Алекс Д
Отражение
Глава 4
«Большинство людей в действительности не хотят свободы потому, что она предполагает ответственность, а ответственность большинство людей страшит.»
З. Фрейд.
Анжелика прислушалась к словам Макса, и решила не будить «лихо». Она выбрала мир, призрачный и ненадежный. Фальшивый и шаткий.
Они обошли огромное количество бутиков. Потратили три часа и кучу денег. Лика не просила ни о чем. Почти все время молчала, чтобы снова не вступить в неприятную для обоих конфронтацию. Выбирал Макс. И, надо признаться, вкус у него отменный. Даже в области женской одежды и аксессуаров. Потрясающие кремовые туфли на шпильке от Гуччи, маленькая сумочка от Луи Виттона, и даже белье от Виктории Сикрет. Последний пункт заставил девушку сильно понервничать, а он только посмеялся над ее смущением. Пришлось сдаться. И позволить Максу купить ей все, что он посчитал подходящим и необходимым. Однако в ювелирном магазине она решительно отказалась от безумно дорогого комплекта из белого золота, инкрустированного брильянтами. Длинные серьги и ожерелье с подвеской в форме солнца с длинными лучами. Очень красивые. Замечтательные просто. Девушка смотрела на украшения, как голодная кошка на сметану, но нашла силы противостоять соблазну. Слишком велика цена для одного вечера. Макс сдаваться не желал, и купил копию понравившегося набора. Стразы вместо бриллиантов. Выглядит не хуже, но дешевле в десятки раз. Менеджер торгового зала проводил их удивленным взглядом. И, вообще, со стороны они производили странное впечатление. Девушка в форме колледжа с по-детски небрежно заплетенной косой и стильный взрослый мужчина, выбирающие колготки и нижнее белье, примеряющее туфли и украшения. Энжи, как книгу, читала выражение глаз последнего продавца, запаковывающего покупку Макса в бархатный футляр. И улыбалась. Как ангел.
– Он считает тебя сумасшедшей, – прокомментировал Макс Эванс, открывая перед ней дверь. На улице начало смеркаться. Они встали на тротуаре, вдыхая прохладный воздух. Макс тоже улыбался. Доволен собой.
– Поужинаем где-нибудь? – еще один неожиданный вопрос. Лика взглянула в невозмутимое удовлетворенное лицо. – Что ты так смотришь?
– Пытаюсь разгадать, что там, за синими стекляшками.
– Бесполезное дело. Там пусто. Ты сама мне не раз говорила об этом. Я просто устал и хочу есть. Только и всего.
– Ага, – усмехнулась она. – И тебе нужна моя компания?
– Может, я вежливый человек, – улыбнулся Эванс кончиками губ. Ох уж эти его улыбки. Несмотря на их неискренность, снисходительность и даже пренебрежение, они не могли не привлекать к себе внимания. И все-таки.… Все-таки Лика не осмелилась бы никогда сказать про Макса – «очаровательный мужчина», «обаятельный молодой человек». И никто бы не смог. Не потому что он был некрасив. Наоборот. Просто язык не поворачивался. Есть люди очень красивые, но они не нравятся, они не обаятельны и не очаровательны. Злая красота. Жестокая. Высокомерная. Холодная. На нее хочется смотреть, но нет желания потрогать. Королевская кобра тоже красива, но никто не спешит приобрести ее себе домой.
– Значит, я не вежливая, Макс, – покачала головой Анжелика. – Я еду домой, а ты можешь поужинать с одной из своих блондинок.
– Вы с отцом называете моих подруг одинаково, – Склонив голову набок, Эванс скользнул взглядом по лицу Энжи.
– Потому что они одинаковые, – пожала плечами она. – Но, не спорю, все красивые. У тебя хороший вкус.
– Это сейчас был комплимент?
– Вроде того.
– А как насчет благодарности? Ужин мог бы сгладить мое сожаление по потраченным деньгам.
– Мы можем поесть дома. Ни к чему снова тратиться. Я умею готовить.
– Договорились, – кивнул Макс.
***
– Не могу поверить, что это происходит…, – вырвалось у Анжелики, когда Эванс передал ей тарелку с нарезанным хлебом. В гостиной-столовой горел приглушенный свет. Огромный круглый стол в центре, за которым только двое. Впервые в подобном составе за четыре года. Она никогда не видела, как он ест, или спит…. Или улыбается. Искренне, расслабленно, как сейчас. Даже рядом с отцом Макс носил свою маску снежного принца. Но была ли маска? Ей хотелось верить, что да. Что за маской скрывается другой Максимилиан Эванс. Почему? Вопрос смущал ее, не давал покоя. Так же, как отсутствие неприязни к нему, обоснованной. Страх – да, раздражение, иногда злость. И все-таки, если бы с ним случилось что-то ужасное, она плакала бы….
– А что происходит? – спросил Макс, заглядывая ей в глаза. Спокойный, любопытный взгляд. Небрежная, но не привычно-ироничная улыбка. Он плеснул вина в ее бокал. Взял свой, пригубил, смакуя букет. У него красивые губы. Весь красивый. Такие дети рождаются от большой любви. Но разве у детей, рожденных от большой любви, не должно быть большое любящее сердце?
– Мы ужинаем, разговариваем, пьем вино, ты купил мне кружевную комбинацию…
Макс рассмеялся, в уголках глаз появились лучики. Тонкая паутинка морщинок. Она не видела их раньше. Он умеет смеяться иначе. Ему скоро исполнится тридцать лет. Так много, по сравнению с ее – восемнадцатью. На одиннадцать лет больше опыта и знаний. Почему он никогда не пытался попробовать отбросить презрение и стать тем, кем должен? Другом, братом, советчиком….
– Боюсь, что в том бутике нас поняли неправильно, – Вытирая губы салфеткой, весело сказал Эванс. – Ты выглядела, как Лолита. Гордая, вредная, несговорчивая, но очаровательная.
– Нет, я не очаровательная. Обыкновенная, – покачала головой Энжи, попробовала вино. – Вкусно.
– Еще бы. За такую цену невкусно быть не может, – самодовольно ухмыльнулся Макс.
– Зачем тратить большие деньги на вино?
– Я люблю роскошь. Что в этом плохого? Если человек имеет возможность баловать себя, то не вижу смысла отказывать себе в удовольствиях.
– Я думаю, что тебе пора жениться и завести детей, – заявила Анжелика, резко сменив тему. Его взгляд изменился. Холодный, отчужденный, замкнутый.
– Я никогда не женюсь, – Твердо заявил он. – У меня никогда не будет детей.
– Почему? – искренне удивилась девушка.
– Не хочу, чтобы они страдали. Роль отца не для меня.
– Ты можешь измениться, если захочешь, – осторожно предположила она.
– В том-то и загвоздка. Я не хочу, – пристальный взгляд, как выстрел. Лика задержала дыхание. Сердце упало вниз. Грустно. Обидно. Он говорит правду.
– Ты можешь передумать. Человеку необходима семья. Он должен чувствовать, что его любят.
– Ты у нас психолог? Или просто излагаешь свои мысли?
– Это прописные истины.
– Не для меня.
– Ты не исключение, Максим…
– Не называй меня так, – глаза его сузились, ее обдало волной холода.
Почему? Макс, Максимилиан, Максим – вариации одного имени. Лика промолчала, поджав губы.
– Вернемся к разговорам о семье. Ты планируешь завести кучу спиногрызов и состариться рядом с тем смазливым парнем, который ждал тебя у колледжа? Неужели он так хорош?
– Я ему нравлюсь, – пожала плечами Анжелика. Вино развязало ей язык, избавив от привычной осторожности и немногословности. Сумасшедший день.
– И все? – Макс удивленно приподнял брови. – Я многим нравлюсь, но не испытываю желания …хм… превратить это в нечто серьезное.
– Многим нравятся твои деньги, а ты лишь приложение к ним. У меня нет ничего, а Никита все равно хочет встречаться со мной.
– А чего хочешь ты? – прямо спросил Макс. Синие глаза смотрели прямо в душу. Она сжала ножку бокала напряженными пальцами.
– Окончить университет, найти хорошую работу, выйти замуж. Быть счастливой. Ничего нового ты не услышишь. Я тоже не исключение.
– Отец сказал, что ты выявила желание продолжить обучение в Москве, – выстрелил он. Лика съежилась, побледнела. Она не ожидала, что Эдвард выдаст ее. – Ты скрывала от меня. И сейчас лжешь. Почему?
– Я пока не уверена. Не хотела, чтобы ты очередной раз посмеялся надо мной.
– Я сейчас смеюсь?
– Нет, – покачала головой Анжелика.
– Собиралась уехать от меня? Не попрощавшись? Поставить перед фактом, после всего, что я сделал для тебя? – холодный упрек в его глазах. Лика изумленно заморгала.
– От тебя? О чем ты говоришь? Ты сам говорил, что через год купишь мне квартиру. Ты должен радоваться, что я сэкономлю твои деньги и вернусь в Россию.
– Ты можешь сделать это прямо сейчас, – расслабленно откинувшись на спинку стула, лениво проговорил Эванс, скользя по ее лицу непроницаемым взглядом. – Я куплю тебе билет. Я устрою твой перевод в МГУ. Сниму или куплю квартиру в Москве.
– Не терпится избавиться от меня?
– Тебя это огорчает?
– Да, – искренне ответила девушка. Его взгляд замер. – И нет. Я не готова принять твое предложение.
– Почему?
– Я снова буду зависима от тебя. Устала быть содержанкой.
– Глупо. Глупо отказываться. Тебе повезло, что я не оставил тебя тогда в Москве, – последняя фраза резанула прямо по сердцу своей жесткой интонацией.
– Думаешь, я не знаю? Не понимаю? Думаешь, я не встаю каждое утро с тяжелым ощущением бессилия? Я ничего не могу сама. У меня нет ничего и никого. Только ты, и твоя жестокая щедрость. И я хочу это изменить, Макс. Хочу оправдать каждый доллар, вложенный в меня. – Ее горячая речь иссякла. Она не хотела смотреть на него. Он причинял ей боль. Просто своим присутствием здесь и сейчас, безжалостными, но правдивыми словами. Постоянно причинял боль, но она обязана ему, как никому другому в этом мире. Что может быть хуже? Хуже золотой клетки, из котрой нет выхода.
– Уверен, что тебе представиться возможность, – ответил Макс нейтральным тоном. Она кожей ощущала его пристальный тяжелый взгляд. – Мне легко с тобой. Это правда. Ты послушна, молчалива, прилежна. Ты хорошо учишься, и почти … не доставляешь хлопот.
– Но я обуза. Раздражаю тебя, – шмыгнув носом, проговорила Анжелика
– Не без этого, – усмехнулся он. – Такой уж характер. И не считай меня предвзятым. Спроси у любой моей подчиненной, и она расскажет, каким я могу быть злым и раздраженным.
– Но я не подчиненная, – слабо возразила девушка. Он равнодушно повел плечами, заправил за ухо упавшую на лоб прядь. Она проследила за этим обыденным жестом. Он не стриг волосы коротко, по утрам ходил лохматый, но выглядел … мило. Молодо. И блондинкам тоже нравились его волосы, они постоянно прикасались к ним. А она, прожившая с Максом четыре года под одной крышей – ни разу.
– А какая, по сути, разница, крошка? Ты, можно сказать, получаешь зарплату, – иронично отметил Эванс. Она смотрела на его волосы. Вот бы вцепится в них. И вырвать на фиг.
– Раз так, то судя по времени, мой рабочий день подошел к концу, – вздернув подбородок, Энжи с вызовом улыбнулась. – И мне пора спать.
Макс криво усмехнулся, залпом высушив бокал вина.
– Ты права, – взглянул на золотые именные часы на своем запястье, – Ко мне должна прийти подруга. Ты не очень расстроишься, если я угощу ее твоим замечательным ужином?
– Мне абсолютно все равно, – выговорила девушка, но в груди что-то болезненно сжалось. Еще одна блондинка, которая будет трогать его волосы, лицо, пить вино с его губ, есть ужин, который приготовила Анжелика. Стонать на весь дом полночи, пить кофе с утра в его футболке или вовсе без нее.
– Все было вкусно. Спасибо, Энжи, – он почти вежливо улыбнулся. – Ты можешь быть свободна.
Они столкнулись в холле. Анжелика и блондинка. Красивая и утонченная. Породистая, как говорил Макс. Лика видела ее раньше. Новая секретарша Эванса. Он уволит ее, как только она ему надоест. Энжи не было жаль. Однажды она попыталась предупредить одну из блондинок, но была осмеяна. Каждая думает, что может стать последней и единственной. Но только Анжелика знала, что такой женщины не существует в природе. Максу никто не нужен. Он живет в своем микрокосмосе, не желая его делить с кем-то еще.
***
– Эй, что с тобой? Снова не выспалась? – Мила несильно пихнула подругу в бок локтем. – Лекция пять минут, как закончилась.
– Что? А, да. Я не заметила, – Энжи ожила и начала поспешно собирать тетради в сумку.
– Ты молчишь весь день. ОН тебя обидел вчера?
Обе знали, чье имя скрывается за местоимением «он». Лика не смогла сдержать печальной улыбки. Ее забавляло, что Мила так недолюбливает Макса. Обычно у девушек и женщин, которые не знают его так хорошо, как сводная сестра, Эванс вызывает противоположные чувства. Солидарность подруги не могла не трогать.
– Или обиделась? – тихо спросила Мила. Лика удивленно подняла на нее глаза.
– Что ты. Нет, конечно.
– Мне не по себе, когда я его вижу. Неприятный тип.
– Я понимаю, – кивнула Анжелика. Встала и взяла подругу под руку. – Пойдем.
Девушки вышли из опустевшей аудитории.
– Вы все купили?
– Да, даже больше, чем необходимо. Но Макс зря потратил деньги.
– Почему? – недоумевая, спросила Мила.
– Я не надену ничего, из того, что он купил, – категорично заявила Энжи.
– Разозлится, – протянула Кравченко.
– Плевать. Я хотела сама купить платье, и все остальное. Но не успею. Вечеринка уже завтра. А вечером мы договорились с Ником. Пойдем в кино.
– Брось, Ник поймет. Хочешь, я ему позвоню? У вас будет завтрашний день. А сейчас мы поедем в один классный недорогой магазинчик, и я сама выберу тебе платье и куплю его. Это будет мой подарок.
Анжелика остановилась. Повернулась к Миле. Посмотрела в глаза. Слезы навернулись, сердце замерло. Такое новое чувство. Все меняется. У нее теперь есть люди, которые любят, заботятся, хотят помочь. Даже в дождливый день можно увидеть солнце, если постараться заглянуть за облака.
– Ты – настоящая подруга. Я так счастлива сейчас. Ты даже представить себе не можешь.
– Ну-ну, только не распускай нюни. Я тебя тоже люблю, но это просто платье.
Ник вышел из офиса с ощущением надвигающейся беды. На сердце было тяжело. Он был расстроен из-за отмененного свидания с Анжеликой. Видеть ее сейчас было жизненно необходимо. Просто смотреть с серебристые глаза, чистые, невинные, такие светлые, неземные, любоваться ее лицом. Тонким, хрупким, неброским. Слушать ее голос, тихий и мелодичный. Смеяться вместе с ней. Держать за руку. У нее самые красивые руки. Нежные, аккуратные, совсем еще детские. Длинные пальцы, розовые ноготки, ладони теплые, бархатистые, как кошачьи лапки. И кожа бледная, прозрачная. Фарфоровая куколка. Маленький ангелок.
Он ненавидел себя сейчас.
После того, что сделал, думать о любимой девушке, мечтать о близости с ней, было кощунственно. Но Ник находил спасение от собственной совести только в этих грезах. Она никогда не узнает. И когда они станут по-настоящему близки, Ник никогда не позволит себе подобного преступления.
Но то, что он сделал, было неправильно. Подло.
Изменить любимой еще до того, как она стала твоей. Омрачить волшебные моменты первых поцелуев и нежных ухаживаний запахом другой женщины на своем теле.
Отвратительно.
– Куда-то спешишь? – как гром среди ясного неба, раздался голос, который Ник надеялся никогда больше не услышать. Она стояла возле своей машины. Большой, черной, блестящей. Ее волосы казались снежно-белыми. Подумать только, они виделись всего три часа назад. А ему показалось, что он смотрит на нее впервые. Как вспышки камеры понеслись кадры, замедляясь, ускоряясь, разбивая остатки самоуважения вдребезги, изливаясь непролитыми слезами разочарования в грязные лужи под их ногами. Он не мог стереть ни один кадр. Как ни пытался. Вереница образов, как наваждение. Невинный обед в кафе, ее квартира, самый грязный и развратный секс в его жизни на алом ковре гостиной, потом на кухне, у стены, в душе. Ему еще не попадались такие безумные женщины. Она хотела все и сразу. Полностью владела своим телом, каждой мышцей. Способна довести любого до точки кипения. Он не предполагал, где находится его личный предел, теперь знал наверняка.
– Ты меня преследуешь? – голос не слушался. Никита смотрел на нее, испытывая неимоверные муки. Хотелось убить ее и трахнуть снова.
– Мне не понравилось, как мы расстались, – девушка шагнула к нему. Улыбнулась. Коварно. Красиво. Белые зубы, красные губы, голубые глаза. – Мне показалось, что ты сожалеешь.
– Это так. Нам не нужно больше встречаться, – отрывисто проговорил Никита. – У меня есть девушка. Я говорил.
– Да. Говорил, – утвердительно кивнула. – Но мы уже это сделали. И с завтрашнего дня ты можешь начать искупать свою вину. Сегодняшний день уже потерян. Так давай проведем его с пользой. Для нас обоих.
– Нет, – тряхнул головой Ник.
Она рассмеялась, откинув назад белокурую голову. Потом подошла к машине. Своей. Открыла заднюю дверь. Шагнула в сторону, дерзко и чувственно взглянула в напряженное лицо парня.
– Садись, недотрога. Так и быть, я буду сверху. Будем считать, что я взяла тебя силой.
– Как ты можешь быть такой развращенной! – воскликнул Ник. Девушка раздраженно фыркнула. Резко подошла к нему, схватила за полы распахнутого пальто и впилась в его рот алчным глубоким поцелуем, прижимаясь всем телом. Потащила за собой. Невозможно сопротивляться. Она толкнула его на заднее сиденье. Размеры автомобиля давали возможность для маневров. Залезла внутрь, уселась на него, закрывая дверцу. Затемненные окна создают обманчивое ощущение невидимости. Задрала юбку, наклонилась, целуя в губы. Расстегнула ширинку на его брюках. Он застонал, оказавшись в ней, схватил за бедра, удерживая. Она хрипло рассмеялась над его последней попыткой сопротивления и понеслась во весь опор.
– Предательство бывает таким сладким, дружок, – бросила Фрея, когда разбитый и сконфуженный, он выходил из ее машины. – Не расстраивайся. Ты еще не женат.
– Я тебя ненавижу, – зло выплюнул Ник.
– Это не так. Ты себя ненавидишь. За то, что недостаточно любишь ее, – она больше не улыбалась, захлопнула дверь и поехала проч.
– Но я люблю, – беспомощно, отчаянно прошептал Никита в тишину. Словно пытался убедить себя, и снова поверить, обрести почву под ногами. Начался дождь. Проливной и холодный. Ледяные струи стекали по его лицу, смешиваясь со слезами стыда. Он стоял, не шевелясь. Промок насквозь. Но легче не стало.
Глава 5
«Как много, однако, существует такого, в чем я не нуждаюсь.»
Анжелика улыбалась, крутясь перед зеркалом в примерочной. Алое атласное платье-футляр сидело на ней, как перчатка, подчеркивая линии тела, о которых Энжи и не догадывалась. Грудь, талия, бедра. Оказывается, у нее все это есть, если умело подобрать одежду.
– Выходи уже. Я сейчас поседею от волнения, – позвала ее Мила.
Выход Лики вызвал триумф. Даже продавщица была потрясена.
– Боже, – восторженно выдохнула Мила, глядя на подругу. – Ты, как Кармен. Потрясающе.
Анжелика засветилась, чувствуя всеобщее одобрение. Ей тоже нравилось.
– Берем, – заявила Мила. – И туфли тоже. И вон ту сумочку.
– Но… – возразила Лика.
– Никаких «но». А теперь в салон. Стричься. Прическу я сделаю сама. Приду с утра и завью тебя, будешь у меня роковой красоткой. Слушай, возьми уже трубку.
Энжи, наконец, отошла от восторга, и услышала звонок своего мобильника. Взглянула на дисплей, перевела напряженный взгляд на Милу. Нахмурилась.
– Макс, – озадаченно сказала она. – Что ему надо?
– Так спроси у него. Я точно тебе не отвечу.
Лика поднесла телефон к уху, принимая вызов.
– Да.
– Да? – насмешливо переспросил Макс. – Я еще не задал вопрос, а ты уже согласилась. Так нельзя. Где тебя черти носят? И пришел пораньше, хотел обсудить наши планы на завтра.
– Ах, это….
– А ты решила, что я соскучился? – снова смех.
– Нет, конечно….
– Почему же? Я соскучился. Я зол. У меня был тяжелый день, и мне необходимо выплеснуть негатив. А тебя нет.
– Хм…
– Не тушуйся. Я пошутил. Ты долго? Я купил пиццу. Могу оставить, выпьем пива, посмотрим фильм.
– Ты спятил?
– У нас перемирие. Ты забыла?
– Нет, ничего я не забыла, – неразборчивое бормотание. – Я сейчас в салоне красоты. Как освобожусь, приеду.
– Салон красоты? Где? Я могу забрать тебя.
– Не надо, – испуганное возражение. Пауза на другом конце.
– Ты меня обманываешь. Ладно, дождусь дома. Подружке привет.
– Я с Милой.
– Я понял.
– Нет, я действительно с Милой.
– Почему ты оправдываешься? Я не твой ревнивый парень.
– Я вовсе не это имела в виду.
– Ладно, давай, пицца стынет, – он разъединился первым. Энжи какое-то время слушала гудки, потом отпустила руку с телефоном. Беспомощно взглянула на Милу. Та наблюдала за подругой с нескрываемым удивлением.
– Что за хрень между вами происходит? – в лоб спросила Мила. – Энжи, послушай, держись подальше от этого гавнюка.
– Мы живем вместе, – беспомощно проговорила Анжелика.
– Я знаю, но будь осторожна. Он мужик с нездоровой психикой, а ты юная девушка. И вы не родственники. Даже не друзья. Не забывай об этом.
– Ты же не думаешь…, – с ужасом и не доверием спросила Энжи.
– Боюсь даже думать. Макс – темная лошадка. Но он красив, богат. Уверен в себе. Бабы по нему с ума сходят. Я просто не хочу, чтобы ты страдала. Закрой для него свое сердце, заколоти гвоздями, если понадобится.
Анжелика вымученно улыбнулась, отводя взгляд. Она вернулась в примерочную. Посмотрела на свое бледное отражение. Красный цвет только подчеркивал белизну ее кожи.
«Где же ты была, Мила, со своими мудрыми советами, четыре года назад?»
«Он нес меня на руках с кладбища, залитую кровью и слезами. Я смотрела в холодную красоту его глаз и думала, что вот он человек, который перевернет мою жизнь. И хотела, чтобы он нес меня вечно».
«Но я не умела правильно формулировать желания».
«Вот и поплатилась».
Она не скажет этих слов подруге. Мила не поймет ее. Не сможет. Нужно пережить то, что пережила Лика. Потерять двух матерей и отца. Никого, кто мог бы утешить и разделить ее горе. Плакать вместе с ней. Рядом с ней. Пустота и боль. Она и жить-то не хотела. Человеку нужно любить кого-то, чтобы снова научиться смотреть в следующий день. Если она заколотит свое сердце гвоздями, то умрет.
В холле было темно. В большой гостиной тоже не горел свет. Бесшумно ступая по ламинату, Анжелика прошлась по комнатам. Никого.
Она нашла его в кухне. Макс спал за столом, положив голову на сложенные руки. Он съел всю пиццу. Эгоист.
Лика невольно улыбнулась, опустила сумку на пол, сняла туфли, босыми ногами подошла к столу. Села напротив. Просто смотрела….
Вчера она видела, как он ест. Сегодня – спит. Что будет завтра?
В горле встал комок, грудь сдавило. Она понимала. Она все понимала. Но ничего не могла поделать. И не могла дышать. Нужно уехать, как можно скорее. Пока не стало сложнее, больнее, чем сейчас. Протянув руку, прикоснулась к его волосам кончиками пальцев. Осторожно. Еще одно открытие. Шелковистые, как у ребенка.
Он проснулся, пошевелился. Лика с испугом одернула руку, но не сдвинулась с места.
Максим поднял голову, какое-то время сонно разглядывая ее. Невидящий взгляд. Лунатик. Она мягко улыбнулась.
– Привет, – шепнула она. – Устал?
– Да, – кивнул, проснувшись окончательно. Дернул ее за локон, выбившийся из укладки. – Подстриглась? Тебе идет.
– Я просто подравняла концы. Ничего не заметно. Это укладка и только.
– Я съел пиццу.
– Я заметила, – усмехнулась. – Иди спать. На столе неудобно.
– Я привык. На работе в обед так сплю.
– Меньше бы развлекался с секретаршами.
– Ревнуешь?
– Беспокоюсь. Здоровый сон необходим. Даже у тебя могут кончиться силы. Заряд энергии нужно пополнять.
– Существуют разные способы пополнения энергии, – улыбнулся Макс двусмысленно. – Ты еще слишком мала, чтобы понять.
– Куда уж мне, – пожала плечами Анжелика. – Я пойду к себе. Завтра тяжелый день.
– Да. Выспись хорошенько. Ресторан заказан на пять вечера. Можешь проваляться в кровати до обеда. Не торопись. Я с утра уеду по делам. Дом в твоем полном распоряжении. Встретимся в ресторане. В четыре за тобой приедет лимузин.
– Хорошо. Лимузин – это лишнее, но тебе виднее. Спокойной ночи, Макс.
Она ждала ответного пожелания, но он просто смотрел на нее. Ничего нельзя прочесть в стеклянных глазах. Подавив разочарованный вздох, Энжи встала и ушла.
***
А с утра сразу все пошло не так. Поддавшись влиянию слов Макса, Анжелика решила хорошенько выспаться и… проспала. Встала в час дня. Но у нее было наготове оправдание. Для самой себя, в первую очередь. Ночью ей позвонил Никита. Он был очень расстроен, все время пытался ей что-то сказать, но так и не сказал. Лика пыталась расшевелить и приободрить его, не вышло. Они разговаривали два часа. Ник постоянно твердил, как сильно она ему нравится. Как-то навязчиво, иногда не в тему, словно не слышал, что Лика ему говорила. В общем, каждый был на своей волне, которые так и не пересеклись. Уснула девушка с тяжелым сердцем. Ей было жаль, что она не смогла развеять его тревоги. Они договорились, что он не будет забирать ее из дома, а приедет сразу в «Новотэл».
В половину второго, когда именинница, приняв душ, и высушив волосы, принялась за макияж, позвонила Мила. Она сообщила, что задержится на полчаса. А где полчаса, там и час, и полтора. Мила взяла на себя ответственность за прическу Лики, но вряд ли успеет к четырем завить и уложить густые, длинные и непослушные волосы подруги. Не хотелось бы опаздывать на собственную вечеринку.
А еще Анжелика совершенно не умела краситься. Максимум, которым она владела – немного туши и блеск для губ. Мила же настояла, чтобы Лика сделала более яркий макияж. И девушка честно попыталась. Напугалась собственного отражения. Смыла все. Решила воспользоваться паузой и перекусить. Иначе первый же бокал шампанского выведет ее из строя.
Она спустилась в кухню. Пожарила яичницу, выпила кофе. Включила музыку. Настроение медленно, но уверено поползло вверх. В два часа курьер доставил ей огромный букет роз. Алых. От Ника. С красивой открыткой. Энжи улыбнулась, читая трогательные нежные слова. Нужно сказать ему, что она любит желтые розы. Красные напоминают о похоронах. Как гвоздики.
Мила почти не опоздала. Расцеловала подругу, потом отругала за отсутствие макияжа, и сразу взялась за дело. Они переиграли первоначальную идею с длинными распущенными локонами. И Лика не пожалела. Мила собрала волосы подруги на бок, закрепив шпильками, и они струились на правое плечо красивыми упругими завитками. Сверху она тоже что-то накрутила, приподняла. В итоге получилось шикарно.
Взглянув на себя в зеркало, Лика ахнула. Конечно, не Анжелина Джоли. И узнать в этой роковой брюнетке в отражении Анжелику Собинову можно без особого труда. Но теперь в лице девушки появился лоск, утонченность, загадка, которыми раньше и не пахло. Голубоватые тени скорректировали оттенок глаз, подводка подчеркнула их выразительность и глубину. Чуть подведены брови, губы. Ничего лишнего, но эффект потрясающий.
– Ты волшебница, – прошептала Лика. Глаза предательски заблестели. Мила стояла за ее спиной, обнимала за плечи.
– А ты красивая. Глаз не оторвать. Страшно представить, сколько сердец тебе предстоит сегодня разбить, – чмокнув подругу в щеку, сказала Мила. – Я побежала. Нужно еще переодеться. Увидимся там.
– Хорошо, – кивнула Лика, не в силах отвести взгляд от своего отражения.
– Уверена, что за тобой не нужно приезжать? Мне не трудно.
– Я сама. Макс обещал прислать лимузин.
– Вон оно что! Принцесса приедет на бал в настоящей карете, – усмехнулась по-доброму Мила. – Могли бы прокатиться вместе.
– Ой, прости, я даже не подумала. Приходи, конечно.
– Нет. Я пошутила. Не хочу пропустить момент, как все ахнут, когда ты выйдешь из лимузина. Мы с Ником разделим твою минуту славы, но по другую сторону. А потом и все вместе.
– Спасибо, Мил, – с чувством поблагодарила подругу Анжелика.
– Да не за что. Для такого человека, как ты, очень легко быть другом.
– Быть другом сложно, Мил, для любого человека, – серьезно возразила Лика. – Я тебя люблю.
– И я тебя. Не размажь косметику. Ты можешь, – хохотнула Мила напоследок. – Убегаю. Не провожай.
Анжелика повернулась, взглянув на два своих новых платья. Они висели на вешалках. Подошла, сняла чехлы, лаская пальцами поочередно шелк и атлас. Оба – невероятной красоты. Сложно сказать, которое нравится больше. Слишком разные. Первое – утонченное, женственное. Платье для принцессы. Хоть сейчас за Оскаром по красной дорожке. Второе – броское, сексуальное, чувственное. Для роковой красавицы.
Лика печально улыбнулась подарку Макса, словно извиняясь, что не может выбрать его. Хотя… Признаться, первое платье подошло бы больше. Девушка не чувствовала себя роковой красавицей. Возможно, ей будет поначалу неловко. Но решение уже принято. Она не позволит Максу диктовать ей условия даже в собственный праздник.
Анжелика последний раз прошлась пальцами по тончайшему кремовому шелку, наслаждаясь нежной текстурой. И взяла другое. Красное. Положила на кровать, задумчиво смотрела на него, пока надевала чулки.
Застегнуть молнию на узком платье без помощи Милы, удалось не сразу, но она извернулась, и последнее препятствие было преодолено. Скользнула в туфельки на высоком каблуке, повернулась к зеркалу. От волнения свело живот, Энжи прижала к нему ладони, не сводя глаз с высокой хрупкой брюнетки в алом коротком платье. Отражение незнакомки. Где та девочка с вечно растрепанной косичкой, в унылой форме? Куда делся потупленный взгляд и неуверенное выражение лица? Неужели это случилось? Она стала взрослой. Почти женщина, почти красива, почти не дрожит. И ладони почти не влажные от волнения. Захотелось расплакаться. Какая глупость. Слабость. Так по-детски. Снять все и спрятаться. Обратно в свою скорлупу. Снова стать маленькой девочкой, которой не нужно принимать решения. Не нужно сражаться и отстаивать свои желания. Не нужно бояться, что кто-то поймет не так. Не нужно ничего и никому доказывать. Быть во власти другого, сильного, уверенного, знающего все, управляющего ее жизнью. Было ли ей плохо здесь? Будет ли лучше в будущем? В угнетении и плену есть свои плюсы. Ты знаешь, что ничего не решаешь, от тебя не зависит твоя жизнь. А свобода… Она, как мечта, за которую нужно сражаться. И вряд ли есть в этом мире по-настоящему свободные люди. Все мы пленники. Так или иначе.
– Соберись! – бросила своему отражению Анжелика. И подействовало. Страх и тревога ушли. Она расправила плечи, взяла сумочку, уверенно вышла из спальни, закрыв за собой дверь.
Все хорошо. Все непременно будет хорошо. Жизнь только начинается. Восемнадцать лет. Слишком мало, чтобы начинать думать о смысле жизни. Радоваться и получать удовольствие. Лететь с раскрытой душой навстречу загадочному будущему. И ничего не бояться. Просто жить. Принимать ее дары и удары, извлекать уроки, набираться опыта.
Без пятнадцати четыре Анжелика спустилась в холл. Она вышла на крыльцо, услышав сигнал подъехавшего лимузина. Длинный, блестящий и черный, украшенный желтыми розами. Удивительное совпадение. Кого бы ни нанял Макс организовывать ее вечеринку, этот человек угадал ее любимые цветы.
