Александр Цзи
Враг из тьмы. Мистический триллер

Глава 3

Как я понял, подписку о неразглашении полицейские взяли не только с меня и Лиры, но и с работников «скорой», персонала реанимационного отделения, где находился Максим Кузнецов, его родных и близких и вообще всех, кто был в курсе. Никакой паники в ближайшие дни в городе не наблюдалось; случай не получил в средствах массовой информации сколько-нибудь существенной огласки. По телику и на сайте новостей нашего города вскользь упомянули о «зверском нападении на гражданина К.», в результате которого он получил «тяжелые увечья», и о заведении по этому поводу уголовного дела.

Я не строил иллюзий, что властям удастся скрыть этот случай полностью. Как известно, «на чужой роток не накинешь платок»; рано или поздно кто-нибудь да проболтается.

Лично меня так и подмывало разболтать всё моим двум подружкам и трем близким друзьям, но я мужественно выдержал характер. С одной стороны, я не желал потворствовать мерзким замыслам маньяка навести ужас на город, если таковые имели место; с другой, не хотелось связываться с уголовно-процессуальным кодексом.

Иногда я задумывался, сможет ли Лира удержаться от рассказов о жутком приключении, и отвечал сам себе, что, скорее всего, сможет. Она не производила впечатления общительной и разговорчивой особы.

Она показалась мне чуточку сумасшедшей, какой-то заторможенной и не от мира сего. Вряд ли на ее месте Кира или Наташа повели себя так же сдержанно.

Что касается ее внешнего вида, то я придерживался мнения, что черты лица у нее тонкие и правильные, а фигура, насколько можно было разглядеть при обилии одежды, весьма неплоха; вот если бы ее нарядить, да накрасить, как надо… Однако как девушка Лира меня совсем не заинтересовала. Этакий синий чулок, общаться с которым зачастую бывает интересно, но со временем начинаешь скучать и чувствовать себя идиотом.

Несколько дней после встречи с Кузнецовым ничего особенного не происходило. Я успевал трудиться на ниве ландшафтного дизайна, встречаться одновременно с двумя девушками, а один раз выбрался с друзьями в новый суши-бар, где Глеб отпраздновал день рождения. Нас обслуживали официантки в костюмах гейш, перед входом в бар стояли самураи (правда, с физиономиями, которые лучше смотрелись бы в костюмах иванушек-дурачков), и с ними можно было за определенную сумму сфотографироваться.

Я почти начал забывать тот случай с вырванными глазами, когда, через пять дней, 17 октября, произошел еще один такой же случай. На сей раз скрыть подробности нападения ментам не удалось: на жертву маньяка, Аистову Людмилу, на проспекте Гоголя наткнулась группа молодых людей, среди которых было два журналиста. Эти двое, будучи настоящими профессионалами своего дела, не растерялись, тут же сняли обливающуюся кровью беднягу на камеры смартфонов, отправили запись в редакцию, а уж после этого вызвали «скорую».

Уже через четверть часа на местном канале вышел «шокирующий» репортаж, в котором неоднократно звучали такие слова, как «маньяк-террорист», «роднинский слепитель», «похититель глаз», «ужасающее преступление» и прочее в том же духе. Репортаж обеспечил телеканалу неслыханный за последние двадцать лет рейтинг и поднял первую волну паники. На следующий день репортеры и журналисты ринулись в бой с усердием оголодавшей волчьей стаи и мгновенно выяснили, что случай с Аистовой не первый. Как и случай с Кузнецовым.

Я с удивлением прочел в ленте новостей, что маньяк действует уже давненько. Мне вспомнилась унылая мина следователя. Еще бы, кто б обрадовался, узнав, что на подконтрольной ему территории разгуливает маньяк, поймать которого пока не представляется возможным?

Теперь к панике прибавилась ругань в сторону властей, которые действовали в своем репертуаре, то есть как последние кретины. Вместо того чтобы предупредить население об опасности и начать масштабные поиски преступника, они предпочли всё скрыть.

Поздним вечером 20 октября почти в центре города была найдена еще одна жертва Роднинского Слепителя – совсем еще молодой парень по имени Аркадий Грушко. Вот тогда-то поднялась вторая волна паники, а о маньяке, вырезающем глаза ни в чем не повинным людям, узнала вся страна.

Кое-кто из ближайшего окружения мэра предложил ввести комендантский час, но его предложение не нашло достаточной поддержки. По телику, в газетах и интернете полицию ругали все, кому не лень, потому что преступник до сих пор не был пойман. По городу ходили страшные рассказы «очевидцев», которые якобы нос к носу встретились с маньяком и ухитрились убежать от него в последний момент. Как это часто бывает, оживились шизофреники всех мастей, одна половина из которых убеждала всех и каждого, что знают, где скрывается маньяк, а другая половина с апломбом заявляла, что сами они – Роднинский Слепитель.

В интернете, словно дождевые черви после летнего ливня, вылезали на свет божий гипотезы, теории и самые разные спекуляции по поводу личности и мотивов Слепителя. Множились фотожабы, на которых анонимные остроумцы предлагали Слепителю «поработать» над мэром и его ближайшим окружением, пририсовывали дыры вместо глаз известным личностям. Рождались анекдоты на тему глаз, демонстрирующие чернейший юмор их создателей.

Одна из картинок-демотиваторов изображала лысого мальчика из «Матрицы», державшего перед собой блестящую ложку; надпись снизу гласила: «Ты следующий!»

В социальной сети «ВКонтакте» кто-то создал паблик поклонников Слепителя, который набрал миллион подписчиков за два дня. На третий день паблик был заблокирован администрацией сайта.

Кроме всей этой псевдоостроумной чуши, в Сети периодически появлялась и полезная информация. Например, стало известно, что Слепитель всегда нападал поздно вечером, бил жертву по голове сзади. Жертвы приходили в себя связанными в машине или уже в некоем темном помещении, в которое извне не поступало никаких звуков. Предполагалось, что это помещение расположено где-то под землей. Непосредственно перед «удалением глазных яблок» маньяк предпочитал поговорить с жертвой, но никакой полезной информации из этих разговоров извлечь было невозможно. Собственно, никто из жертв не мог бы с уверенностью сказать, мужчина перед ним или женщина, потому что маньяк разговаривал шепотом. Все, однако, считали маньяка мужчиной хотя бы потому, что обычной женщине не под силу таскать туда-сюда жертвы…

Непонятно было еще и то, каким образом преступник умудряется вырезать глаза в полной темноте. Он что, использует прибор ночного видения? Какой-то умник в интернете предположил, что на самом деле жуткая «операция» проводилась при свете, но жертвы ничего не видели, потому что Слепитель лишал их зрения заранее, вероятно, вводя какое-то вещество в организм жертв. Другой умник поднял первого на смех, напомнив, что в организме жертв не было обнаружено никаких неположенных веществ – об этом сообщали в вечерних новостях.

Мне вспомнились слова Лиры о том, что если нападения повторятся, то можно будет выявить закономерность и найти преступника. У меня в голове возникла мысль поехать к Лире и поинтересоваться, как обстоят дела с закономерностями, но позже я отказался от этой сомнительной идеи. Что сделает эта чудачка, когда над преступлениями Слепителя бьются все полицейские города?

Однако события сложились так, что мы с Лирой встретились снова. 20 октября, в четверг вечером, когда я уже приехал с работы и валялся дома перед теликом, вдруг сработала сигнализация автомобиля.

Я выскочил на балкон, откуда открывался вид на двор, в котором я ставил свою ненаглядную тачку. Моя квартира на втором этаже, так что в крайнем случае можно спуститься по балконам вниз и надавать потенциальному угонщику по ушам.

Дождя, столь частого в Роднинске в это время года, сегодня не было, зато над городом висел плотный сероватый туман, искажавший перспективу и превращавший дома и деревья в призрачные силуэты. Несмотря на туман, я сразу разглядел припаркованную чуть ли под моими окнами тачку и тонкую фигурку в красном пальто.

Выругавшись сквозь зубы, я вырубил сигнализацию, пока меня не прокляли все соседи в округе.

– Извини, – крикнула снизу Лира, – не знала точно твой адрес, зато узнала машину. Решила, что когда сработает сигнализация, ты сразу появишься…

– Ты ее не поцарапала? – проворчал я.

– Нет, я только хлопнула ладонью по капоту…

Она помахала пятерней. Я заметил, что она снова в перчатках.

Поколебавшись, я сделал приглашающий жест:

– Поднимайся. Я открою дверь в подъезде.

Лира покачала головой.

– Я не буду подниматься. Лучше ты спустись.

– А что случилось-то?

– Надо поговорить.

Ворча под нос, я накинул поверх домашней футболки куртку с капюшоном, натянул толстые носки и спустился во двор. Лира по-прежнему стояла возле машины и глядела на меня сквозь линзы в очках.

Не дожидаясь вопроса, она сказала:

– Я насчет Слепителя.

Я смерил ее взглядом, быстро соображая. А что, если она не просто чудачка, а шизофреничка с маниакально-депрессивным синдромом, который вынуждает ее выковыривать глаза людям ложкой? Да нет, опроверг я сам себя, это вряд ли. Она слишком субтильна, чтобы таскать мужиков вроде Кузнецова, и не стала бы болтать про поведение маньяка с первым встречным.

– Только не говори, что нашла закономерность… – насмешливо произнес я, хотя сердце у меня часто забилось.

– Нашла, – ответила она. – И знаю, когда и где появится следующая жертва Слепителя.

Глава 4

Я моргнул.

– И когда?!! – завопил я так громко, что толкавшиеся возле скамеек голуби шумно взмыли вверх, а соседка, возвращающаяся с прогулки в обществе длинной, как колбаса, таксы, вздрогнула и возмущенно воззрилась на нас. – И где?!!

Слегка поморщившись от мощи моих голосовых связок, Лира тихо ответила:

– Завтра. В районе Зодиакального парка. И не кричи так, пожалуйста.

– Как ты узнала? – спросил я, понизив голос. – Что за закономерность?

– Не уверена на сто процентов, – Лира отвела глаза и пнула камешек, – но, кажется, эта закономерность – числа Фибоначчи…

– Чего?

Соседка с собакой – тощая и остроносая тетка, сама похожая на таксу, вставшую на задние лапы, – как бы нечаянно подошла ближе и навострила уши. Из соседнего подъезда вывалилась шумная компания детишек.

– Сядем в машину, – предложил я.

После того, как мы уселись, лишив соседку удовольствия подслушивать наш разговор, я повернулся к Лире, которая сидела со сложенными на коленях руками и опущенными глазами, будто прилежная гимназистка рядом с нетрезвым гусаром.

– Итак, какие еще числа?..

Лира закопошилась, достала из рюкзачка блокнот и ручку и, не снимая перчаток, принялась писать четкими печатными буквами.

– Смотри… Первое появление жертвы Слепителя, еще до нашего Кузнецова, произошло 4 октября. Жертвой была Свиридова Лариса. Потом появился Кузнецов, это было 12 октября. Еще потом Людмила Аистова, 17 октября… После нее – Аркадий Грушко, 10 октября. Время, когда он выбрасывает жертвы на улицу, всегда примерно одинаковое – между десятью тридцатью и полуночью.

Она записала в столбик фамилии жертв, проставив везде даты их появлений на улицах, уже без глаз… Я напряг мозги, стремясь проследить тут закономерность, но ничего особенного в этом списке не увидел.

– Ну и что? – озадаченно спросил я. Меня осенило: – Разве что… Он чередует мужчин и женщин! – Я оборвал сам себя. – И что дальше? Мы узнали, что маньяк – не гендерный шовинист, вот и всё…

Лира могла бы в эту минуту закатить глаза и высказаться о моих скудных умственных способностях, но она лишь покачала головой:

– Нет, Женя. Обрати внимание на даты. Между Свиридовой и Кузнецовым прошло восемь дней. Между Кузнецовым и Аистовой – пять, между Аистовой и Грушко – три дня. Восемь, пять и три – это последовательность Фибоначчи. Еще их называют числами Фибоначчи. Только здесь последовательность идет наоборот…

– У меня по математике четверка с минусом, – сообщил я. – Да и то потому что я нравился училке, иначе был бы трояк.

Лира поглядела на меня исподлобья.

– Числа Фибоначчи – это такая последовательность натуральных чисел, когда каждое следующее число равно сумме двух предыдущих. Например, один и два в сумме дают три. Два и три – пять. Три и пять – восемь, пять и восемь – тринадцать… И так далее. Соотношение между каждыми смежными числами дает пропорцию, равную «золотому сечению».

Наконец-то я услышал знакомые слова.

– Я знаю, что такое «золотое сечение»! Это соотношение, которое создает впечатление красоты и гармонии, например, объем талии к бедрам у женщин или груди к бедрам у мужчин… Длина рук к длине ног… Мы проходили в институте.

– Ну да, ты должен знать, ты же художник, – подтвердила Лира. – Но эти пропорции присутствуют не только в человеческом теле. К примеру, раковины моллюсков, ветви деревьев и некоторые другие фрактальные структуры в природе отображают последовательность Фибоначчи…

Выговорив эту мудреную фразу, она начертила прямоугольник, разделила его на две неравные части. Потом маленькую часть снова разделила на две неравные части. Повторив этот трюк еще несколько раз, она соединила стороны полученных прямоугольников кривой, которая свернулась спиралью, похожей на раковины вышеупомянутых моллюсков.

Я восхищенно присвистнул.

– Тебе, Лира, надо в институте преподавать! – После короткой паузы я добавил: – Только это случайность.

– Почему?

– Наш маньяк вряд ли такой умный, да и вообще, на кой ему этот математический геморрой, прости за некрасивую аналогию… Кого он хочет восхитить? Математиков? Да и всего лишь три числа ни о чем не говорят. Просто так у него вышло… Случайно.

– Случайность – это обратная сторона закономерности, – ничуть не смутившись, сказала Лира. – Если допустить, что моя теория правильная, то следующий случай произойдет завтра, 22 октября, между десятью тридцатью и полуночью.

– И где? – Я старался сдержать нотки скепсиса в голосе.

Она снова раскрыла рюкзачок и извлекла небольшую карту города. Мне стало интересно, что еще она там носит, – бинокль, компас и пистолет? Или наручники? Я сдержал смешок, представив, какое применение можно найти наручникам…

– Вот эти точки – места появлений ослепленных жертв, – сказала она, не подозревая о неуместном ходе моих мыслей. – Если соединить их линией согласно очередности появления жертв, то получится…

– Раковина Фибоначчи! – заорал я в полном восторге. – Блин, ну ты даешь, Лира! А если продолжить линию?

Лира продолжила, и линия пересекла Зодиакальный парк, расположенный на западе города, недалеко от набережной.

– Зодиакальный парк, 22 октября, – сказала Лира. – Одна и та же закономерность в пространстве и времени не может быть случайной, как думаешь?

Я был в шоке. Еще никогда прежде я не испытывал такого восторга; никакие забавы в ванной с Кирой, выход «в свет» с Наташей или общение с друзьями не дарили мне таких феерических эмоций.

– Не может, тысяча чертей и одна ведьма! – хохотнув, сказал я. – Это не случайность! Да ты Шерлок Холмс!

Лира слегка порозовела и поморщилась.

– Ну, у меня нет дедуктивной или индуктивной логики, это точно. Я просто замечаю закономерности… вижу порядок в хаосе.

– Всё равно потрясающе! Надо сообщить ментам!

Лира помрачнела.

– Уже пробовала. Только что оттуда. Следователь меня выслушал и вежливо поблагодарил.

– В смысле? Не поверил? Решил, что ты… того? – спросил я, подумав, что при виде Лиры нетрудно прийти к подобному выводу.

– Увы. Видимо, в последнее время в полицию часто обращаются всяческие экстрасенсы, визионеры, шарлатаны и просто шизофреники со своими «услугами». Меня записали туда же.

– Ясно… Поэтому ты пришла ко мне?

– Да.

– Думаешь, мы должны попробовать его поймать? Этого Роднинского Слепителя?

– Я не знаю… Но мы должны хоть что-то сделать… Это чудовище нужно остановить, ты согласен? Теперь, когда мы знаем…

– Так, – сказал я, лихорадочно размышляя. – И всё-таки: зачем этому Слепителю следовать какой-то там закономерности? Он что, рехнувшийся математик?

– Логику маньяка трудно понять, – Лира пожала плечами. – На этот вопрос тебе ответил бы психолог-криминалист. Я только умею замечать закономерности. Может, он отправляет кому-то послание, тому, кто способен его понять.

Меня охватило ни с чем не сравнимое чувство предвкушения чего-то необычного. Чертик, живущий во мне, пробудился и с интересом завертел рогатой головкой, принюхиваясь к воздуху.

– Мы его поймаем! – сказал я.

– Как? – испуганно спросила Лира. – Мы вдвоем, без оружия, против маньяка? А если он вооружен?

Я немного притормозил. Действительно, маньяки – люди опасные, а мне мои глаза еще пригодятся…

– Ну хотя бы проследим за ним, запомним номера машины, внешние данные. Хоть какая-то польза ментам. Кстати, они будут к тебе прислушиваться, если очередная жертва появится именно завтра и именно в парке Зодиака. Верно?

Лира заколебалась, теребя блокнот.

– Испугалась? – догадался я. – Тогда я один туда смотаюсь.

Лира порывисто повернулась ко мне. Лицо ее отвердело.

– Ну уж нет! – выпалила она. – Встречаемся завтра в парке в десять вечера.

И, не успел я хоть как-то отреагировать на это смелое заявление, которое много говорило о характере Лиры, она быстрым движением снова поправила игрушечную собачку на приборной панели и вышла из машины.

Глава 5

Почти сразу после ухода Лиры я пожалел, что предложил выследить Слепителя. Богатое воображение художника нарисовало картину, где я, запертый в темном помещении, связанный ремнями по рукам и ногам, подвергаюсь тошнотворной и отвратительной экзекуции маньяка. Спал той ночью я неважно, а беспокойство насчет предстоящего дела не отпускало меня почти весь следующий день.

Тем не менее, передумывать я не собирался. Я был твердо уверен, что если откажусь от запланированного мероприятия, то буду корить себя всю оставшуюся жизнь. Иногда лучше нырнуть в омут, чем маяться на берегу до скончания века.

Впрочем, долго мое беспокойство не продлилось. После обеда, 22 октября, позвонила моя пассия номер два Наташа Сидоренко с неожиданным предложением сходить вдвоем в театр на спектакль с неблагозвучным и труднопроизносимым названием «От муладхары до сахасрары». Два билета на спектакль ей подарил некто Симеон Коровин, балетмейстер, восторженный внешними данными и харизмой Наташи. Они познакомились во время одной из фотосессий для журнала «Vogue». Меня совсем не обеспокоила щедрость старины Симеона, поскольку, несмотря на восхищение женскими статями, он предпочитал любить представителей того же пола, что и он сам.

Спектакль заканчивался около девяти вечера, поэтому я успевал на встречу с Лирой. И я согласился, надеясь, помимо всего прочего, отвлечься от тревожных дум.

Я заехал за Наташей, одетый в темный стильный костюм, который купил еще в прошлом году, но с тех пор надевал всего пару раз. Наташа, естественно, тоже не ударила в грязь лицом: соорудила мощную прическу, а под короткой шубкой надела сверкающее платье, которое не столько прикрывало, сколько подчеркивало все ее прелести.

Спектакль, несмотря на интригующее название, меня не впечатлил. Наташа, сидя рядом и овевая меня ароматами дорогого парфюма, шепотом сообщила, что «Муладхара» и «Сахасрара» – это названия двух чакр человеческого организма, находящихся соответственно в районе темени и промежности. Получалось, что слова «от муладхары до сахасрары» означало что-то всеобъемлющее и в то же время эротическое.

В самом спектакле ничего всеобъемлющего и эротического я не заметил. Два битых часа люди в облегающих костюмах телесного цвета ползали по сцене, утопающей в тумане. Время от времени кто-то из актеров дико вскрикивал и начинал биться в судорогах. Зрители следили за этим дурдомом внимательно, Наташа сидела с широко распахнутыми глазами и приоткрытым ртом, а я думал о предстоящем деле в парке Зодиака.

Удастся ли нам выследить маньяка? Получится ли мне его схватить? Ведь он не подозревает, что кто-то вычислил его математическую закономерность! Или подозревает?

Наташа уловила мое нервозное состояние.

– Что с тобой? Ты невнимателен, Женя! – попеняла она.

– Нет, всё в порядке, Наташа…

Я сделал вид, что захвачен корчами идиотов на сцене. Периодически засыпая с открытыми глазами, я с превеликим трудом досидел до конца этого безумия и дал себе зарок больше никогда не ходить в театр на подобные спектакли. Уж лучше попасться в лапы Слепителю…

Когда мы шли к гардеробу, почти все мужчины провожали жадными взорами Наташу. Это внимание давно надоело самой Наташе и с некоторых пор даже не льстило моему мужскому тщеславию.

– Потрясающая работа! – грудным голосом сказала Наташа, когда я подал ей шубку. – Ты оценил весь сюрреализм и метафоричность ситуации? Ползающие люди – это тщетность и тлен нашего бытия в отсутствии духовности. Материя всегда вторична по отношению к душе, и потому, выставляя себя на передний план, неизбежно обречена на муки…

«Как и я на этом спектакле», – хотелось сказать мне. Но произнес я иное:

– Знаешь, иногда муки причиняет вполне конкретный человек. Скажем, Роднинский Слепитель.

Наташу передернуло.

– Боже мой, Женя, это ужасно! Это психически больной человек! Но даже он выполняет роль орудия кармы и сам же обрекает себя на мучения в мире Сансары.

– Вряд ли это утешит тех, у кого он выковырнул глаза.

– Евгений! Сейчас же перестань говорить эти ужасные вещи! Мне страшно…

– Ну, прости, Наташенька, – автоматически сказал я. Меня внезапно начала раздражать манерность Наташи, которая раньше всего лишь забавляла. – Если мы все перестанем об этом говорить, глядишь, и маньяк одумается…

Наташа покосилась на меня. Мы уже вышли из здания театра и шли к парковке.

– Слушай, – внезапно без намека на манерность сказала она, когда мы садились в машину, – ты сегодня сам не свой, Гардер. Проблемы на работе? Что стряслось-то?.. Знаешь что? Поехали ко мне! Дома у меня сегодня только Рафаэль.

Я в изумлении поднял брови. Поскольку Рафаэль – это сиамский кот Наташи, которого можно не принимать в расчет, было яснее ясного, что Наташа зовет меня провести ночь у нее дома вдвоем. Раньше такой инициативы она не проявляла, мне приходилось уговаривать ее остаться ночевать у себя.

В любой другой день я с радостью согласился бы на это предложение, но сегодня у меня были планы, которые, как выяснилось, представлялись более соблазнительными, чем ночь с фотомоделью. Никогда не представлял себе, что предпочту гоняться за маньяком, подвергая себя опасности потерять зрение или жизнь, нежели кувыркаться в постели с девушкой, чьи пропорции весьма близки «золотому сечению».

– У меня сегодня дела, Наташенька…

Лицо подруги окаменело. Она одарила меня долгим взглядом ледяных глаз.

– Не поняла? – наконец сказала она. – Какие еще дела в субботу вечером?

– Встреча с заказчиком, – не задумываясь, ответил я, попутно удивившись собственной находчивости.

В кабине машины снова повисла тягостная пауза. Я не решался завести двигатель – Наташа расценит это как мое нежелание продолжать разговор.

– У тебя другая, да? – задала она сакраментальный вопрос прямиком из мыльных опер.

А всё-таки она умна, подумалось мне. Казалось бы, какое поразительное сочетание – ум и красота; как говаривал старина Сидни Шелдон, «если ты красива и к тому же наделена мозгами и достаточно тесной вагиной, этого вполне достаточно, чтобы заполучить весь мир»… Как странно, что такие женщины предпочитают общаться с такими, как я…

– Нет у меня никакой другой, – отрезал я как можно более возмущенно, представляя при этом почему-то Лиру, а не Киру Выборнову.

Наташа фыркнула. Это фырканье прозвучало зловеще, как рык львицы перед прыжком.

– Поклянись!

Я вздохнул.

– Наталья Сидоренко, я, Евгений Гардер, клянусь, что сегодня вечером еду на очень нужное и важное дело. Даже в чем-то опасное… В смысле, если переговоры сорвутся, я потеряю хороший проект, – пояснил я, заметив, как Наташа вздернула соболиную бровь. А поскольку она явно ждала продолжения, добавил: – И это дело не имеет ни малейшего отношения к любовным делам, измене, сексу и всему такому прочему.

Несмотря на обтекаемую формулировку, моя клятва, судя по всему, Наташу удовлетворила. Она впервые за долгое время улыбнулась, и весь ее облик сразу потеплел. Я моментально вернул ей улыбку.

– Тогда приезжай, когда закончишь дела, – шепнула она. – Хоть ночью, хоть под утро…

Я довез ее до дома и, потратив еще несколько минут на прощальные лобзания, помчался в Зодиакальный парк. Из-за спешки пару раз пришлось нарушить ПДД, но, к счастью, сотрудников ДПС или вездесущих камер при этом поблизости не было. Я не опоздал – припарковался перед залитым светом фонарей входом в парк без пяти минут десять.

Сегодня желающих прогуляться в парке, насколько я разглядел, было мало. Вся эта истерия по поводу маньяка вкупе с сырой и холодной погодой сделали свое дело. В будке за входом маячил силуэт охранника, несколько человек – мужчин среднего возраста – курило возле урны, беседуя и то и дело разражаясь грубым смехом.

Лира сидела на скамейке прямо под фонарем в нескольких шагах от скульптуры, изображающей Скорпиона. Прочие Знаки Зодиака выстроились по всему периметру парка. Лира крутила в руках, затянутых в неизменные перчатки, какой-то небольшой предмет, который при ближайшем рассмотрении оказался кубиком Рубика.

Я подошел к Лире, засовывая поглубже в карман куртки тонкую телескопическую дубинку, которую прихватил из дома на случай прямой конфронтации с маньяком.

При звуке моих шагов Лира подняла глаза и задержала рассеянный взгляд на костюме под незастегнутой курткой.

– Прекрасно выглядишь, – сказала она тихо и серьезно. – Не думаю, что было обязательно так одеваться.

– Для меня охота на маньяка – праздник! – сообщил я, оглянувшись через плечо, чтобы убедиться, что нас никто не слушает. – Что будем делать? Заляжем в окопы?

Лира, одетая в серо-голубую куртку с капюшоном, вязаную шапочку, джинсы и ботинки со шнуровкой, встала и слегка поежилась. Я обратил внимание, что вся ее одежда не имеет ярких цветов. Сунув кубик Рубика в карман, она сказала:

– Для начала надо осмотреться. – Она понизила голос и почти шепотом продолжила: – Он вырезает глаза жертвам где-то в другом месте. Темном месте. Может быть, это подвал.

– То есть он уже изуродовал очередного бедолагу, – глухо проговорил я.

До меня только сейчас дошло, что пока я сидел в театре, этот упырь калечил какого-то человека… Я настолько сконцентрировался на том, чтобы выследить маньяка, что забыл об этом очевидном факте.

– …Потом привозит на место в соответствии с последовательностью Фибоначчи, – сказала Лира. – Значит, у него есть машина. – Она задумалась. – Если б мы знали, сколько времени занимает перевозка каждой жертвы, мы бы примерно вычислили исходную точку…

Она погрузилась в размышления, кусая губы. Взгляд за стеклами очков совсем расфокусировался. Мужики возле урны по-прежнему похохатывали, травя то ли анекдоты, то ли еще какие байки. По дороге перед парком проносились машины.

Я прервал молчание:

– Лира, тебе не страшно?

Она вздрогнула, словно проснулась от резкого окрика.

– Страшно… Но я стараюсь думать о другом… Наша цель – просто следить. Если заметим машину, ее номер или самого Слепителя – это будет хорошо…

– Зачем тебе это? – спросил я, пристально глядя на нее.

Лира улыбнулась.

– А тебе зачем? Ты наверняка сейчас мог бы быть в другом месте. Гораздо более приятном.

Мне на секунду представилось видение Наташи в кружевном белье, возлегающей на огромной постели и манящей меня пальчиком…

Не дождавшись ответа, Лира предположила:

– Адреналин? Жажда погеройствовать? Стремление наказать преступника? Разгадать загадку?

Я хмыкнул, прогоняя воображаемую Наташу, и возвращаясь в стылый парк.

– Наверное, всего помаленьку…

От группы курильщиков-весельчаков отделился человек лет пятидесяти в дорогом коричневом пальто, широкоплечий и коренастый, с мясистым лицом.

– Простите, молодые люди, не могли бы вы мне помочь? – пробасил он. – Дочка подарила смартфон, а я его случайно как-то заблокировал… Мои друзья, – он кивнул в сторону остальных мужчин, которые не обращали на нас никакого внимания, – такие же динозавры, как и я, не разбираются в высоких технологиях…

Проблема была ерундовой, я разблокировал телефон, мимолетно подивившись непонятливости «динозавра», после чего и мужчина, и вся его компания отчалили.

– Вряд ли кто-то среди них Слепитель, – сказала Лира, будто прочитав мои мысли.

– Почему ты так думаешь?

– Маньяки – индивидуалисты, они не собираются в стаи… Я прочитала сегодня несколько статей о маньяках.

– Понятно. – Я застегнул куртку, так как начинал подмерзать. – Ну что, Лира, пойдем делать обход? Здесь слишком светло, да и охранник сидит, не будет же Слепитель вышвыривать жертву на виду у всех? Поищем другие места, где можно заехать в парк вдали от людей.

Некоторое время мы прогуливались по парку, как самая обычная парочка. Когда мы углубились в аллеи, выяснилось, что есть множество людей, которые либо никогда не слышали о Слепителе, либо отличаются полным отсутствием инстинкта самосохранения. Либо, на худой конец, полностью доверяет полиции, которая, как известно, нас бережет, хоть далеко не так старательно, как хотелось бы. Вместе с нами гуляло еще несколько парочек, интеллигентного вида дед с сенбернаром, трио женщин бальзаковского возраста (в современной интерпретации, то есть за сорок, а не за тридцать) и даже семейная пара с тремя детьми.

Дойдя до конца парка, где фонарей было меньше и светили они как-то тускло, мы остановились у чугунной ограды, за которой проходила узкая дорога – улица Покровского. На другой ее стороне, за забором из гофрированной жести в полумраке вырисовывались контуры руин здания, когда-то давно разрушенного упавшим краном и до сих пор не восстановленного.

– Неплохое место для Слепителя, – прошептал я. – Сколько времени?

– Половина одиннадцатого, – так же тихо ответила Лира, нахохлившись и неосознанно прячась у меня за плечом. – Может, немного отойдем? Нас видно издали…

Я охотно согласился. Находиться в этом темном дальнем уголке парка было некомфортно. Мы прогулочным шагом отошли к неработающему в это время года фонтану, где тусовалась группа студентов. Я скользнул по ним взглядом, и меня пробрала мгновенная дрожь: одна из студенток была мне очень хорошо знакома.

– Женя?!!

– Э-э-э… Привет, Кира, – растянув губы в неестественной улыбке, отреагировал я.

Кира Выборнова отошла от одногруппников и подошла к нам с таким видом, точно не верила глазам.

– Ну, привет, Гардер, – протянула она.

– Что ты тут делаешь так поздно? – спросил я, стараясь перехватить инициативу.

– Мы отмечали сдачу рубежки по бухгалтерскому учету, – ответила она, остановившись от нас в одном шаге и поглядывая на Лиру. – Я писала тебе в «Вайбере» об этом, хотела, чтобы ты тоже пришел… Ты не прочитал сообщение.