Александр Брыксенков
Морская судьба

© Александр Брыксенков, 2019

© Андрей Брыксенков, 2019

ISBN 978-5-4496-3899-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1. Штормовая Балтика

 
Мать на перемать – некогда стесняться:
«По местам стоять! С якоря сниматься!»
Воздух не зефир. Шторм под девять баллов!
Белый свет не мил, буря всех достла.
 
 
Море словно черт. Ветер пену гонит.
«Ну куда нас прет?» Чайка в страхе стонет.
Верещит металл. В небе пляшет клотик.
Гоголем взбежал командир на мостик
 
 
Звякнул телеграф. Рукоять на «Полный».
Командир не прав. В море злые волны.
Так и в оверкиль загреметь недолго.
Это же не штиль, и не речка Волга.
 
 
«Прекратить стонать! – командир как камень. —
Боцман, твою мать, разберись с тросами!
Лайнер к скалам сносит! Мы должны помочь!»
И ушли матросы в штормовую ночь
 

2. Не устоять

 
Пришёл эсминец в город Николаев.
Лишь только бросил яшку, в стенку ткнулся,
Как у кормы уже девчонки вьются,
Летёх* на день рождения приглашая.
 
 
Отравлен город запахом акаций.
Цветет весна, Душа цветет синхронно.
И листья клёнов в виде аппликаций
На небе возникают монотонно.
 
 
Достали мореманов вертихвостки.
Всё аппетитно: икры ляжки попки.
Попались на девчоночьи уловки
Горячие летёхи как подростки.
 
 
______________________________________
*Летёха – (жарг.) лейтенант.
 

3. Матросы

 
«На флвг и гюйс! Смирно!»
И замер черный строй.
Хотя вокруг мирно,
Но жертвенный настрой.
 
 
Под флаг и гюйс  проще
Идти в последний бой.
Попасть как кур в ощип
И не прийти домой.
 
 
Взорвать снарядный погреб,
Открыть кингстон во тьме,
Свернуть на курс недобрый,
Навек залечь на дне.
 
 
Таким вот альбатросам
Поставлен монумент.
В потёках купороса.
Как памяти патент.
 
 
Там публика гуляет,
Беспечна и легка.
Там в бронзе погибают
Два русских моряка.
 

4. Седьмая атака

 
На взгорке стояли шеренги матросов.
Отброшены каски, лишь ленточки вились.
«Штыки отомкнуть!», – прохрипел безголосый
Каплей с пистолетом. И сталь обнажилась.
 
 
«На руку!» команда. Взметнулись винтовки
(плохой аргумент супротив автоматов).
Про Родину спел политрук заготовки.
«Вперед! Шагом марш!» И шагнули ребята
 
 
Туда, где сквозь дым грозно щерились дзоты,
Огнём вырывая объекты из мрака,
Туда, где у бедной советской пехоты
В крови захлебнулась шестая атака.
 

5. Крейсерская гонка

1

 
– На шкотах!
– Есть, на шкотах!
И сразу: «К повороту!»
Манёвр весьма опасный затеял мореман.
Пересекать кормою в ненастную погоду
Коварный, сильный ветер, конечно, не фонтан.
 
 
Но старшина бывалый притиснул к мачте парус.
Слегка черпнула шлюпка, вот только и всего.
И крейсерская гонка успешно продолжалась.
Осилить злые мили конечно не легко
 
 
На утлой легкой шлюпке при свежем вольном ветре,
Но и без ветра плохо. Ход вовсе никакой.
На море так бывает. Был шквал, а тут безветрие.
И следует команда: «Все паруса долой!»
 
 
Уключины на месте. И разобрали вёсла.
И старшина весь в крике: «На вёслах! Навались!!!»
Как греки-аргонавты корячатся матросы.
Рвут мускулы и жилы: «Ну разве это жисть!?»
 
 
Не жизнь, конечно, – гонка. А гонка – это муки.
И рвут матросы жилы. Уже нет сил грести.
Но всем им не по нраву, жалея свои руки,
На финиш, как пижоны, под «Чижика»* прийти.
 

2

 
Зелёный лейтенантик сидит в корме как мышка.
На шлюпке командиром быть должен офицер.
Вот и сидит он тихо, чтоб не мешать братишкам.
Здесь старшина – начальник и кормчий, и пример.
 
 
Пример того, как нужно со шлюпкой управляться,
Как нужно чуять ветер и с парусом дружить.
Зелёный лейтенантик решил не удивляться.
А лоцию и шлюпку изрядно изучить.
 
 
На море штиль, а волны вздымаются прилично.
В лицо несутся брызги и начало качать.
Зелёный лейтенантик осилил путь отлично.
Теперь его от флота ничем не оторвать
 
 
_______________________________________________________
* На шлюпочных гонках оркестр встречает «Чижиком» последнюю шлюку.
 

6. Тельняшка

 
Я много раз метаморфозу
Мог наблюдать в морском реале,
Как из колхозника в матроса
Преображался юный парень.
 
 
Надел тельняшку с бескозыркой,
Литую бляху взял на пузо
И вот он деятельный, прыткий,
Матрос Советского Союза.
 
 
За друга жизнь отдаст, не струсит.
Пойдет в смертельную атаку.
Перед вражиной флаг не спустит.
Пиндосов вмиг поставит раком.
 
 
Всего-то лишь надел тельняшку
И вот уже шагает строем
С душою флотской нараспашку,
Как те кронштадтские герои.
 

7. Последний причал

 
Ушли мореманы навечно в пучину.
Рвут голос их жены.
Детишки в смятении.
А матери – тени
Глядят напряженно
В простор темно-синий, не веря в кончину.
 
 
За зря никогда море смелых не губит.
Гребут альбатросы
За дурь адмиралов,
За лживость кораллов,
За слабые тросы,
Огни получая и медные трубы.
 
 
Погост Серафимовский – пункт не случайный.
Там спят командиры.
Вокруг ряд меморий.
Махины надгробий.
В граните мундиры.
И памятник «Курску» увенчанный чайкой.
 

8. Таллинский прорыв

 
Окружили в августе
Немцы Таллин-порт.
А в порту, как взаперти,
Весь Балтийский флот.
 
 
Лишь когда по «Кирову»
Стали пушки бить,
Ясно Ворошилову:
«Нужно уходить!»*
 
 
Вышли двадцать транспортов
Курсом на Кронштадт.
Тысячи раскрытых ртов
В ужасе кричат.
 
 
Мессеры как хищники.
И спасения нет.
Где же вы защитники!?
Их пропал и след!
 
 
Пять эсминцев сгинули,
Пара субмарин.
Поздно порт покинули.
Нет других причин.
 
 
Восемнадцать транспортов
Уничтожил взрыв.
Это называется:
«Таллинский прорыв»**
___________________________________________________
* Главком Северо-Западного направления маршал К.Е.Ворошилов отвергал своевременные предложения военных моряков о выводе флота из Таллина.
 
 
**В августе 1941 года из Таллина в Кронштадт вышли 225 кораблей и судов. До Кронштадта дошли 163. Погибли около 11 000 человек.
БФ потерял 5 эсминцев, 2 подводные лодки, 3 сторожевика, 2 тральщика
Из крупных судов погибло 18 транспортов, 1 танкер, 1 ледокол, 2 спасательных судна.
 

9. Ещё не срок!

 
Ах! Какой муссон!
Ах! Какай прибой!
Капитану очень в тон
Быть всегда с женой
И вставлять пистон.
 
 
Но пришел приказ!
По нулям уют.
Моряку приказ не в сласть:
Неуют кают,
Ночь без женских глаз.
 
 
Ветер тросы рвет.
Море как чума.
Сын во всю уже растёт.
Дам ему ума:
Не ходи на флот!
 
 
Кончился поход.
С богом, океан!
Привязал свой пароход
К стенке капитан.
И подбил доход.
 
 
В общем молодцы!
Нет ещё не срок
Обрубить концы.
Подрастай сынок.
Пост сдадут отцы!
 

10. Бич

 
У пирса, где «Пицца»,
из тёмной водицы
торчала железная жердь.
Усталые птицы
пытались садиться
на жердь как на прочную твердь.
 
 
А жить возле моря – большое подспорье.
Катай на досуге шары.
И жди мореманов с лазурного моря:
Они как калифы щедры.
 
 
И бич знаменитый
фальцетом пропитым
приветствовал всех моряков.
А после в нарпиты
с карманом набитым
водил угощать бедняков.
 
 
Морскую фуражку и тельник в обтяжку
носил бывший боцман всегда.
Военная фляжка болталась у ляжки.
Во фляжке была не вода.
 
 
Отпил три глоточка,
поставлена точка,
фуражку повесил на жердь.
Стоп, боцман! Без дрочки!
Хоть жизнь не цветочки,
Но всё ж интересней, чем смерть.
 

11. Огни Св. Эльма

(Из сборника «Стили эпох)

1

 
Вихрем по вантам,
Чертом по реям
Мчит братва
              всегда
                везде
                крута.
 
 
Злая команда.
В море как звери.
Ей плевать,
                что в шторм
                трещат
                борта.
 
 
 Боцман убеждает
С пеною у рта:
«Смирно, паразиты!
Тихо, сволота!
Помолитесь богу,
Сочтены деньки,
Вон у мачт на топах
Эльма огоньки».
 
 
Бочку открыли:
«Выпьем, друзья.
Эльму перечить,
Точно, нельзя!»
 

2

 
Роскошная южная ночь
Зажгла бриллиантовый крест.
Команду свалил крепкий скотч*.
«Иветь» ветер сносит на вест.
 
 
Повис на штурвале матрос,
На мостике вахтенный спит,
А к брюканцу  боцман прирос,
Сигнальщик на марсе храпит.
 
 
Успели убрать паруса.
Лишь кливер с бизанью косой
Влекут сонный бриг не спеша
Туда, где бушует прибой.
 
 
Картина шальная: «Иветь»
В огнях вся, под лунным лучом
Стремится на рифы, на смерть,
И Эльм здесь совсем ни при чём.