Александр Беляев
Чертово болото

Ребята принялись за работу. Лопаты увязали в корнях растений.

– Это только сверху трудно. Травы, верхний мох – очес называется. Его в первую голову снимут, как торф добывать начнут. Глубже легче будет.

Действительно, когда очес был снят, лопаты начали легко входить в землю.

– Ну и торф! Первый сорт! – восхищался Панасик, отбрасывая черные комья. – Мы его высушим, посмотрим, как гореть будет.

Чем глубже копали ребята, тем жиже был торф, тем больше яма наполнялась водою. Было уже трудно выбрасывать торф. Черной жижей он стекал с лопаты.

– Эх, дьявол, вода мешает! – ворчал Панасик. – А и без воды не обойдешься. Без воды и торфа не будет. Вода препятствует доступу кислорода, от этого корешки растений и мох в торф обращаются.

– Тут не лопату, а ведро надо, – сказал Осип и бросил лопату. Рыть глубже было невозможно. Пришлось оставить начатую работу. Попробовали в другом месте – та же история.

– Давай, что ли, лопату, заодно отнесу в школу, – сказал Осип.

Вздохнув, Панасик отдал лопату.

– Без зонда ничего не поделаешь. Придется ждать, пока из города инженеры приедут!.. – Весело насвистывая, Осип ушел.

Панасик вновь остался один. Он снял руками верхний жирный слой отвороченного торфа и сделал из более плотного кирпичики.

– Пусть сохнут!

Началось

Прошел август, начались занятия в школе, а о городских ни слуху.

– Ну, что же твои торфоразработки, болотный шеф? – как-то спросил Назар.

Шутка понравилась. Ребята засмеялись. И с этого времени кличка «Кулик» сменилась новой: «шеф над болотом» или «болотный шеф».

Ребята перестали интересоваться торфом.

И вот, когда уже сам Панасик терял надежду, неожиданно в конце сентября приехали долгожданные гости. Панасик, подходя к болоту, еще с пригорка увидал их.

Очевидно, приехали они еще с утра, вместе с рабочими и материалом, так как успели сделать немало. В нескольких местах над скважинами стояли копры, треноги, а в одном месте даже небольшая вышка. Бурав был прикреплен к вышке канатом, от вышки в сторону шел деревянный рычаг с несколькими веревками на конце, спускающимися к земле. Рабочие, взявшись за концы веревок, поднимали рычагом бурав и затем под строго ритмическую песню опускали. При каждом ударе бурав все глубже уходил в землю.

У Панасика даже дыхание перехватило. Вот когда начинается!.. Он подошел к вышке и увидал старого знакомого – худого инженера, который приезжал в июле. И инженер узнал Панасика.

– А, торфовед пожаловал. Ну, здравствуй, как живешь?

– Помаленьку, – важно отвечал Панасик и спросил возможно спокойнее, хотя у самого сердце колотилось от волнения: – Толст ли пласт торфа?

Панасик напряженно ожидал ответа, словно его собственная судьба решалась.

– Толще тебя! – весело ответил инженер. – Почти два метра пробили, все еще один чистый торф. Богатые залежи!

– Значит… – и у Панасика перехватило дыхание, – значит, торфоразработки здесь будут?

– Будут, будут! Непременно будут. Теперь твое болото в гору пойдет.

Панасик готов был расцеловать инженера.

– Долго вы не были! – сказал он с ласковым упреком. И неожиданно для себя добавил: – Меня и то уж ребята дразнят: «шеф болотный».

Инженер рассмеялся.

– Пусть дразнят! А ты вот возьми да и предложи, чтобы вся ваша школа шефство над болотом взяла. Вы тут рядом живете. Вам надо присматриваться к делу, изучать. Нам и рабочие нужны будут, и специалисты нужны. Институт торфа тут строить будем. Инженерами вас поделаем, а тебя первого. Ха-ха-ха!

Панасик не мог понять, шутит ли инженер или говорит серьезно о шефстве школы, торфяном институте, об инженерстве. Но что «болото пойдет в гору», в этом Кулик не сомневался.

– Вы скоро уедете? – спросил Панасик.

– Денька два-три еще поработаем, – отвечал инженер.

Панасик переступил с ноги на ногу, словно не решаясь говорить.

– Вот. А можно мне ваш адрес узнать?

– Отчего же, можно. А зачем? – спросил инженер.

– Да вот… Если шефство школы… Может быть, написать вам…

– Отлично. Милое дело! – Инженер вынул блокнот, написал адрес и передал Панасику. – Вот, возьми! Павел Николаевич Горобец. Так меня зовут. Так пиши!

– Непременно напишу!

Городские уехали так же неожиданно, как и приехали. Когда Панасик на третий день утром – в школе занятий не было – пришел на болото, оно было по-прежнему пустынно. Даже копры убраны. Панасик знал, что это ненадолго, и все же ему стало грустно. Одинокая цапля широкими взмахами крыльев пересекала болото. Эскадрилья журавлей тянулась на юг. До весны теперь все останется по-старому…

Но Панасик ошибся. Осенью, когда уже пошли дожди и дорога испортилась, болото вновь оживилось на несколько дней. Назар сообщил, что колхозные волы отправлены на станцию: получена машина для болота.