Александр Бабин
Лаборатория 0005

Дизайнер обложки Софья Потоцкая

© Александр Бабин, 2021

© Софья Потоцкая, дизайн обложки, 2021

ISBN 978-5-0053-0778-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Все события в моем романе полностью придуманы, а совпадение имен, отчеств и фамилий его героев с реальными персонажами российских политиков – случайная вещь…

2030 год. Россия.

В стране с политической сцены зачищена вся оппозиция правящей партии. Финансовая олигархия под присмотром спецслужб жестко контролирует народ.

Глава 1

Где-то под Новосибирском…

Микроавтобус, поблескивая крышей из зеркально тонированного стекла выехал из туннеля отвесной скалы и медленно остановился на площадке остановочного комплекса. Бесшумно открылись двери салона, как тут же из динамиков прозвучал металлический голос диктора:

– Доброе утро товарищи. Прослушайте важную информацию, сегодня нашему институту исполнилось десять лет. В семь часов вечера в конференц-зале состоится праздничный концерт. Просьба не опаздывать.

Пассажиры, поспешно входили в салон, рассаживались на места согласно номерам отмеченных на спинках сидений. (Сиденья имели и разную раскраску) Двое молодых людей с прическами ирокез в черных футболках с логотипом на груди «Лаборатория 0005» сев в кресла красного цвета громко смеялись. За окном тучным парень не мог поставить на подножку электробайк, он у него все время падал. Поставив байк, резво запрыгнул в салон, идя проходом, приложил ладонь к губам и громко поприветствовал этих ребят:

– Воинам племени Апачи грэээ! – приукрасив свое приветствие горловым звуком индейца. – Грузно плюхнулся на сиденье синего цвета, смачно надул пузырь жевательной резинки, и как бы извиняясь, сказал: – Фу! Чуть не опоздал, байк подвел.

В ответ «индеец» с серьгой в виде черепа на мочке уха пошутил:

– Синус сдай свою рухлядь в металлолом, на глазах разваливается.

– Макс ты далек от техники мой байк раритет он еще тебя переживет!

– Раритет?! Не смеши мои подковы! Мой отец по молодости рассекал на Харлей – Девитсон вот эта вещь! Бензином пах вкуснотище шанель номер пять в отстое! А твой байк китайская штамповка неудачный плод технического прогресса разницу улавливаешь!

Макс с Синусом ввязались в дискуссию.

– Ты еще вспомни времена, когда люди на верблюде верхом скакали, – высокомерно ответил обладатель байка, приняв серьезный вид.

– А что прикольно, глянешь на лужайку, олешки пасутся. Лично я за экологичный транспорт! Правда, мужики! – Макс покрутил головой, но никто из пассажиров его не поддержал.

Синус пальцами изобразил очки:

– Мечтатель глаза разуй! Ты где на объекте видел лужайку кругом бетон закрытая территория.

– Тут с тобой, пожалуй, соглашусь, картина глаз не радует, – оппонент с огорчением протянул слова. – Мне иногда приходят светлые мысли, неужели в те времена не рождались продвинутых ребят, вот таких как Гиг! – толкнув плечом соседа по сиденью. – Маэстро я тебя не унизил, обозвав продвинутым?!

– Ты что считаешь меня толковым айтишником? Полгода пишу программу для оборонки, вместе над ней кропчим, а ей и краев не видно, – без настроения ответил «двойник» со звучной кличкой.

Голос из динамика отреагировал на слова пассажира:

– Три ноля один вы нарушили первый уровень режима секретности штраф сто бонусов.

Гиг, обернулся назад и двум парням, что сидели на сиденье желтого цвета раздраженно выпалил:

– Ну, вы мужики и даете! Я из-за вашей программы в этом квартале останусь без бонусов. Вы чё ее такую чикнутую прописали, то не скажи, сюда не ходи есть же какой-то разумный предел. Время только зря тратите на свою бестолковую игрушку, лучше нам с Максом помогите.

В динамике послышались звуки бульканья воды и слабый голос диктора выдавил слова:

– Сотрудники лаборатории два ноля один не имеют допуска к стратегическим программам, – голос на секунды замолчал: – Повторите вопрос, повторите вопрос, – каждое слово проговаривалось с расстановкой и затуханием голоса.

Пассажиры засмеялись, кроме этих двух парней. Макс, тут же над ними подшутил:

– Все мужики пишите письма! Ваша игрушка накрылась медным тазом, вирусняк прилип. Вам бы ее опробовать не у нас в институте, а где – нибудь подальше, предлагаю в заброшенном городе. Хотите дам совет, конечно, не бесплатно, мое слово золото! Гигу подгоните текилы, он вам ее пропишет за три секунды, – приподняв верх указательный палец. – Во! Идея пришла! Бонусами поделитесь без нарушений живете, не пьете, не курите, в преферанс не играете!

Динамик на речь пассажира отреагировал звуком громкого щелчка:

– Заброшенный город… закрытая информация… штраф сто баллов. Гиг неправильно гигабайт правильно… Гиг кличка, текила плохой напиток… преферанс… нехорошо, – диктор говорил шипящим отрывистым голосом.

Макс приподнялся и в потолок ярко проговорил:

– Антон Сергеевич его зовут и ему двадцать семь лет, среднего роста, худощавый, глаза голубые. А ты программа ох и тупая пора бы знать кормчего института, столько времени нам мозг выносишь! Назвать текилу плохим напитком! А ты ее пробовала электронная твоя душа? Чего молчишь, съела?! – и высунул язык.

– Три ноля два вы задали некорректный вопрос, – отчеканил голос из динамика.

Гиг одернул у Макса футболку:

– Притормози не переходи красную линию, штрафанут капитально, а у нас отпуск на носу, – сказал в то время, когда микроавтобус тронулся с места.

Макс опустился на сиденье, наклонил голову к «двойнику» и сквозь зубы прошептал:

– Отпуск нам не светит, я это понял там, на большой земле, – дернув головой через плечо, – это когда фээсбэшникам дал согласие поработать в институте, как лоха на бонусы развели. Сам виноват сейчас бы с девчонками пиво пил и по паркам гулял, – набрал в грудь воздуха, выдыхая с сожалением, произнес: – Ничего не поделаешь, подожду окончания контракта, а он, судя, как мы топчемся все вокруг да около так далеко.

– Не унывай! Прорвемся! – негромко подбодрил его Гиг. – В Москве занимался одной фантастической темой, есть кое-какие соображения, готовь дырку для ордена!

– Сомневаюсь, что и на этот раз получим положительный результат. Перепробовали полсотни вариантов не меньше, – без оптимизма выразился Макс. – Я тут случайно подслушал разговор шефа с Москвой, на днях к нам в лабораторию пожалуют кураторы, положили глаз на программу три ноля семнадцать.

Гиг заерзал на сиденье:

– У тебя талант «обрадовать» человека! Ну, все покой нам только снится впереди гонки по вертикали. Им – то она зачем понадобилась?

– Москвичи предлагают программу опробовать на политических в заброшенном городе. А что?! Лично я обеими руками за! Материал под рукой в лагере зэков пруд пруди.

Гиг нервно покусал нижнею губу и стал тереть ладонью подбородок:

– Они что эти кураторы москвичи – плохиши от безделья совсем чокнулись. Не мешало бы сначала программу доработать в лаборатории на тех же крысах, – сделав паузу, понуро произнес: – Людей жалко.

– Благодетель нашелся ему людей жалко! Зэки все равно не жильцы. ФСБ свою работу делает на оценку отлично. Помнишь, шеф рассказывал, что политические до дому живыми не доезжают в лучшем случае инфаркт на крайняк несчастный случай, и нате получите в подарок белые тапки! Попадись нэквэшникам в лапы обратной дороги нет, нас возьми, залезли туда, куда не надо лезть. Мои предки спали и видели меня врачом, не послушался, уперся как баран, выучился на айтишника – биолога якобы для этой профессии открыты широкие перспективы. Сейчас на своей шкуре испытал, что это за такие перспективы врагу не пожелаешь!

Синус, подслушав разговор, прислонил ладонь к уху, играя словами, громко спросил:

– Вы о чем там шепчетесь, поделитесь с товарищами?!

Макс забросил ногу на ногу, вальяжно откинулся на спинку сиденья и иронично ему ответил:

– Обсуждаем чем сегодня перекусить, а выбор не большой. Тебе хорошо ешь все подряд. Ишь, какие бока наел, никак жир на зиму копишь, мечтаешь залечь в спячку как медведь?!

Синус похлопал ладонью по животу:

– Пока толстый сохнет – худой сдохнет, у моей бабушки любимая поговорка. Индейцы мотайте себе на ус! Я не как вы йоги недоделанные святым духом не питаюсь, на вас посмотришь кости да кожа. А жить надо в свое удовольствие! Мечтаю путешествовать по миру! В этом году слетаю в Индонезию, говорят там кухня для гурманов, бонусов накопил достаточно. Наемся-а-а от пуза! – продолжая, гладить живот.

– Мечтать не вредно, – Макс на секунды замолчал, загрустив. – Хотя у тебя есть шанс отдохнуть имеешь допуск первой категории. Про нас с Гиком вообще молчу, в анкетах красными чернилами записано гриф совершенно секретно. Если что разрешат отдохнуть на Чукотке, других вариантов нет.

Голос в динамике.

– Три ноля два разговоры о своей работе сотрудникам института строго запрещены вам штраф сто бонусов.

– Так мы разговариваем на объекте, чихнуть не даете, – недовольно оправдался нарушитель.

Голос из динамика молчал. Гиг толкнул локтем Макса.

– Притормози, программу не переспоришь, она не человек рэкетир без сердца. – Гиг произнес слова в то время, когда автобус остановился на площадке. Двое крепких парней одетых в пятнистую маскировочную форму стояли рядом рамкой для сканирования людей. Гиг поднимаясь с сиденья, рукой подтолкнул Макса в бок: – С бледнолицыми будь поласковее, опять докопаются до ирокезов, время только потеряем.

Динамик голосом диктора московского метро обьявил:

– Лаборатория три ноля пять, следующая остановка лаборатория три ноля четыре.

Гиг и Макс, выйдя из автобуса, кивком головы поприветствовали охранников. Пройдя проверку, подойдя к массивной металлической двери, остановились. Щелкнул затвор замка, двери автоматически медленно открылись. Зайдя в небольшое кристально белое помещение, переоделись, сняв с себя футболки, надев белые халаты, взяв их из шкафа.

Гиг пальцами пробежался по экрану смартфона и положил его в карман халата:

– Макс давай кофе выпьем, с утра голова трещит, полночи не спал. Перед сном идея пришла, как благая весть, таким словом я бы ее назвал, хочу поделиться, может, что и поправишь. Конечно, идея это еще не результат придется попотеть, но мой внутренний голос подсказывает я на верном пути.

– Ты что снова писал программу на смартфоне? Рискуешь, фээсбэшники узнают, заметут, – произнес тихим голосом, наблюдая за другом, как он, взглядом удава уставился на электронные часы, висевшие на стене. Часы мигали желтыми цифрами, показывая время 08.10.

– Я ж для дела, на комп перекину и все дела. А ты что шепчешь, боишься, что нас подслушают, не волнуйся, в этой секции я уже отключил видеонаблюдение! – постучав пальцем по карману, где лежал смартфон. – Ты гляди-ка, шеф запаздывает, приболел наверно, – застегнув на халате пуговки, восторженно произнес: – Ну что мистер Макс по кружке кофе и нас ждут великие дела!

– Твоими словами да мед пить, одичали мы тут.

– А я о чем говорю, допишем оборонщикам программу и отправимся на вольные хлеба. Скажу твоими словами: «Ох, и заживем богато, все упущенное время наверстаем!» – сжав перед собой кулаки. – Вчера шеф по секрету радостную весть шепнул, фээсбэшники решили снять с нас опалу, это когда ты в секторе «А» работал. Да кстати что нового в крысином прайде подвижки есть?!

Макс легко ответил:

– А что им сделается нашим меньшим братьям! Ешь, пей, да хвостами виляй, сам бы так жил! Санаторий!

– Это ты про элиту говоришь, я интересуюсь чернью, лидер у них не появился?

– Без изменений никто не хочет возглавить колонию, все как у людей, буйных мало вот и не ту вожаков, – Макс последние слова пропел хриплым голосом барда Владимира Высоцкого.

– А если к ним подселить другую особь ту, что из Вьетнама прислали. Прогнать ее через томограф за одним опробуем новое приложение, крыса она и есть крыса, надеюсь, проявит ленинскую активность! Я на ее рассчитываю особь ведь заморская, что скажешь, брат ты мой по несчастью?! – Гиг добродушно улыбался другу.

Макс задумался:

– Если как вариант, но я склоняюсь, наши неудачи в недоработки программы где-то мы ее не дописали или ошиблись, у особи структура крови меняется не на сто процентов. Пройдя через томограф физические и психологические ресурсы как бы в норме, но со временем куда – то утекают. Эта доля процента и влияет на ее поведение особь не чувствует в себе лидерские качества. А вот как закрепить утекающий потенциал тут надо крепко подумать? – закрыл один глаз и почесал за ухом. – Если что попробовать поменять генетику процентов на двадцать, думаю программа с этой задачей справиться.

– Ты мои мысли читаешь. Вчера писал новую программу, идея осенила, на нобелевку тянет. – Гиг не закончив мысль, уставился в зеркало на дверки шкафа и стал крутить головой. – Слушай, а давай сбреем ирокезы, надоело их начесывать.

Макс ладонью аккуратно провел по своему ирокезу:

– Ты чё жалко мы же так дурачимся! Да и прическа прикольная мне она нравится.

– Домой приедем, родные глянут и ахнут, уезжали пай мальчики, а тут Жанны Агузаровы пожаловали. Отец меня точно не поймет он военных кровей – смирно кругом отжаться от пола!

– Ни чёты ты кого вспомнил, старушку российского рока! – почти прокричал Макс. – Сбрить произведение искусства лично у меня рука не поднимется, да и Синус расстроится, прикалываться не над чем, сразу похудеет.

Гиг потянулся:

– Уломал, оставляем! Я тут поразмышлял, а нам вдвоем программу для оборонки к сроку не написать запурхаемся. Предлагаю перетянуть Синуса к нам в лабораторию, голова у него варит с шефом переговорить, сказать, край нужен помощник.

– Не прокатит, ФСБ его кандидатуру зарубит. Синус имеет допуск первой категории, а у нас высший, поэтому и работаем в разных лабораториях.

– Шеф надавит не последний человек в институте никак зав лаборатории, да и Москва торопит доработать основную программу. Не дай бог в стране бабахнет революция, фээсбэшники первыми сядут на нары рядом с политическими. Ты вчерашнею новостную ленту читал, народ не доволен властью как никогда, даже военные и то в раздумье, чью занять сторону. Государство по Сибири понастроила заброшенных городов с десяток, если не больше, сведения под запретом только наш институт обслуживает два. Власть готовится к худшему, возьми для примера нашу убойную программу три ноля семнадцать, денег в нее вбухано о-хо-хо, государству Крымский мост дешевле обошелся.

Макс покачал головой, выразив этим жестом как бы недоумение:

– Ты опять взломал фээсбэшный сайт?! Нарвешься на неприятности? А так понятно Россия бандитская страна. А мы с тобой винтики в этой системе, попробуй против нее пойти, органы слопают и не подавятся.

– Тут ты прав пропишем для министерства обороны программу, и нам помашут рукой… аля – улю гони гусей, – настороженно ответил Гиг, подумав, а такое может произойти, если ребята из лаборатории три ноля четыре по окончании контракта обещались позвонить и как в воду канули. Возможно, сигнал блокируют служба охраны института. Но видно их ликвидировали, как это делают ФСБ с политическими, зачем им лишние свидетели. А они с Максом в первых рядах по разработки интеллектуальных технологий для обороны страны имеют допуск высшей категории. И что?! Фэсбэшники по доброте своей души отпустят на вольные хлеба? Как бы ни так… размечтались…

– Ты что приуныл, о чем задумался? – Макс положил руку на плечо друга.

– Да так деньги про себя считаю, – ответил Гиг, не дав ответа на свои рассуждения. – Ладно, что языком чесать пойдем работать, кофеем только побалуемся…

Глава 2

Аэропорт города Новосибирска отель «Скайпорт».

По коридору твердым шагом шел худощавый мужчина на вид за шестьдесят. Строгий темный костюм, белоснежная рубашка ярко-красный галстук завязанный узлом «Бальтус» выдавал в нем педанта. Посматривая на кафельный пол, выложенный темной плиткой, в нем он отражался вопросительным знаком: «Почему не восклицательным», – пришла ему в голову такая мысль. Галстук броский, опять же выглядит не старомодно, как-то не хочется предстать перед кураторами периферийным мужиком, москвичи люди с завышенной самооценкой, привыкли к роскошной жизни. Не о том думаю, – и резко одернул лацкан пиджака, бросив взгляд на часы швейцарской марки «Шопар». Вот что значит иметь привычку времен дикого капитализма на официальные встречи соблюдать дресс – код, человека судили о его социальном статусе по дорогим вещам. Что в нынешнее время выглядит смешно, старомодных часов уже никто не носит, как и его смартфон марки «Самсунг» старее поповской собаки, так подшучивают над ним его лаборанты Гиг и Макс, называя себя такими именами. Из тысяч программистов в области айтитехнологий с использованием силы мысли им были отобраны лишь они двое – ученые от Бога! Лаборатория три ноля пять, где ему выпала честь быть руководителем как раз занимается разработкой программ по управлению человеческой энергией. А это значит управлять не только жизнью одного человека, но и целыми народами, надеюсь, кураторы оценят труд его команды.

Подойдя к номеру московских гостей, поправил галстук, постучал в дверь. Дверь открыл мужчина атлетического телосложения в красном спортивном костюме с логотипом на груди «ЦСКА», вытирая лицо махровым полотенцем:

– Здравствуйте, а мы вас ждем, ваше руководство нас предупредила, за нами пришлют транспорт. Вы водитель? – москвич выразился официальным тоном.

– Я заведующий лабораторией три ноля пять, Соловьев Дмитрий Сергеевич, – стеснительно говоря.

– Извините. Неловко получилось, назвав вас водителем, Котов Роман Павлович, – москвич уважительно себя представил. – Пожалуйста, проходите, – показав рукой на кресло. – Я только что с пробежки, слежу за своим здоровьем, это как чашечка капучино с утра бодрит. Мой коллега Ильин Владимир Иванович, – представил товарища, в то время когда он входил в комнату из терассы, держа в руке фарфоровую кружку. В комнате чувствовался запах кофе.

– Здравствуйте, – его коллега ответил прохладно. Сел в кресло.

Котов, продолжал растирать шею полотенцем:

– Ох, и воздух тут у вас в Сибири прям опиум! Один кислород, для нас москвичей его многовато голова кружится.

– Много его или мало я уже не замечаю, десять лет как тружусь в институте, – Соловьев насторожился, – рассуждая. Москвич в разговоре приплел кислород, к чему бы это? И, стало быть, он старший, если отвечает за двоих и ему где-то около сорока, коллега на вид помладше. Если бы не представились, сказал бы родные братья оба круглолицые с одинаковой стрижкой полубокс.

– Мы с Владимиром Ивановичем, решили поменять план своей командировки, сегодня посетим десятый объект, подготовим людей для эксперимента, вы как руководитель лаборатории должны быть в курсе наших дел.

Соловьев подозрительно спросил:

– Посетить заброшенный город, извините десятый объект? Я вас правильно понял, предлагаете опробовать одну из программ моей лаборатории? Сотрудникам института запрещены эксперименты над людьми без согласования с центром.

– Разрешение мы вам покажем. В лагере для нас отобрали двух политических, в этом месяце у них заканчивается срок заключения. Перед поездкой ознакомились с личными делами на сотрудников вашей лаборатории. Настораживает одно обстоятельство, двое ученых имеют криминальное прошлое, – Котов сказал последние слова как бы, между прочим.

– Я понимаю, о ком идет речь, хочу разъяснить ситуацию, эти сотрудники к политическим не относятся. В студенческие годы занимались хакерскими атаками на систему безопасности страны. Юношеский максимализм. Сейчас раскаиваются за свой необдуманный проступок. Комитет по безопасности айти технологий дал им шанс реабилитироваться. Могу сказать со всей ответственностью, таких продвинутых айтишников как мои ребята по всему миру по пальцам руки можно пересчитаешь. В институте прошли тщательную проверку, имеют допуск высшей категории, я за них ручаюсь, – на секунды замолчал. – А почему такая спешка, нельзя ли хотя бы пару месяцев подождать с экспериментом, я так понимаю, центр заинтересован в программе три ноля семнадцать, – переведя разговор в другое русло.

Котов пронзительно посмотрел в глаза Соловьеву:

– Мы люди подневольные, приказывают, выполняем. Вы в своем институте многое не знаете в Москве, да и в других городах народ недоволен властью революцией попахивает. Директор ФСБ рассчитывает на вашу программу, скажу по секрету она на контроле в совете безопасности, а с главным органом власти шутки не желательны.

– Поймите меня правильно, у нас не закончены лабораторные исследования по этой программе она не до конца прошла испытания на крысах, – Соловьев решил убедить москвичей не проводить опыты над заключенными.

– Вот и узнаем, как ваша программа подействует на политических, вам же от этого польза ускорите свою работу, – москвич произнес слова, не проявляя эмоций.

– Последствия не знаем, кто за все ответит?

– Зэков поместили в карантин, врачи за ними присмотрят, зря волнуетесь.

– Врачи? Вы как это себе представляете? Перепрограммирование сознания человека не в их компетенции? Скальпелем программу не потрогаешь, глазами не увидишь. – Соловьев еще раз попытался убедить москвичей отказаться от эксперимента над людьми.

– Окажут ту же первую медицинскую помощь. Хочу напомнить, вопрос по обкатке программы на политических решен на верхах, мы обязаны его выполнить, на то, и создана ваша лаборатория, – Котов дерзко ответил, повысив голос. – Кофе с нами не выпьете, – сказал уже мягко, дав понять, этот вопрос закрыт.

– Нет спасибо, кофе для меня противопоказан, сердце пошаливает, – Соловьев решил не спорить с москвичами, обойдется себе дороже. – Вы перед дорогой позавтракайте, путь до заброшенного города не близкий.

– Пообедаем в центре пропаганды.

– Вы хотите в один день посетить еще и одиннадцатый объект? – с нежеланием переспросил Соловьев.

– Заедим на объект на минутку. Киношники для нас подготовили видеоматериал, покажем его политическим, это после того как над ними проведем эксперимент, от этого зависит их дальнейшая судьба.

Соловьев услышав слова о судьбе заключенных, понял, семнадцатая программа, написанная его лабораторией, для них станет спасательным кругом, останутся живыми. А если эксперимент пройдет неудачно их ликвидируют, как это делают с теми, кто ведет борьбу против власти, – встал с кресла, подошел к двери обернулся:

– Дойду до супермаркета куплю в дорогу воды, подожду вас в машине, на парковке белый Порше, – и вышел из номера. Идя коридором, не увидев на паркете свое отражение в виде вопросительного знака, подумал: «Куда он исчез» – посмотрел на потолок. Осветители выключили, москвичи сбивают трезво мыслить, открыто назвали цель приезда. А если эксперимент пройдет неудачно, отстранят от лаборатории, найдут ему замену. И судьба Гига с Максом под вопросом, хотя ребята не пропадут, после окончания контракта ФСБ предложит другую работу специалисты в области айтитехнологий штучный товар, а могут и ликвидировать. Какая – то путаница в голове надо собраться с мыслями. Выйдя из отеля, дошел до супермаркета купил воды сел в машину на переднее пассажирское кресло, открыл ветровое стекло и стал ждать гостей. Ждать долго не пришлось, москвичи, подойдя к машине без приглашения сели на заднее сиденье. Котов держал в руке черный кожаный кейс.

– Вы так и не позавтракали? – уважительно спросил он их.

– Не беспокойтесь, занятие йогой дают положительные результаты, неделю выдерживаю без пищи. И как видите, еще не умер! – бодро ответил Котов. – Владимир Иванович, как и я, за здоровый образ жизни у нас с ним тандем обжорством не страдаем. Вот закончим все дела и устроим на природе праздничный пикник! – уже говорил подлизываясь.

– Сотрудникам института выезд на природу запрещен, в контракте так прописано.

– А мы никому не скажем, кто узнает, если пару часов на берегу речки отдохнем.

Соловьев обернулся и протянул Котову руку ладонью вниз.

– Видите темную точку у основания большего пальца это чип, он вшит под кожу, все сотрудники института его имеют.

– Скажу честно, не знал, в Москве нас об этом не предупредили, – ровно ему ответил.

– На время вашей командировки мне отключили систему слежения, а то шаг в сторону и ты уже так сказать на небесах. Несколько лет назад в моей лаборатории произошел курьезный случай, у одного сотрудника сдали нервы – ударил кулаком по клавиатуре. Чип посчитал, что он не контролирует свои действия и его тут же ликвидировал. После этого инцидента центр всех моих коллег забрал в Москву, а мне пришлось набирать новых людей, – не переставая думать, москвичи хитрят, проверяют его на вшивость им ли не знать про чипы, если институт напрямую подчиняется ФСБ. Не зря чипы заряжены смертельным ядом, в любой момент всех сотрудников отправят на тот свет.

Автомобиль, проехав по трассе несколько десятков километров, у дорожного знака «Закрытая зона» свернул на дорогу, выложенную бетонными плитами. Шины монотонно застучали барабанную дробь.

– Да-а умом Россию не понять! – Котов недовольно протянул слова, смотря в окно. – У нас, что в стране нет асфальта, власти не могут построить нормальную трассу, едешь как по стиральной доске, уши закладывает, как вы тут ездите не понятно, нужно иметь железные нервы.

Соловьев решил ему ответить:

– Человек ко всему привыкает. Я вот коренной москвич, а Сибирь считаю вторым домом. А бетонка проложена в семидесятых годах прошлого века строилась для передвижных ракетных комплексов. Здесь, куда не сунься, повсюду понатыканы военные объекты, законсервированы на случай войны. Одиннадцатый объект или как вы назвали центр пропаганды, расположен в стенах бывшей военной части спрятан подальше от глаз людских, – про себя рассуждая. Куратор не зря спросил про дорогу, как не им сотрудникам ФСБ этого не знать, в стране все под их контролем человеку шагу не дают свободно шагнуть. Все время провоцирует на откровенный разговор. А если пойти в атаку и прямо спросить, куда они подевали президента, десять лет на экранах мелькает его двойник отличие на лицо. Не зря президент или как все его называют верховный, создал институт, где ему приходится трудиться по разработки новых технологий, понимал сохранить свою жизнь и своим близким служба ФСО не способна, требуются другие виды защиты. Поэтому сотрудники института все эти годы не покладая рук трудятся над созданием секретных компьютерных программ, о которых в «газетах» не пишут.

Котов не выпускал из рук дипломат, посматривал в окно:

– Странно закрытая территория, а контрольного пункта не вижу или мы до него еще не доехали?

Соловьев обернулся:

– КПП рядом с объектом. Тут и мышь не проскочит все под контролем спутников. Наш автомобиль в запретную зону имеет допуск, а так бы система защиты его на въезде заблокировала, с места не сдвинешься.

– Вон оно что?

– Хочу поинтересоваться, в центре пропаганды для вас отсняли материал, он вам для чего нужен?

– Провокационный фильм о якобы беспорядках в стране. Покажем его политическим. У руководителей государства сложилось мнение, оппонентов привлечь на свою сторону, вся надежда на вашу семнадцатую программу.

– Сейчас мне ясно, почему центр нас с ней торопит, судя по вашим словам ситуация в стране и в правду критическая.

– И не только в стране, но и в мире, границ практически не существуют, все под контролем межнациональных корпораций. От государств остались лишь названия Россия не исключение. Пару лет назад такой гигант как Газпром считался достоянием народа, сейчас полностью принадлежит иностранцам. Наступил век компьютерных технологий. Для сотрудников ФСБ безопасность руководителей государства задача номер один. Росгвардия, частная компания Вагнера, бывшая личная охрана Кадырова структуры ненадежные, так считает президент. Дмитрий Сергеевич секрета для вас не открою, к сожалению, наша с вами жизнь тоже под вопросом. Народ, придя к власти нашего брата военного, не пощадит. Вы меня постарше и помните, как в девяностые годы служба в органах КГБ считалась позором. Жизнь сотрудников висела на волоске, народ хотел им припомнить тридцать седьмой год. Я вам это говорю открыто, оба носим погоны, – замолчав, – а как зовут нашего водителя, он всю дорогу молчит. Товарищ ответьте, скажите хоть слово, – последние слова сказал с улыбкой.

– Минин Евгений Юрьевич, прохожу службу при лаборатории три ноля пять, – водитель представил себя по – военному.

– Вот и славненько, а я Роман Павлович, мой коллега Владимир Иванович, тоже, как и вы молчун. А семья у вас есть?

– Жена и двое сыновей школьников в Новгороде проживают. А что?

– Родные люди они как-то надежнее, чем начальство, не так ли? – говоря по-товарищески.

– Согласен, – осмелел водитель. – Разрешите спросить, до нас дошли слухи в нашей структуре выявили заговорщиков, якобы хотели захватить власть в стране это правда?

– Есть такое дело! Инициативу проявили отставники так сказать старая гвардия, службу начинали в советское время, когда честь совесть отечество для офицеров считались не пустыми словами. И вдруг в стране поменялся политический строй, по их мнению, в худшую сторону, не смогли приспособиться к современным реалиям. Взять нынешних сотрудников, другая сторона медали посмотрите вокруг, пожираем плоды дикого капитализма. Сейчас мерилом успешности человека его кошелек. Но других людей в стране нет, что имеет то и имеем.

Ильин тут же ему возразил, первый раз заговорив за всю дорогу:

– Судя по твоим словам, мы с тобой тоже к таким людям относимся?

– Перед тобой исключение, считаю себя патриотом. У меня прадед погиб в отечественную, для меня сохранить Россию как государство дело чести, – Котов ответил пафосным тоном.

– Я бы с такой формулировкой поспорил. У каждого жителя страны в семье кто-нибудь да участвовал в той войне. Руководители страны они ведь тоже потомки победителей, а не чисты на руку почище закоренелых уголовников. В жизни не все так просто, она сложнее, – на секунды помолчав, продолжил: – Дмитрий Сергеевич, а программа та, которую хотим испытать на политических, включает такие параметры как изменения нравственности человека или только связанна с их политическими убеждениями?

– Трудно ответить, на людях программу не опробовали только на крысах. Хотя некоторые изменения в поведении особей замечали, лабораторные исследования на стадии завершения.

– Значит пальцем в небо, если пойдет что-то не так, – без оптимизма добавил Ильин.

– Не исключаю и такой результат. У меня в штате сотрудников раз – два и обчелся, человека со стороны не возьмешь айтишник товар штучный. Современная наука на пороге фантастических открытий я говорю о его душе, приоткрою тайну, не за горами любой пользователь компьютера одним кликом мыши в информационном поле земли сможет извлечь матрицу умершего человека. Только представьте, человек при жизни не мог и дважды два сложить, доли секунды бесплатно получит матрицу Эйнштейна и ему не придется пять лет в университете протирать штаны. Экономическая выгода для государства огромная притом бесплатно. В информационном поле помимо матриц умерших людей есть и те, которые еще не прошли этапы земной жизни. Но примерить их на нынешнем поколении опасно. Современный человека не в состоянии иметь матрицу гомо сапиенса будущего времени, это как к смартфону первого поколения закачать продвинутую программу, телефон ее не потянет, зависнет. Так и человек сгорит как свечка.