Александр Афанасьев
Зовите меня Маугли
Он авторитетнее местного мэра – тот только и думает, как бы остаться наедине с бутылкой кукурузного виски. А шериф делает дела. Если хочешь зайти в округ – надо договариваться с ним. У него всегда требование – не трогать местных, и по возможности давать им работу. Все кто тут работает, эти требования выполняют. Например, вот кто ночью в порту будет работать? Понятное дело – местные и будут. Им за это заплатят наличными. А дальше, на побережье – ночью подъезжают грузовики и сливают в воду всякую отраву. Шериф это знает, но ничего не делает. Зато в округе отличная школа при низких местных налогах – непонятно за какие деньги. И феды сюда не суются, потому что им никто ничего не скажет.
А недавно – местного судью поймали с малолеткой. Причем по странному стечению обстоятельств – когда он начал задавать вопросы, за счет каких денег построена школа и вообще живет округ. Он тоже был не местным. Но в отличие от шерифа – местных не понял. Мораль сей басни такова – с малолетками можешь делать все что угодно, но вопросов лишних не задавай. Иначе будут проблемы. Не мешай людям жить, как они привыкли.
Выходит… да, это шериф, я по фигуре понимаю. Он один. Мало кто осмеливается ездить ночью по болотам один – но не шериф. И понятно – кто же поедет не один на такое стремное дело как взятки брать?
Или он тут останется?
Говорят о чем-то. Потом Сэмми дает ему что-то, шериф прячет в карман…
Руки их обращены к тому, чтобы уметь делать зло; начальник требует подарков, и судья судит за взятки, а вельможи высказывают злые хотения души своей и извращают дело13…
Ладно. Не мне судить…
Шериф уезжает, на прощание мигнув стопами. Езжай. Может, когда то с моста в болото упадешь…
Мне вот только интересно очень – это всегда так было или в последнее время началось? Шериф избирается на выборах, он должен вести предвыборную кампанию, а его служба существует как за счет местных налогов, так и за счет взносов богатых людей. И кого он будет защищать в таком случае…
Еще одна машина!
Здесь что – паломничество намечается?
Судя по силуэту – Линкольн Навигатор, новый. Едет медленно, останавливается. Выходит один, без оружия.
Сэмми идет к нему. О чем-то разговаривает. Остается!
Посмотрим…
…
Мексы – немного опаздывают и у меня уже начинают болеть глаза, я переключаю со светлого режима изображения в темный, чтобы не так болели. Прицел это позволяет…
Танкер…он небольшой, но большой и не нужен, его надо быстро разгрузить. За ним идет лодка Зодиак, там несколько человек. Со стволами – но если бы они решили напасть, стволов было бы больше.
Приехали поговорить.
Мексы…
Мне с ними постоянно приходится иметь дело – хреново с ними. Они как будто гибрид американцев и русских – но взяли от обоих только худшее. Они мусорят, они в любой момент готовы на преступление, большое и малое. У них почему то нет той жилки предприимчивости, которая есть у американцев. Все большие состояния у них заработаны либо наркотой, либо если где-то была монополия. Иначе никак.
Одновременно с этим – их девки не идут ни в какое сравнение с американскими. Испаноязычные народы видимо вообще самые красивые. Американки же чаще всего вызывают ассоциацию с бройлером…
Так, хватит про баб.
Причаливают – рядом с высоким бортом, низко сидящий в воде Зодиак почти не виден. Им протягивают руку, бросают доску.
Так… а проверю-ка я, от них гостей нет? Осмотрюсь по округе.
…
Когда осмотревшись и поняв, что гостей мексы не привели – я снова перевожу прицел на место, где идет толковище – и вижу просто поразительную картину – гость, тот, что на Линкольне приехал – вцепился в главного у мексиканцев. А так как он явно здоровее и тяжелее
Готовиться стрелять?
Начали растаскивать. Хреново дело – у кого-то сдадут нервы, и…
Растащили…
Нашего держат, тот вырывается и что-то кричит. Мекс – стоит в героической позе, пальцем на него тыкает и что-то говорит. Не зная о том, что до смерти ему миг, он в прицеле, дожать спуск – и все.
Впрочем, все мы смертны.
Нет, уходят. Разборка заканчивается, не успев толком начаться? Интересно, что произошло? Мексов нельзя унижать публично, они отомстят.
Так, уходят к машинам. Им хорошо, а мне еще по грязи чапать.
Линкольн – встраивается в колонну.
США, Техас. Сан-Антонио. 08 марта 2023 года
Полгода спустя. Мы в Сан-Антонио. Сидим в одном из заведений Сэмми, в небольшой комнатушке, откуда через одностороннее зеркало виден зал. В зале коренные белые техасцы пьют пиво и заигрывают с официантками, но в пределах разумного. Я пью кофе, потому что мне надо оставаться на ногах. Сэмми тоже пьет кофе.
Проблема – тогда не была решена, и сейчас схватила Сэмми за задницу. Мексиканцы сделали свой ход.
– У нас проблемы с мексами? – спрашиваю я.
– Да.
– Серьезные?
Сэмми молчит.
– Мне надо знать. Я занимаюсь безопасностью и должен это знать.
– Да, серьезные.
Круто. Впрочем, надо ждать. Похоже, у мексов жадность взыграла.
– Мано взял заложника. Дочь моего делового партнера, Дэвида Дженнарди, у него нефтеперегонка и заправки у брата. И теперь шантажирует его этим.
– Я сообщу в ФБР по своим каналам.
– Ты шутишь? Ее убьют.
– Она гражданка США.
Да, верно. И это решает многое. Между мексами и американскими правоохранительными органами существует негласное соглашение – американцы неприкосновенны. Их нельзя убивать, похищать, взрывать. Еще в середине 80-ых мексы убили агента ДЕА. В ответ получили несколько месяцев плотной зачистки. Больше не рискуют.
– Мано не осмелится. Если он убьет американца, от него откажутся свои. Никому не нужны проблемы в бизнесе.
– Осмелится.
– Почему?
– Да потому что у нас руки связаны, как у него! И он это понимает, потому и наглеет. Ты хочешь схему засветить перед ФБР, или как!?
И это верно.
– Ее надо просто достать оттуда. Тихо и быстро… Кроме тебя некому.
– Ты шутишь? Я не могу так действовать. У меня есть правила, по которым…
– Посмотри на нее.
Твою мать.
– Ее зовут Лена. Русское имя, верно?
Я смотрю на фотографию. Молоденькая девушка в джинсах, рядом – гордый отец. На заднем плане – дом.
– Ее взяли отморозки. Если их требования не будут выполнены, знаешь, что они с ней сделают? Сначала изнасилуют – все вместе. Десять – пятнадцать человек. Будут насиловать, пока не порвут. Потом начнут резать на куски.
– Заткнись
– И все это будет только потому, что ты предпочел не отступать от своих гребаных, мать твою, правил.
– Просто заткнись. Дай мне подумать.
Сэмми молчит. Я думаю. О чем – вам лучше не знать.
– Один вопрос. Я так понимаю, этот тип – твой деловой партнер, так?
– Допустим.
– И вы вместе с ним прогоняли ту левую венесуэльскую нефть, про которую ты предпочел не сообщать мексам, так? Просто танкеров приходило несколько больше, чем договаривались с мексами, верно? – Сэмми молчит. Но я знаю, что это так. – Так бизнес не делается.
– Именно так он и делается. Не учи меня, как делать бизнес.
– Извини. Но бизнес делается так, чтобы в нем не было недовольных. Недовольных надо или купить, или убрать. Желательно раньше, чем они станут недовольными. Или, по крайней мере, не сильно позже. Мексиканцы недовольны, а если решить проблему силой – они будут еще более недовольны.
Сэмми оскалился.
– Решим проблему.
– Или они решат твою. Хорошо, я берусь.
– Но?.. – проницательно говорит Сэмми
– Никаких но. Миллион.
Наглость. Согласен. Но я сразу оговаривал пределы моего участия в основном бизнесе Сэмми. Сейчас он их нарушил – и просто так это нельзя пропускать. Иначе это будет раз, потом еще один раз и еще.
– Не много?
– В самый раз. Мексиканцы всё равно не отстанут. И думаю, они просят в несколько раз больше. А если они это получат – заложника они не вернут. Для этих ублюдков наказание – дело чести. Они хотят наказания… И они его, получат.
Сэмми нехорошо улыбнулся и похлопал меня по плечу.
– Несомненно. А я в тебе и не сомневался, Игор. Есть в тебе что-то… чего нет даже в мексах. Они по сравнению с тобой – щенки.
Я посмотрел Сэмми в глаза.
– Тут ты прав.
Он первый отвел взгляд.
– Окей. Тебе что-то нужно?
– Всё, что нужно, я организую. Вам надо просто навести меня на них, когда будете передавать бабки.
– Можно все сделать проще. Дженнарди – предусмотрительный человек. Он знал, что это может случиться и принял меры.
– Чип? – понял я.
– Он самый. Мы знаем, где находится Лена, с точностью до пары десятков ярдов. Надо просто прийти и забрать ее.
США, Аризона. Интерстейт. 10 марта 2023 года
Три часа ночи. Ночная дорога. Сна ни в одном глазу, семьдесят миль в час на очередной арендованной тачке – на сей раз это «Додж Чарджер», настоящий американский зверь. Мы где-то между штатами, плаката – «Добро пожаловать в Аризону» я еще не видел.
Изначально, когда мы только обговаривали условия, я сказал – как только в деле появляется намек на наркотики – я тупо морожусь и сразу выхожу из игры. Сэмми отнесся с пониманием; наркотики – это красная карточка, срока огромные, по сути, большая часть американской правоохранительной системы заточена на борьбу с наркотиками. Нефть – это совсем другое. Пусть даже и ворованная нефть.
Но мы работаем по нефти с теми же людьми, которые занимаются или раньше занимались наркотиками. А это всё милые мексиканские штуки – расчлененка, эскадроны смерти, убийства семей в назидание.
Мексы – ненормальные. На самом деле. Латиноамериканская горячность – у них сочетается с жестокостью страны, которая пережила и революцию, и диктатуру, и хрен знает, что еще. Там полным-полно людей, которым человеческая жизнь – грош, которых не испугать ни пожизненным, ни смертной казнью, ничем. Есть и профессионалы – мексиканцы специально вербуются в американскую армию, потому что знают – исполнитель, прошедший горячую точку, будет стоить в десять раз дороже.
И оружия у них хватает. Смешно… в Мексике разрешено оружие, но купить его можно в одном магазине на всю страну. При этом оружия на улицах – полно. Вся американская оружейная торговля Юга – живет на всём этом, на поставках оружия в Мексику. На улицах – кровавая катавасия, убивают посреди бела дня, на задержания полиция выезжает, прихватив с собой отделение солдат на бронетранспортере.
Ну и вишенка на торте – в последнее время стремительно растет число мексиканцев, принявших радикальный ислам. Ислам им нужен вместо католичества, как религия, позволяющая создавать устойчивые и религиозно мотивированные отряды самообороны – джамааты, а так же легализующая кровную месть. Мафия пока явно превосходит их – но это пока.
…
В городе – как он называется, я не скажу – я первым делом заехал в участок. Да, я еще и коп – правда не на жаловании… Тут так тоже можно. Там все было привычно тихо – полицейские Рэмы перед участком (два, еще несколько на патрулировании), горит свет, на телефоне Джи-Джей. Он предпочитает, чтобы так его называли – американцы вообще часто так делают, заменяют имя первыми буквами.
Но так – толковый парень.
– Все тихо?
– Абсолютно. Только мексы в трейлерном парке опять побуянили.
– Сколько забрали?
– Пятерых.
Понятное дело. Эти мексы – они не опасные… просто подёнщики на дешёвой работе. Я могу сказать, что они менее опасны, чем скажем кавказеры – а я последних хорошо знаю, лучше, чем того хотелось бы.
Опасны те, кто идёт за ними следом…
– Окей, я в магазине, если что.
– Замётано.
Нет, нравится мне этот парень. И работа мне моя нравится, хотя она и чисто для прикрытия. Но тут так можно – маленькие городки сами решают свои проблемы с безопасностью, выбирая шерифа, который нанимает себе помощников – причем неважно, на полный день или как. Если договориться с шерифом, можно работать хоть один день в неделю, а в остальное время быть на телефоне, никто не будет заставлять, например, патрулировать улицы. Но при этом у тебя появляется официальный статус помощника шерифа, а вместе с ним много разных привилегий…
…
Десять минут – занимает тихая, в стиле патрульного полицейского, поездка – надо все-таки помнить, что ты коп, хоть и без жалования. Но всё тихо, это – приличный район. Дома, около них иди под навесами – машины.
Здесь, около границы живут не самые богатые американцы – но живут прилично. Местная стройка выглядит так – деревянный, даже не стальной каркас, и на него уложены готовые плиты. Почти без утеплителя – а смысл? Тут и так тепло, лучше кондиционер хороший взять. Вот это вот у них считается жильем – у нас не факт, что так на огороже строить будут. На крыше иногда – пенопласт, можно пинком проломить. Главное тут – кондиционеры, они включены практически постоянно. Но все равно такие дома стоят довольно дорого – в США дорого стоит человеческий труд и дешево – материалы. Всегда. Земля здесь стоит тоже дешево, потому дома друг от друга на значительном удалении. Но ограды нет – здесь это вообще не принято.
Бизнес … Тут в основном сельхозка и энергетика – целые парки солнечных и ветровых батарей и всё, что с этим связано. Местная земля, как я уже говорил, – ничего не родит, это камень, потому при посадке вместе с семенами в лунку бросают несколько таблеток подкормки и гербицидов. То, что получается в итоге… Если есть желание есть – ешьте. У меня такого желания как-то нет, я ничего местное не покупаю и вам не советую.
Но народа тут живет достаточно много …
Выезжаю на торговую улицу, она называется незатейливо – Мэйн-стрит. А вот и мой магазинчик.
Обычные два этажа, на первом – магазин, на втором – мастерская. Первым делом – обхожу магазин, держа руку на кобуре – на предмет взлома, потому что, если там грабители или убийцы, то лучше встретить их на улице, а не соваться внутрь и потом заниматься CQB14. Но ничего нет. Я осматриваюсь, снимаю с сигнализации и захожу внутрь.
Магазин… В принципе, как магазин, довольно большой для такого городка – но никто не косится. Из выбора… Первым делом тут пистолеты, потому у меня полный набор как пистолетов, так и револьверов. От маленького Смит-Вессона или Ругера для дамы и до Мк25 – это СИГ в дорогом исполнении, он у меня стоит 2000 долларов и в основном просто лежит. Это штатный пистолет US Navy SEAL, потому так дорого. Но – если вам не для понтов, то приличный пистолет для самообороны я вам подберу от 500 до 1000 долларов. Никаких излишеств – но будет стрелять честно, долго и точно. Лучше всего, конечно, берите «Глок»– если у вас будет только один пистолет, то берите «Глок», все остальное от лукавого. Модель подберём.
Что касается длинного, то набор – тоже стандартный. Болты от Ремингтона и Саваж, румынские Калашниковы всех видов и АР-15. Русского ничего нет – раньше был полный набор, но всё продал, а больше не ввезти – санкции, однако. Болты от Рема и Саваж – для охоты, тут у меня и 7-мм Ремингтон для больших пространств и 6,5 Кридмор – гениальный патрон для больших дальностей. Арки – от дешевых до самых дорогих. Даже Вильсон Комбат есть, хотя зря взял – никто не купит. Дешевые – это Рюгер, однозначно рекомендую, больше винтовки за такие деньги вы никак не получите. Дальше идут Кольт и Смит-Вессон. Из дорогих – Даниэл Дефенс и LWPC. Рюгер Ар556 я вам продам за 820 долларов, и больше вам ничего не надо будет – там и досылатель есть, и сделана она без уловок, какие применяют для удешевления. Только прицел, еще лучше купить и фонарь, – и то, и другое в комплекте у меня за 400. И вот вы уже готовы к неприятностям, потратив немногим больше тысячи.
Еще у меня большой выбор прицелов и всего для тюнинга – всё Китай, но своих денег оно стоит, потому что я сам проверяю всё, что продаю. И еще я торгую номерными деталями в 80 % готовности – это для тех, у кого винтовки или пистолета нет, но очень хочется.
Схема такая. В США законно продавать все детали к оружию без лицензии и даже по почте, кроме тех, на которых есть номер. В случае с АР-15 – это лоуэр, нижняя часть ствольной коробки. Лоуэр продавать незаконно, но законно продавать заготовку для лоуэра. Согласно закону, заготовкой считается то, что не доделано до готовой детали минимум на двадцать процентов.
Так что, если вы хотите винтовку, но у вас нет, например, гражданства – приходите ко мне. И я продам вам пластину из стали, уже размеченную. И с нужными дырками, кроме пары штук. Надо ее вырезать дремелем, согнуть и просверлить аккуратно пару дырок. Только делайте это сами, а то получите десять лет – по закону помощь оказывать нельзя, иначе будет незаконное производство оружия (а если сам сверлил, то не будет). После того как вы это сделали – у вас есть лоуэр. Все остальное – аппер, затвор, УСМ, ствол, патроны – вы покупаете либо по почте, либо в магазине. И собираете готовую винтовку, не имея на то никакого разрешения.
Точно так же я могу продать вам набор для автомата Калашникова, пистолета «Глок» со стальной рамкой и выживательского карабина Аэро под пистолетные магазины. Еще Узи, Кольт-1911, Рюгер-22. И все это будет совершенно законно.
Правда, я вам не продам, если вы мексиканец из трейлерного парка. Потому что с ними и так хватает головной боли, и если что – мне же потом, как заместителю шерифа, и придется разбираться. Но если вы нормально выглядящий человек кавказской внешности15 – приходите, и я вам всё продам. И даже если вы чернокожий, но не сидели – тоже продам. Я, хоть и правый, – но в отличие от многих моих американских друзей равнодушен к цвету кожи. От мексиканцев куда больше проблем, а у них кожа белая. Так что – ерунда это всё.
Ну и да, румынские Калаши. По сути – это дрянь дрянью, но у них есть свой покупатель и их немало. Белая шваль – белые бедняки, таких полно на американском юге, и лучше с ними на узкой дорожке не встречаться. И фермеры – они не собираются заниматься стрельбой, им нужен дешевый Калаш на случай, если мексы начнут бузить. Вот им и продаю.
Да и еще дробовики. Моссберг и турецкие. Турки не слишком хороши, но у них есть модели похожие на Ар-15 и Сайгу-12. Потому и берут. А Моссберг… по соотношению цена/качество лучше нет, а с Ремингтоном 870 – много проблем, реально. Больше чем на Моссберге.
Но это первый этаж. Второй этаж – это мастерская, из которой я надеюсь выйдет в будущем нормальное, большое предприятие. Там я живу, пока в городе и там же немного экспериментирую.
Например, у меня тут лежит Вепрь «под СВД» – но это круче чем просто поставить ложу и приклад в стиле Драгунов, тут стоит кригеровский ствол в 27 дюймов. Сейчас ввозить все российское оружие в США незаконно – но я списался с южными корейцами, они помимо прочего делают Калаши. Если удастся уговорить их делать ствольную коробку под 54r калибр, причем не только Вепрь, но и СВД – то я смогу на совершенно законных основаниях наладить сборку здесь Вепрей и СВД с американскими стволами и УСМ и оригинальной российской фурнитурой. Потому что там, где что-то запрещено – там и есть лучший бизнес.
Или двенадцатый. Турки освоили ствольную Сайги… да много, в общем, планов.
Но пока…
Я сел в кресло, включил свет, на колени положил фотографию. Я думал, хорошо я поступаю – или плохо. Точнее – хуже ли, чем мексы? Нет, нехорошо воровать детей, просто – нехорошо. И этому надо положить конец, так или иначе.
И кто положит, если не я?
Много лет назад. США, Нью-Йорк. Федеральное здание. Временная база объединенной следственно-оперативной группы. Ноябрь 2019 года
Объединенная следственно-оперативная группа собралась в этом кабинете в третий раз. Она была небольшой – всего три человека, и пока имела чисто исследовательские полномочия. Хотя в нее входил и сотрудник ФБР – агент, молодой, только в прошлом году выпустился из Квантико. И остальные сотрудники группы – были молодыми, стаж работы на правительство многих их них не превышал пяти лет. Пожилым был только один.
Ларри Пичаи, заместитель министра юстиции – был одним из тех бывших хиппи, которые пошли на службу в федеральное правительство чтобы изменить его в лучшую сторону. Сын американского миссионера и индийской учительницы из касты отверженных, он протестовал вместе со всеми в Чикаго против беспредела криминального клана бессменного мэра города Дэйли, получал полицейскими дубинками по голове, сидел в тюрьме за протесты. Пост заместителя министра он получил при Бараке Обаме, тоже выходце из Чикаго. В отличие от многих других федеральных чиновников, он помнил, что правительство существует для чего-то большего, чем удовлетворение личных амбиций. И он старался никогда не проходить мимо несправедливости.
Штат Луизиана привлек его внимание тем, что этот штат единственный во всех США засекретил количество вынесенных смертных приговоров. Техас за время губернаторства Рика Перри отправил на смерть почти 200 человек – но они этого и не скрывали. Луизиана же скрывала16. И имела на то полное право. Ему пришлось немало потрудиться, чтобы получить список смертных приговоров штата, а получив – он пришел в ужас, так как количество смертных приговоров Луизианы превышало таковое даже в Техасе, хотя считалось, что Техас дает больше половины смертных приговоров в стране. Более того, вскрылись и другие грубые нарушения в пенитенциарной системе штата, а сама она, с ее тюрьмами – плантациями – сильно напоминала таковую во времена рабовладения. Одна Ангола чего стоила17.
Более того – непропорционально высокий процент смертных приговоров приходился лишь на некоторые округа штата, в остальных – их было не больше чем обычно. Это внушало недоверие и опасение к тому, что происходит.
Пичаи удалось провести решение о создании следственно-оперативной группы для проверки ситуации – хотя само по себе это граничило с нарушением конституции и вмешательством в прерогативы штата. Однако, жители Луизианы были прежде всего гражданами США, и федеральное правительство имело право поинтересоваться их судьбой.
Так как ассигнований на группу выделили немало, с этими деньгами мало что получалось сделать. Однако, Пичаи знал как действовать в такой ситуации – он нанял стажеров, лучших из юридических школ Востока США, тех, кто хочет пробиться любой ценой и готов ради этого отдавить чьи-то ноги. И вот – они встретились снова в конференц-зале федерального здания на Федерал-плаза-26, чтобы поделиться тем, что есть, и решить, что делать дальше. Пичаи – как и раньше – предоставил молодым инвестигейторам полную свободу и это окупалось – ибо человек, который работает на себя, горы свернет…
Он был не более, чем играющим тренером в группе, доброжелательным и мудрым…
– Давайте, для начала каждый поделится тем, что успел накопать к этому времени. Начнем… Кларисса.
Кларисса Миллер, худенькая, высокая, типичная девушка – южанка из Билокси или тому подобного места – открыла свои папки с файлами, одним движением пальца – отправила раздаточный материал коллегам по группе.
– Я сформировала группу… Несколько амбициозных выпускников универа, никого с федеральной службы. Мы проанализировали выбранные наугадку сто уголовных дел, которые вел офис прокурора ЛаБонта. Из них двадцать дел, по которым был вынесен смертный приговор…
Кларисса говорила спокойно, хотя в голосе ее – было слышно тщательно скрываемое волнение. Если прислушаться.
– Из 100 дел – 61 возбуждено по сомнительным основаниям, в 37 найдены юридические пороки столь серьезные, что это дает основания требовать пересмотра дела. В 11 нарушения столь грубые, что их заметил бы любой квалифицированный юрист. Из 100 дел 72 – против чернокожих, еще 12 против латиноамериканцев – несмотря на то что в округе процент белого населения более 60%. Из 20 дел, по которым был вынесен смертный приговор – 18 против чернокожих, из них, по крайней мере, в 9 – то есть половине, найдены грубые нарушения. В целом округ, за время прокурорства Ла Бонта занимал первое место в стране по количеству вынесенных смертных приговоров. Их было вынесено 182 за четыре года – совершенно ужасающая цифра. Если экстраполировать данные нашей проверки на весь этот массив – то получается, что 91 человек осужден на смерть незаконно, с грубыми нарушениями их прав.
…
– Что еще хуже, практически во всех делах наша команда нашла свидетельства того, что защита осужденных была неоправданно пассивна, и не использовала для защиты своих клиентов те возможности, которые предоставлены защите законом. В делах, закончившихся вынесением смертных приговоров – такие свидетельства в той или иной мере встречаются во всех делах. Мы так же обнаружили, что судьи ни разу не поднимали вопрос о пассивности защиты или грубых нарушениях закона обвинением. Процент вынесения оправдательных приговоров по округу Полк втрое ниже, чем в среднем по стране и в 1,8 раза – по штату.
– И таким образом…
– Таким образом, сэр, я считаю, что прокурор Ла Бонт в сговоре с адвокатами и судебной системой округа Полк создал и на протяжении четырех лет успешно поддерживал систему юридического террора, направленную, прежде всего против чернокожих жителей округа. Он использовал закон для кровавых беззаконных расправ, напоминающих скорее линчевание, чем судебный процесс. Мое мнение, сэр – нужно начинать процесс пересмотра абсолютно всех решений, вынесенных судами округа за четыре года прокурорства Ла Бонта, а так же сообщить в коллегию судей и адвокатскую коллегию информацию о произошедшем.
Заместитель министра снял очки.
– Как ты это себе представляешь? Федеральное правительство не может вмешиваться в деятельность местных судов. Нужны апелляции, в том числе в Верховный суд – без них мы мало что можем. А Ла Бонт теперь выступает по телевидению и заявляет, что он за четыре года снизил преступность в своем округе почти втрое. И самое плохое, что это так и есть.
– Сэр, – в голосе Клариссы зазвенел металл, – Ла Бонт создал в своем округе юридическую машину смерти. Теперь он пытается извлечь из этого политические дивиденды, баллотируясь на пост губернатора штата. Он обещает сделать то же самое по всей Луизиане – хотя его приговоры за четыре года прокурорства в округе Полк не более законны, чем приговоры советских судов во времена Джо Сталина. Это ни что иное, как репрессии, сэр. Закон дал Ла Бонту ни много ни мало, личную смертную казнь, и он использовал это на всю катушку. Если мы не остановим его сейчас, я не знаю, что будет с нашей страной через несколько лет!
– Тихо, тихо… Давайте отложим выводы на потом.
– Сэр…
– Потом. Сначала информация. Ларри, что у тебя?
Ларри, тот самый сотрудник ФБР – открыл свою папку.
– Исследованием удалось установить связи Ла Бонта с расистами и супрематистами, а так же и с религиозными фундаменталистами. Мне удалось собрать досье в общей сложности на 105 человек, более или менее полное. Сам Ла Бонт достаточно умен для того, чтобы лезть на страницы открытых расистов или выступать с расистскими заявлениями – однако, многие из тех, кто подписан на его страницу – имеют расистские взгляды. Я приведу только один пример…
Дариус Мишо. Родился во Флориде в семье ветерана Вьетнама. Отец в 1987 попал в тюрьму штата за домашнее насилие. Сам Мишо поступил на юридический во Флоридскую береговую школу права, учебу оплатил благотворительный фонд. Экзамен на адвоката он сдал со второго раза, практиковал год, среди коллег во Флориде имеет стойкую отрицательную репутацию. Полиция дважды приезжала, когда он избивал свою подружку – но та так и не написала заявления. Ходил на стрельбище, участвовал в движении минитменов – что юридической практике никак не способствовало. Тем не менее – в 2015 г. по неизвестным причинам он переезжает в округ Полк, где и получает работу в офисе окружного прокурора, которым был избран Тим ЛаБонт. Мишо – на протяжении всех четырех лет – работает на ЛаБонта, за это время он купил дом в округе, три автомобиля и катер… Теперь самое интересное… 11 января 2017 года Дариус Мишо, как сотрудник правоохранительных органов, подал заявление на приобретение автоматического оружия из армейских излишков. Цель приобретения он мотивировал как «защиту от зомби». На этом основании третьего марта того же года ему были проданы по остаточной стоимости ручной пулемет М249 и ленты к нему на сумму 1852 доллара и станковый пулемет М60Е4 с лентами к нему на сумму 2410 долларов. Оба пулемета были проданы с автоматическим режимом огня. Это оружие стало соответственно номером 17 и номером 18 из числа того, что имеется у Мишо. В числе прочего он имеет пять автоматических винтовок и два дробовика. В социальных сетях Мишо действительно не раз выкладывал то, что они называют Zombie firing squad – огневой отряд для защиты от зомби. Он состоит из местных сотрудников полиции, прокуратуры, а так же проживающих в округе белых расистов и религиозных фундаменталистов. На одном из групповых снимков я насчитал 57 человек. Из них, по крайней мере, семеро вооружены пулеметами18. На снимке мы видим и Гарри Ли Хорса, еще одного помощника окружного прокурора. Он подал заявление на приобретение оружия одновременно с Мишо, и ему так же был продан пулемет М60 для защиты от зомби. Всего таких пулеметов сотрудникам прокуратуры было продано шесть штук, а шериф имеет на вооружении два пулемета М2 Браунинг, тоже с автоматическим режимом огня. Это не считая другого оружия, которое офис шерифа закупал оптом, по 50 и более единиц за раз… Таким образом, можно предположить, что офис шерифа и офис окружного прокурора создали в округе Полк штата Луизиана незаконное вооруженное формирование с неизвестными целями. Так же можно предположить, что в это вооруженное формирование входят не только должностные лица округа, а и местные жители с расистскими взглядами. А массово закупаемое округом оружие – фактически используется для вооружения отрядов расистов и запугивания местного темнокожего населения…
– И еще сэр – центральная фотография на столе сменилась – это Линда Леруа, она родилась и выросла в округе Полк, но закончила университет в Новом Орлеане. Она написала статью для Нью-Орлеан Таймс о противозаконном насилии полиции в сельской местности, о негласном консенсусе между местной полицией и белым большинством во многих округах, направленном против темнокожих и других уязвимых социальных групп. После чего бесследно исчезла летом прошлого года. Полиция даже не открывала дело.
Пичаи подвел итог.
– Итак, что мы имеем.
– Мы имеем явное и массовое нарушение гражданских прав, сэр, – сказала Кларисса, – но не можем вмешаться. Распределение полномочий.
– Вот именно…
…
Оставшись один, Ларри Пичаи, заместитель министра юстиции – сварил себе кофе. Кофе научила его варить подружка из Индии – он жил какое-то время в Индии. Давно, еще в восьмидесятые. Потому кофе у него был хороший…
Он стал опытным законником и теперь понимал, с чем именно он столкнётся, если решится и дальше копать эту помойку. Дело в том, что все огромное здание защиты гражданских прав в США – стоит на шатком, очень шатком фундаменте. Права, которые получили, к примеру, чернокожие – обеспечены не законом, а прецедентными решениями судов. Именно в залах судов, а не в Капитолии была выиграна эта битва. Потому что политическая система сдержек и противовесов в США выстроена так, что если бы десегрегацию попытались бы провести законами через Конгресс – то и сейчас в южных штатах были бы фонтанчики с водой для белых и для черных. Южные сенаторы и конгрессмены любой из партий – были достаточно сильны, чтобы заблокировать любые реформы – но через суд они их провели. Для этого в каждом конкретном случае потребовался лишь хороший адвокат и прогрессивный судья – и их решение становилось законом для всей страны.
