Н. Ланг
Рождённые свободными
Закурив сигарету, Василий издали наблюдал за гнедым. Сильный гордый скакун, пусть живёт себе вольно.
***
Их привезли в красивый край, где располагался небольшой скотный дворик. Они были первыми лошадьми, волею случая, очутившимися здесь. Василий поселил их в загоне с козами и коровой на то время, пока он мастерит денник. В хлеву было тесно, шумно и весело, как в большом общежитии. Каждый обитатель загона обладал своим характером. Корова Маруська любила мычать громко и протяжно, словно запевала какую-то песню, козы обычно вторили ей, каждая на свой манер.
Постепенно лошади привыкли к новой обстановке, хотя поначалу относились к очередному хозяину настороженно. Однако Василий заботился о них так, словно бы это были его собственные дети, часто общался с ними, когда расчёсывал гриву или убирался.
– Как же тебя зовут? – задумчиво нахмурился он и пожалел, что гнедой не умеет разговаривать.
Василий был уверен, что ему есть что поведать. Он внимательно посмотрел на жеребца и отложил метлу в сторону. По обыкновению он сам чистил хлев, хотя у него были помощники – волонтёры из ближайшего города.
Конь – совершенное создание природы, полон грации, энергии и жизненной силы. Подчинить такое животное будет сложно, да и не нужно. Василий воспринимал жеребца, как равного себе, разница была в том, что дивное создание лишено дара речи и не назовёт имени, которым его когда-то нарекли. Жеребец обладал норовом, гордостью и особенной непокорной красотой. На ум пришли сразу несколько образов. Пожалуй, такого коня можно представить в упряжке Феба, или на нём верхом восседал сам Бог войны – Арес, или бородатый богатырь в тяжёлой кольчуге, о котором сложена ни одна былина. Такому красавцу нужно звучное имя.
– Я тебя назову – Зевс! – торжественно произнёс он.
Пегас недовольно фыркнул и отвернулся, выказывая своё недовольство.
– Нет? Опал, Нефрит, Зорро, Джинго, Шторм? – закончил он и вопросительно уставился на жеребца.
Конь опустил голову, нервно дёргая хвостом.
– Не нравится? Ну что ж, быть может, Гастон, Важный, Бриз. Нет, не то! Бриз не подойдёт. Быстрый? Опять нет! Зефир?
Жеребец отвернулся от человека, словно был недоволен его недогадливостью. Василий посмотрел на гнедого. Его мощь и грация могли служить вдохновением для художников и поэтов. Он представил, как на закате величественный конь скакал галопом, его гриву трепал вольный ветер, а за спиной распускались роскошные серебристые крылья. Крылья…
– Пегас!!! – воскликнул Вася, а конь вскинул голову и заржал, повернувшись к нему. – Да, определённо, это твоё имя.
Пегас в порыве благодарности положил голову на плечо Василию, для которого такой жест служил доказательством доверия. Он внутренне возликовал. Наконец-то, смог добиться расположения прекрасного скакуна, что было высшей наградой за его заботу.
Породистая ахалтекинка получила имя Грация, Элегия стала именоваться Ассоль, а Радость превратилась в Зарницу. Подобно тайным агентам Элегия и Радость не в первый раз меняли клички. Теперь им достались счастливые имена.
***
Зима вступала в ту мягкую пору, когда солнце уже начинало согревать землю, а снег становился рыхлым. Лошади часто гуляли, их не принуждали носить уздечку и седло. Они были предоставлены сами себе, могли купаться в снегу, что так любила делать Ассоль. Копыто Зарницы осмотрел ветеринар, почистил его и заполнил связывающим составом. Остаток зимы и весну Зарница восстанавливалась, а с наступлением лета, она вновь почувствовала в себе силы, и уже не сдерживаясь, скакала галопом, словно бы была совсем юной кобылицей, не знавшей побоев и голода. Человек, скорее друг, чем хозяин, кормил вволю и не сковывал упряжью. Время, ценнейшее из всех лекарств, стирало день за днём из памяти животных жестокость и равнодушие.
Рядом с фермой раскинулся живописный луг, летом покрытый маками, а зимой, пушистыми сугробами, окружённый диким, почти нетронутым лесом. Бескрайние просторы стелились перед Пегасом, словно мягкий зелёный ковёр перед королём. Ветер ласково играл с травой, отчего она походила на морские волны. Солнце светило высоко на горизонте и казалось маленькой блестящей горошиной, такой крохотной, что она поместилась бы в кулачке ребёнка. Рядом змеилась река, её изгибы напоминали серпантин, а водная гладь переливалась на солнце. Воздух был чистым, будто на земле нет заводов и машин. Надёжно спрятавшись в зелёном убежище, стрекотали кузнечики, они будут исполнять симфонию до глубокой ночи, пока в темноте не замерцают светлячки.
Пегас гулял, где вздумается, его не стесняла узда, ему было легко без всадника. И эта невероятная лёгкость дарила чувство умиротворения. Ветер, словно чьи-то лаковые руки перебирал гриву. А солнечные лучи стали благословением Создателя, они ласкали блестящую кожу. И рядом с ним скакала его неизменная спутница, быстроногая ахалтекинка Грация. Теперь их никто не разлучит.
Они неслись иноходью, вперёд к горизонту. Перед ними раскинулось широкое поле, а за спиной словно распускались крылья. Лошади задуманы именно такими – сотканными из солнца, ветра и свободы. Свободы, которую никто не вправе отобрать. Только если лошадь сама пожелает разделить её с человеком.
В оформлении обложки использована фотография с портала https://pixabay.com
