Александр Черенов
Преемник. За Кремлёвской стеной

© Александр Черенов, 2019

ISBN 978-5-0050-5291-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава первая

Президент взглянул на часы: время. Сейчас введут журналистов. «Своих», проверенных – словом, делом и ФСБ. Никаких вольностей априори: «кремлёвский пул». Хотя Зам Главы Администрации и здесь «подстраховался». Лучший экспромт – домашняя заготовка, и потому он лично обеспечил всех «оригинальными» вопросами.

Главный касался выборов. Ради него всё это «явление народу» и затевалось. Шёл всего лишь второй год второго срока – а тема преемника уже стала основным блюдом в меню журналистов. На гарнир подавались слухи. «От «шеф-повара» – Администрации, большого мастера «кулинарного искусства».

Во многом благодаря её усилиям в сознание массы удалось внедрить мысль о том, что Второй Всенародноизбранный – безальтернативен. Прямо – не избранный, а «богоданный»! Ну, вот, нет никого, кого можно поставить рядом с любимцем рейтингов! С тем, чтобы он там, «рядом», «хотя бы день простоял да ночь продержался». Чтобы укоренить эту мысль в сознании «пипла», достаточно было «санобработки» мозгов и незначительного повышения пенсий.

Ну, а чиновника просветили иначе. Через modus vivendi. Получился своеобразный гибрид из уверенности и неуверенности, где уверенность во всевластии сочеталась с неуверенностью в прочности кресла. Такое, вот, новое прочтение закона единства и борьбы противоположностей в условиях рыночной экономики.

И чиновник «получился на славу». Президенту. Результат соответствовал заданным параметрам «на все сто». По части управляемости. Публичная «порка» отдельных губернаторов, министров и даже олигархов убедила Президента в правильности выбранного пути: «народ» реагировал, как надо. Дрожью во всех членах. Результат обеспечивался одним лишь регулированием доступа к «кормушке». Просто – как всё гениальное.

Сегодня журналисты озвучат «свой» вопрос. Но этого мало. Мало лишь озвучить вопрос. Куда важнее – озвучить его в нужной редакции.

В «правильной» редакции. Чтобы никаких, там: «Не собираетесь ли Вы выдвигать свою кандидатуру на третий срок?» или «Кто будет Президентом через два года?» Только: «Что будет с Россией через два года?» Вопросы надо ставить глобально. Чтобы это был не вопрос – а крик души! Даже не крик: вопль! Народ должен чувствовать драматизм момента: Отец Родной уходит – как жить дальше?!

А Президент ответит: «Через два года Россия будет». А что: тонко и не без юмора. Публика должна лишний раз убедиться в том, что голова у Отца Родного – не токмо шапку носить. От всех родов войск. А также в том, что он – «не дремлет». Это – к вопросу выборов: их – и его.

С «линией» Президент определился давно: вопрос должен «висеть». Как и ответ на него. Масса должна изводить себя мыслью о том, что же всё-таки будет? Пойдёт Президент на третий срок или нет? А если не пойдёт сам, то кого поведут?

Неопределённость – та самая «мутная вода», в которой легче всего ловить «политическую рыбу». Эту истину Президент усвоил давно и прочно. А усвоив, следовал ей неуклонно.

Однако «игры с народом» не отменяли «русского» вопроса «Что делать?». Ведь второй срок – не бессрочный. Предел, допустимый Конституцией. Смешно, конечно: предел – в «беспределе». Ведь «нам нет преград ни в море, ни на суше». Что делают с дискриминацией – в данном случае, президента? Отменяют её. Упраздняют. Из Конституции. Вместе со статьёй.

А что такого? Вон, соседи на западе убрали – и ничего. Ну, разве что вновь избранный «старый» президент стал «невъездным». В Европу и Америку. А всё – замшелые представления о демократии и отсутствием гибкого подхода к нюансам.

Но «не въезжать» не хотелось: это ж, вся репутация – коту под хвост! Всё, что нажил непосильным трудом! Не дай, Бог, обвинят «в абсолютизме»! И всё: светлое чело – в тёмных пятнах! Да и о России надо подумать: опять ведь «оттуда» начнут «освобождать от тирании»!

Раз за разом Президент сортировал в уме предложенные варианты – и не мог остановиться ни на одном. В каждом – что-нибудь, да не так. Какой-нибудь изъян – да прилагался. Ну, вот, например: увеличение количества сроков. С двух – до трёх. Или – до четырёх. Или – того больше: «взять – и отменить!» Чтобы – никаких ограничений! Чтобы – пока «ногами вперёд не вынесут»! Вроде, хорошая идея. Нужная… Президенту. Всё – просто и реализуемо, но… «Какие же мы после этого демократы?!». Там, «у их», сразу ведь «занесут в кондуит»!

Демократом Президентом был исключительно «для наружного» употребления. Многие, думающие инако, уже имели возможность убедиться «в эксклюзиве» – и не раз. Это был нормальный, временами даже симпатичный, совсем не кровожадный диктатор, каким несть числа. Но, как и все нормальные диктаторы, он должен был выглядеть демократом. Ну, вот, должен – и всё тут! Потому что «там» без реноме рядом с собой за стол не посадят. И борща не нальют.

Увы… Здесь, конечно, «проглотят и не подавятся» – но вот «там» «не поймут». Правда, окружение, менее стеснённое проблемами «демократического блезира», настойчиво рекомендовало не считаться с «условностями». Уже даже Конституционный Суд признал законность любых изменений. И даже в упрощённом порядке. И даже «впрок».

Но Президент морщил нос: предложение отдавало «азиатчиной». А варианты «азиатской демократии», увы, не подлежали рассмотрению. Хорошие варианты. Для южных соседей. Там они – норма. Тамошних баев – как того «кобеля», не отмыть и «демократическим» мылом. И никому нет дела до их окраса и чистоплотности.

А вот для России… Ну, разве можно повторять соседский вариант, по которому каждое предшествующее избрание президента якобы «не считалось», так как проводилось по другой Конституции?!

В обоснование этого «довода» там перед выборами быстренько «варганили» новую Конституцию под старого – «вечнозелёного» – Президента. И так называемый Конституционный Суд тут же вставал «на защиту закона» и своей «кормушки»!

Даже наш «пипл», безразличный ко всему, кроме собственного брюха, возропщет. «Да, скифы мы, да, азиаты мы» – но всё же не такие «азиатские»! Что уж тут говорить о Западе! Это над азиатами там всего лишь посмеются – а над нами смеяться не станут. К сожалению. За «сукина сына» – того самого, «нашего» – мы не сойдём. Ни при каком раскладе.

То же – и вариант с «прерыванием беременности». Ну, то есть: за пару месяцев до конца срока якобы уйти в отставку – и тут же выставить свою кандидатуру. А всё – потому, что второй срок «не считается»: неполный! Да и выборы – досрочные! Заманчиво – но шито настолько белыми нитками, что «криком моды» это не объяснишь!

Нет, «мы пойдём другим путём»: будем интриговать и мыслить! То есть, умышлять! В этом отношении «крестник» уже превзошёл «крёстного» – бездельника, пьяницу, болтуна, но великого мастера «напускать туману». Или, как говорили тогда: «аса нестандартных ходов и решений».

Из политики Президент уходить не собирался: шестьдесят – «детский возраст» для политика. Но и на задворках её «ошиваться» – «за падло». Кресло премьера? При таком раскладе он не шёл на третий срок, но становился премьером с широкими полномочиями. А ля канцлер Германии.

Изменения в Конституцию? Не проблема: и парламент, и Конституционный Суд – всегда готовы. Как тот пионер. Но… Опять это «но»! Ведь если перекроить Конституцию под премьера, то должность Президента становится чисто представительской. По сути – бутафорской.

Значит, потом надо будет всё отыгрывать назад. Опять перераспределять полномочия. И опять – смешить народ «соблюдением Конституции». А тут ещё – такой нюанс: фортель с премьером означает переход к парламентской республике. То есть, премьер должен быть представителем партии, победившей на выборах! Это – в самодержавной-то России?! Вся налаженная схема власти летит к чертям! Прямо – не вариант, а «конец «Третьему Риму»!

И, ещё: при этом варианте Президент становился под «кем-то». Пусть на время, пусть «не всерьёз», пусть даже шутя – но «под кем-то»!

Личный опыт – не в счёт: он тогда ещё не был гением. Но теперь это умалило бы его в глазах обывателя. Ведь время от времени ему пришлось бы демонстрировать подчинённый статус! Ему, красе и гордости личных рейтингов?! Нужно ему это?!

Другим «скользким» моментом был «момент руководства»: Президент не умел ничего, кроме интриганства. Он не знал хозяйства. Он не любил конкретной работы. А ведь премьер всегда отвечает за конкретную экономику, а не «вообще». Он работает с цифрами, а не с лозунгами.

Президент был далёк от нужд «земного» бытия. Его «исключительной специализацией» являлись кадры и представительство за рубежом. Неизбежные ошибки подрывали бы авторитет, «надутый» за годы президентства. И неважно, что девяносто процентов этого авторитета – заслуга телевизора, а остальные десять «натрудили» газеты и Интернет.

Имелось и ещё одно обстоятельство «против»: ему, «признанному вождю народа», пришлось бы постоянно ставить на место «игрушечного» Президента. Правда всё время лезла бы наружу. Из-под «грима». Из-под «маски». Не полезла бы? Ещё, как, полезла бы! А не полезла бы сама – за волосы потащил бы! Уже не «по роли». Довольно скоро это дискредитировало бы не только «эрзац-президента» – этого «зиц-председателя» от политики», но и саму должность.

Его враги получили бы на руки серьёзный козырь: оказывается, вполне можно обойтись и без президента! «Обосновывать» необходимость диктаторских полномочий тогда пришлось бы исключительно «административным ресурсом».

Вариант с «больным» президентом, обязанности которого «по Конституции» принял бы на себя премьер, но уже как и.о. президента, выглядел неплохо. При взгляде издалека. При ближайшем же рассмотрении «плюсы» сразу как-то тушевались. И даже затушёвывались. «Минусами». Слишком уж прозрачная заявка «на пожизненный срок»! Запад бы не одобрил. Ох, этот Запад – никуда без него! Даже – в Президенты России!

Но если вариант премьерства ещё худо-бедно рассматривался, то об иных должностях не могло быть и речи. Пусть даже это был бы пост Секретаря Совета Безопасности с полномочиями выше, чем у президента. По одной-единственной причине: Президент – это царь. А глава Совбеза – всё равно холоп, под каким «соусом» его ни подавай.

И совсем уж не хотелось ему возглавлять партию. Хотя бы – и «партию власти». По разным причинам. Во-первых, партия она – только пока есть власть. Во-вторых: какая она, на хрен, партия? Ни платформы, ни идеологии, ни программы! Сборище чиновников, вынужденных членством в ней оберегать место у «кормушки»! В-третьих: партийная работа требует совершенно иных навыков, чем президентская. Партия – это ведь коллектив соратников. В теории. Тут повелениями не обойдёшься. А руководить «по-товарищески» Президент не умел. И не хотел: «царь мы»!

Не хотел он и возглавлять «тройку» от «партии власти» на выборах в парламент. Разумеется – не от скромности. И не потому, что это – слишком демонстративная заявка на «уйти, чтобы остаться». И не потому, что его «светлый образ» использовался бы в качестве «дурилки» и тягача. А потому, что это избрание сразу бы «приземлило» его образ. В стенах Думы он оказался бы не по «ту», а по «эту» сторону барьера: в зале. К нему запросто мог подойти любой – и заговорить, как равный с равным! Это – с ним-то?!

С единственным и неповторимым?! Как после такого святотатства подавать себя «солнцем нации»?! Тем более что «светить» он мог, только находясь «наверху». Отражённым светом. От должности.

Предложение осчастливить собой Общественную палату вызывало лишь раздражение. В нецензурной форме. Да и то: находиться за одним столом с этими надутыми индюками, играющими во власть?! Он мог ещё участвовать в спектакле в качестве кукловода. Но самому становиться куклой?! Лучше уж – отставка. То есть – перерыв между сроками.

Конечно, подстраховаться не мешало. Именно для этой цели руками и глотками депутатов от ВЕПРя – Всеобщей Единой Партии России – он протолкнул незначительное изменение Закона о выборах. Согласно новой редакции, в случае выбывания депутата по уважительным причинам (смерть, болезнь, исключающая исполнение обязанностей и т.д.), фракция восполняет «недостачу» за счёт резервных кандидатов. Ну, а дальнейшее – «руль» и кресло – «дело техники» и одного дня…

Ровно через пять минут журналисты задали «свой» вопрос.

«Правильно» задали. Говорить им не пришлось: говорил один Президент. За себя и за того… журналиста. «Отдав долг» – зря, что ли, кормят?! – «пуловцы» ушли. Но вопрос остался. И поэтому неугомонные мысли – «о себе в России» – возобновили осаду президентских мозгов…

Глава вторая

«Что же делать?»

Мысль о будущем уже не покидала Президента. Даже тогда, когда он обряжался в Главнокомандующего или старался придать своей тщедушной фигуре несвойственную ей монументальность.

Ну, вот не хочется слезать «обратно на землю» – и что с этим поделаешь?! Это ж столько возможностей… порадеть о народе, побыть в гуще! Хотя бы в плане: «Где двое или трое собрались во имя мое – там и я с ними!» Но обожание – не главное. Главное – служение народу… своему. Семье, например. И даже – в широком смысле: команде. Капиталу.

А о привилегиях как-то и не задумываешься. Потому что вся жизнь – одна сплошная привилегия… служить народу. Упомянутому выше. Конечно, история знает примеры эксцессов. То есть, неправильного понимания «служения народу». Вон, некоторые властители не оставили своим наследникам ничего, кроме нательного белья. Говорят, такими были Робеспьер и Марат, Ленин и Сталин, Мао и Дэн. А ещё – Хо Ши-мин, Энвер Ходжа, Георгий Димитров. Эти люди почему-то довольствовались одной властью. Эгоисты! Надо же и о людях думать: о семье, об окружении!

Президент решительно осуждал такой упрощённый подход к «содержанию» трона. Нательное бельё в качестве наследственной массы он полагал не только перегибом, но даже извращением! Аномалией, недостойной современного руководителя! Тем более что история содержит примеры и другого плана. Примеры товарищей, которым малое никогда не заслоняло большого. То есть, все другие – себя. Например, Юлий Цезарь, Красс, Наполеон, другие ответственные товарищи.

Президент был гармонично развитой личностью, почему и сочетал в себе «достоинства» обеих этих категорий. Трудно даже сказать, что стояло для него на первом месте: он ведь был современным руководителем Не каким-нибудь, там, Робеспьером – не говоря уже о Сталине! Поэтому, в отличие от них, и мыслил он масштабно. Он умел заглядывать в день завтрашний, и за общим не терять из виду личного. Своего. То есть, как и положено заботливому руководителю, за массой видел человека. Себя.

Вот почему мысли его не расходились со словом, а слово – с делом. Работая вначале «управляющим Россией», а затем, будучи «произведён в вожди» – по стажу и на безальтернативной основе – он «заглядывал», «не терял» и «видел». Правда, делал это достаточно тонко, чтобы не дискредитировать и без того условного родства с народом.

По этой причине о его счетах в банках на известных своей оффшорностью островах знали считанные единицы. Превышение лимита осведомлённых немедленно корректировалось. Так же, как и в случае с его долями в уставных капиталах фирм, которые были отобраны у «неправильных олигархов» и переданы «народу». (Перечень «народа» см. выше). «Народом» числился и сам Президент.

Будучи «землянином с небес», Президент упорно искал выход, который сочетал бы в себе и функции входа. Положение было серьёзным: оставаться нужно – и оставаться нельзя. Дилемма – и на её решение не более полутора лет. Предложенные варианты, по причине несъедобности, «пошли в нафталин». Требовались свежие идеи – а они, как раз, и не находились.

К концу третьего года «от второго пришествия» Президент всё ещё продолжал интриговать. Но один «пробный шар» выкатить удалось. Журналисты тут же «поймали» его – и подали как начало операции. Даже название дали: «Преемник».

Не отрекаясь от идеи третьего срока, Президент двинул на мозги обывателя. В плане разведки боем. Для этого он решил задействовать «резерв». В лице старого дружка ещё по временам совместной службы в КГБ…

– Проходи-проходи!

С люльки не умеющий улыбаться, Президент старательно

растягивал губы. Зато «дружок» улыбался за двоих. Правда, улыбка эта была несколько… специфического характера: застенчивая, простецкая – и даже глуповатая. Она словно «выдавала на гора» всё содержимое производителя.

– Садись, дружище!

«Дружище» присел на краешек стула. Что в нём всегда нравилось начальникам – так это его поразительное чутьё места. Он всегда знал, сколько квадратных сантиметров и в каком именно месте «гостевого» стула следует занимать его седалищу.

Уставившись глазами в столешницу, Президент начал усиленно «разглядывать» гостя. Это было одной из самых примечательных черт его личности: никогда не смотреть собеседнику в глаза. Сколько ни билось над его взглядом гэбэшное начальство – всё без толку! А ведь подобный «уклонизм» считался «профдефектом» и мог серьёзно повредить карьере.

Не зря же Никита Сергеич когда-то цитировал Иосифа Виссарионыча, который якобы говорил: «Что-то у Вас сегодня глаза бегают?» – и судьба обладателя бегающих глаз была решена. Якобы.

Не понимало начальство всех выгод «отсутствующего» взгляда. Ведь ещё Остап Бендер говорил, что человек больше всего боится непонятного. А что может быть непонятнее того, чего нет? Это сразу обезоруживало собеседника. Но, чтобы не злить начальство, а заодно не искушать судьбу, будущий президент нашёл выход из положения. Убегающим глазам он научился придавать характер потупленного взора, а к нему в качестве «гарнира» «подавал» якобы застенчивую «улыбку». Начальству это, ужас, как нравилось: это же надо так квалифицированно робеть!

В отличие от Президента, его друг никогда не прятал глаз. Ему нечего было скрывать от собеседника. Поэтому они всегда были строго перпендикулярны объекту. Можно сказать, распахнуты навстречу. Другу или врагу. Обезоруживая и тех, и других. При этом он не притворялся: таким и был. Недаром же университетские дружки в шутку дразнили его «Симплициссимус». «Наипростейший», в переводе с латыни.

Но, кто знает: может, именно благодаря этому у него никогда не было врагов. И в ГБ его ценили выше, чем сегодняшнего Президента: он ни разу «не провалился». В отличие от дружка, который, не потянув на нелегала, в конце концов, «опустился» до легального резидента, а потом и вовсе «дошёл» до «отдела аналитической разведки». Так в ГБ называли одинокий стол в архиве «по коридору, в конце, напротив туалета», куда ссылали совсем уж безнадёжных товарищей. Да и на одну «звёздочку» у дружка было больше: полковник.

– Ну, как работается?

Улыбка гостя вышла далеко «за ограничители».

– Слава Богу: работаем!

По правде говоря, славить нужно было не Бога, а Президента.

Именно он, ещё будучи главой ФСБ, вспомнил дружка и предложил ему место своего зама. Да и, став Президентом, не забыл. По части милостей.

– Проблемы?

– Шутишь?!

Наедине они были «на ты»: памятуя о «дворовом прошлом», так пожелал сам Президент. Уж очень его стало утомлять чинопочитание окружающих: ну, не с кем же словом перемолвиться. Особенно матерным. Не успеешь кого-то окликнуть, как он тебе: «Да здравствует президент!»

– Всё – «о`кей»!

– Рад за тебя… И за себя.

Президент забарабанил пальцами по роскошной столешнице. Расшифровать паузу не взялся бы ни один психолог: настолько «выразительным» было лицо Президента.

– Скажи: как ты оцениваешь ситуацию?

– В мире?

– Ну, и в мире тоже…

Гость пожал плечами.

– «Замирение по всей земле?» – «расшифровал» Президент.

– ???

– Ну, это – из Островского. Александра Николаича.

– Не читал.

И гость улыбнулся так широко, так открыто, что «уязвлять» его не повернулся бы язык и у записного «жала».

– Ну, а если «углубить»?

Гость вздохнул: «на глубине» с воздухом были проблемы.

– Запад продолжает активно с нами «дружить»: вчера ещё трёх «посланцев дружбы» «споймали»… С поличным… Ну, а тут… Многие удивляются твоему выбору премьера. Говорят: «Откуда он его выкопал?»

Гость сходу оправдал надежды. Мало того, что не изменил фирменному простодушию, так ещё и сам повернул разговор в нужную сторону. Неумышленно, конечно.

– Удивляются, говоришь?

Президент изнасиловал себя – но так и не смог улыбнуться.

– Зря: премьер – мужик правильный. Без «мух» и «тараканов». Ему лишь надо помочь… сориентироваться… Поддержать… Наладить дружную работу…

– Правильно! – Министр улыбнулся за себя и «за того парня».

В смысле: за этого. За Президента. – И я – того же мнения!

Министр не лгал и не льстил: он всегда был одного мнения с начальством. В духе лозунга «Народ и партия – едины!»

– Значит, согласен?

– Не понял?

Этого Министр мог бы не говорить: за него всё уже сказало лицо.

Улыбка ещё продолжала висеть на лице гостя, но уже потускневшей, словно отключённой от источника питания.

– Стать Первым заместителем Председателя Правительства?

Президент нарочно дал полное официальное наименование должности – без этого журналистского «вице-премьера». Заместитель Председателя Правительства, тем более, Первый – это совсем не то, что какой-то, там, задрипанный вице-премьер!

Несколько мгновений гость честно хлопал глазами.

– Я?!

– Ну, да. Справишься?

Лоб гостя добросовестно поработал гармошкой.

– А что: и боги – в горшки… так сказать… Справлюсь!

Президент опять попытался улыбнуться. Получилось «не очень», но это – тот редкий случай, когда важен не результат, а намерение.

– Ну, вот и договорились. Сдавай дела: дня хватит?..

Так как сдавать было нечего – по причине отсутствия дел – гость не стал тянуть с ответом.

– Тогда завтра я тебя представляю Кабинету…

Президент остался доволен смотринами: друг «не подкачал». То есть, не «оказался вдруг». Соответствие репутации было стопроцентным. Пока, во всяком случае. Вот такого можно было сажать и в кресло Президента. Требовалось лишь проверить реакцию «общественности».

«Общественность» среагировала, как ей и полагалась: разговорами о «преемнике». Первый Из Вице – или просто Первый Из – стал героем дня. Дней на тридцать. Всё это время он старательно одаривал окружающую среду фирменной глуповатой улыбкой. Но спустя месяц в этой улыбке вдруг начали проклёвываться незнакомые компоненты. Появились какие-то «потуги» на значительность. Первый Из научился «понимающе» кивать головой, замещать улыбку усмешкой, и с учёным видом излагать азбучные истины. Так, словно это он их открыл миру.

По всему чувствовалось: дружку понравилось гарцевать. Он вошёл в роль – и не собирался возвращаться. А тут ещё телевизионщики, словно с цепи сорвались: дня не проходило, чтобы его не «подавали» в эфир. Да всё «с сиропом», да всё «под соусом»: «преемник»!

Традиционно не получив разъяснений от Президента, члены Правительства, как и депутаты парламента, недолго пребывали в раздумьях. Постепенно все начали ориентироваться на «преемника». Всё это сбило бы с толку и человека искушённого – что уж тут говорить о Первом Из!

Некоторое время он ещё держался – а затем «потёк»: «стал преемником»! Откуда-то в нём взялись значительность, солидность – и даже монументальность! Теперь он не «говорил»: «изрекал». И его не «слушали»: «внимали». Даже иностранцы, «навещавшие» Президента, непременно хотели встретиться с одним из вице-премьеров «всего лишь».

Да и по отношению к Президенту Первый Из стал держать себя как уже официальный преемник, которому осталось лишь дождаться, пока «освободят площадку». В его взгляде можно было теперь увидеть всё. Всё, кроме простодушия. А если оно там и появлялось – то лишь «в такой редакции»: «Почему бы и нет?!»

Президент глядел-глядел на «вошедшего в образ» дружка – и вдруг понял, что беспроблемное будущее становится проблемой. Ведь по его замыслу «преемник» должен был исполнить роль «болвана в старом польском преферансе». Исполнить её, «ничего не трогать руками» – и через полгодика отойти в сторонку «по причине плохого здоровья» или ёщё «чего-нибудь уважительного». В награду за послушание он получал звание Третьего Всенародноизбранного и всё полагающееся по прейскуранту: квартира, дача, содержание, охрана, личный самолёт, «кремлёвка». Ну, и как апофеоз: местечко на Новодевичьем кладбище.

Да, в пользу «преемника» говорили его несомненные достоинства: его недостатки. Первый Из был прост, открыт, лишён харизмы и малейших намёков на таланты. Вроде – идеальный кандидат. В «болваны».

Этому можно было только радоваться. Президент так и делал. На первых порах. А потом он как-то не увидел в Первом Из готовности удовлетвориться предложенным. Хотя ничего ещё и не предлагалось: «преемником» тот был лишь в глазах навеки испуганных обитателей «кремлёвского поднебесья».

Теперь Президент не мог не замечать плотоядных взглядов дружка на своё кресло! Как быстро «его уверовали» «в свою звезду»! А всё – журналисты, которых не сориентировали «в правильном направлении». Извелись в ожидании преемника – вот и кинулись «махать кадилами».

Открытие было неожиданным и неприятным. Президент понял, что нужна альтернатива. Нужна здоровая конкуренция, одна которая и сможет отработать за «лакмусову бумажку».

За полгода до даты выборов Президент окончательно решил не переизбираться на третий срок. Роль демократа следовало исполнить до конца. Но – по-умному. Потому, что, уходя, он и не собирался делать этого. И не только навсегда: даже надолго…