Алайна Салах
Только между нами

5

Стелла

– Стелла Андреевна. – Лицо Алисы, главного юриста «Родинский и партнёры», расцветает в неестественно широкой улыбке. – А вы… Снова к нам?

Она никогда мне не нравилась: ни её фальшивый оскал, ни силиконовая грудь. Дело, конечно, не в них, а в том, что я отлично осведомлена о её желании обосноваться в койке моего мужа. Взгляды, что она мечет в Романа на совещании, и нарочитые жесты выдают в ней оголодавшую хищницу, которую ничуть не смущает моё присутствие. Тридцать восемь, разведена, детей нет. Чем не повод отбросить принципиальность?

– Снова к вам, – без улыбки отвечаю я, делая акцент на последнем слове. – Приятно, что скучали.

Не затрудняя себя дальнейшим общением с ней, разворачиваюсь к своему кабинету. Тело переполняет бодрость. Даже встреча с сукой Елисеевой приносит удовлетворение. Как же мне всего этого не хватало: тесной офисной юбки, трущейся о бёдра, дребезжания офисной техники, снующих туда-сюда людей. До того, как занять кресло в «Родинский и партнёры», я работала в крупной международной компании, и лишь спустя год после свадьбы Роман уговорил перейти к нему. Убедил, что хочет меня не как жену, которую необходимо держать под боком, а как ценного специалиста. В итоге решил сделать из меня комнатную собачку, смысл существования которой – знать хозяйские команды и иметь блестящую шерсть.

Мой кабинет, к счастью, ничуть не изменился: тот же неправильной формы стол, специально заказанный под меня, кремовое кресло с массажной подушкой, на которой так приятно расслабиться в обеденный перерыв, и тот же стеллаж с цветными корешками книг, которые я собирала годами. Люблю толковую развивающую литературу. Мотивирует и вдохновляет.

Как следует оглядевшись, я иду к окну поднять жалюзи, чтобы позволить приветливому утреннему солнцу оживить заскучавшие стены. Так всегда начиналось моё рабочее утро – с минутной медитации перед ликом пробудившейся столицы. Взгляд падает на белый горшок, стоящий на подоконнике. Кое-что здесь всё-таки изменилось. Мой крошка-спатифиллум, именуемый женским счастьем, превратился в скорчившийся бурый скелет. Я тычу ногтем в высохшую землю и смиренно вздыхаю. Бесполезно. Его уже не воскресить.

– А я знала, что ты рано или поздно появишься, – весело звучит позади.

Стряхнув с пальцев серую пыль, я оборачиваюсь. Из дверей кабинета на меня смотрит улыбающееся лицо сотрудницы отдела кадров. Вера. Обожаемый мной человек, с которой мы немного потерялись из-за её декретного отпуска и моей личной трагедии.

– Поняла, что ежедневные спа и обеды в ресторанах не моё, – коснувшись губами её щеки, посмеиваюсь я. – Как ты?

– Вертимся понемногу, – в своей рабоче-крестьянской манере отмахивается Вера. – Я только «здрасте» забежала сказать. А то Роман Анатольевич заметит, что я мужские причиндалы за его казенные харчи пинаю, и выгонит с треском. Потом же поболтаем, да?

Я уверяю, что обязательно поболтаем, и после того, как она уходит, набираю Романа. После приезда в офис он сразу же заперся у себя в кабинете, и толком обсудить будущие нюансы работы у нас не получилось. Я по большому счёту всё здесь помню и знаю, осталось только понять, с кем придётся непосредственно контактировать. С момента моего затянувшегося отпуска в команде несколько человек сменилось.

– Ром, ты освободился? Я у себя в кабинете. Жду.

– Нет, я уехал, – нетерпеливо звучит в динамике. – Иди в зал совещаний. Я сейчас туда человека приглашу, с которым тебе нужно будет согласовывать финансирование и основные этапы проектов.

Такая спонтанная смена планов у мужа для меня не в новинку, поэтому, не усложняя разговор дальнейшими расспросами, я вешаю трубку и поднимаюсь. Что значит «согласовывать»? Раньше моя должность позволяла регулировать все вопросы напрямую с самим Романом.

На ходу приветствуя знакомые лица, иду по коридору, попутно прокручивая в голове будущие дела на день. Неплохо будет обновить моноблок, а ещё заказать канцтовары. Не хочу начинать новую рабочую веху со старыми вещами.

Толкаю нужную дверь и тут же останавливаюсь как вкопанная. Выгоревшая чёлка, упрямо очерченный рот, длинные кисти, сложенные на столе, и изучающий взгляд. Какого?.. Передо мной сидит тот курящий сопляк с корпоратива.

– Стелла, – без улыбки произносит он, свободно ощупывая моё тело глазами. – Приятно снова тебя увидеть.

Поза и взгляд, которым он на меня смотрит, – будто я новоприбывшая стажёрка на собеседовании, – вызывают острое желание ему нагрубить, а лучше – выставить за дверь. «Какого хрена ты тут забыл? – хочется рявкнуть мне. – И кто дал тебе право так меня разглядывать?» Непонимание и раздражение – вот что я чувствую. Ненавижу быть застигнутой врасплох.

– Ты кабинетом не ошибся, Матвей? – холодно уточняю, опуская на стол заготовленный блокнот. – У меня здесь встреча.

– Надо же. Ты запомнила, как меня зовут. – Сопляк смотрит мне на грудь и только потом в глаза. – Это очень приятно. Нет, я не ошибся, Стелла. У тебя встреча со мной.

– Мне необходимо с тобой обсуждать свои будущие проекты? – переспрашиваю я, растерявшись. Слишком уж уверенно и расслабленно звучит его голос для того, кто пытается врать или шутить.

Собеседник изучающе ощупывает моё лицо и, склонив голову набок, щурится.

– А твой муж тебе не сказал? Я занимаюсь инвестиционным прогнозированием. Соответственно, решаю, будет компании выгоден твой проект или нет.

Я лишаюсь дара речи. Они что, серьёзно? Да Роман из ума выжил, если доверяет распределение собственных средств юнцу вроде него! «Родинский и партнёры» инвестирует десятки миллионов ежемесячно, а этот парень только вчера университет окончил.

– Присядешь? – Сопляк встаёт и выдвигает для меня кресло. – Ты ведь, наверное, хотела обсудить детали нашей совместной работы?

Мне хочется сжать переносицу и помотать головой. Бредятина, на хрен. Совместной работы? С кем? С тем, кому по возрасту полагается до беспамятства накидываться в клубах и зависать в «Макдональдсе» с милкшейками?

– Для начала я хочу поговорить со своим мужем. – Забираю со стола блокнот, проклиная себя и заодно Рому за то, что выставил меня такой идиоткой. – Потому что у меня есть большие сомнения в том, что к твоему мнению стоит прислушиваться.

– Ну да.

Саркастично улыбнувшись, парень выпускает из рук спинку кресла, которое выдвинул для меня, и отшагивает назад. В карих глазах отчётливо проступает лёд.

– Ты ведь считаешь меня чьим-то блатным сынком, протирающим здесь брюки.

Чтобы не вступать в бесполезную полемику, я разворачиваюсь и выхожу из зала совещаний. От злости и негодования подрагивают руки. Что вообще происходит? «Я решаю, выгоден компании проект или нет», – с издевкой повторяю, шарахая дверью своего кабинета. Это больше похоже на розыгрыш. Может быть, это он и есть? Так Рома хочет вынудить меня сидеть дома?

– Что это было? – цежу я в трубку, когда слышу голос мужа. – Да мне домашнее задание с ним в пору проверять!

Надтреснутый смех Ромы заставляет кровь прилить к лицу.

– Я знал, что ты так и отреагируешь.

– То есть это розыгрыш такой? В компании появилась новая традиция? Боевое крещение новобранцев?

– Ты меня за кого держишь, Стелла? Данилов мой ведущий сотрудник. Я потом тебе про него расскажу.

Я прикрываю глаза, пытаясь обуздать поднявшийся гнев. Иногда кажется, что муж мне за что-то мстит, ну или ему как минимум доставляет удовольствие надо мной потешаться. Что ему стоило предупредить меня обо всём заранее? Он прекрасно знал, какой может быть моя реакция. Какому специалисту со степенью MBA понравится быть на побегушках у двадцатилетнего выскочки?

– Нет уж, Ром, – твёрдо чеканю я. – Расскажи о нём сейчас.

– В двух словах, – великодушно отвечает он. – Я его у Оленичева переманил. Пацан своего рода инвестиционный вундеркинд. В цифрах и прогнозах шарит лучше любого опытного экономиста. Сам бы не поверил, если бы не имел возможности убедиться. Уж не знаю, какой процессор встроен ему в башку, но пока он приносит мне такие деньги, Данилов меня устраивает.

Значит, вот почему парень отреагировал так на террасе и сейчас. Не понравилось, что я назвала его чьим-то сынком, принятым по знакомству. Вундеркинд? А с виду совсем не скажешь. Гениев я представляла с засаленными волосами и в толстых роговых очках.

– Сколько ему лет, ради Бога, Ром?

– Двадцать два или двадцать три, я уж и не помню. У подружки своей, Веры, можешь спросить, она поточнее скажет. Даже университет не закончил, представляешь? – Судя по редкой весёлости тона, муж явно в восторге от своей авантюры. – Если я глаза на его возраст закрыл, тебе точно придётся. Всё, иди работай. А если что-то не устраивает, всегда можешь домой вернуться и стать, наконец, примерной женой.

Трубку я вешаю, плотно сжав зубы. Не могу до конца понять своей реакции. Финансированию проекта всегда требовалось одобрение, и это воспринималось нормально. Так что изменилось сейчас? У Романа есть недостатки, но ветреность и кретинизм к ним не относятся. Если этот парень действительно так хорош, как он говорит, – какая мне разница?

Пытаясь свыкнуться с этой мыслью, снова смотрю на дверь. Я ведь не собираюсь возвращаться домой, так же как не планирую осуществлять в компании переворот с увольнениями новых сотрудников. Двадцать два ему или двадцать три – наплевать. Я пришла сюда работать.

6

Матвей

Я смотрю на захлопнувшуюся дверь, чувствуя себя полным идиотом. И что мне теперь делать? Вернуться к себе или подождать?

Никак не могу понять, на кого злюсь больше: на стерву Стеллу, которая уже во второй раз ведёт себя так, будто я не достоин дышать с ней одним воздухом, или на её мудака-мужа, не удосужившегося ввести свою жену в курс дела. Не люблю становиться свидетелем чужого унижения, а Стелла выглядела именно такой: растерянной и униженной. Правда моментально реабилитировалась, попытавшись в ответ унизить меня. Аплодисменты ей. Это существенно снизило градус моего сочувствия.

Может, просто встать к херам и уйти? В смысле насовсем. Я не держусь за эту должность. Пока никак не получается прикипеть к материальным благам, дарованным Родинским, как и почувствовать принципиальную разницу между дешёвыми джинсами и брюками за двадцать косарей, предписанными местным дресс-кодом. Возможно, причина такого свободомыслия – пришедшее понимание, что с моим «даром», как тут принято называть банальную арифметику и интерес к мировым новостям, я не останусь на улице. Для местных бизнес-воротил я вроде того осьминога-оракула, предсказывающего результаты спортивного чемпионата. Каждый жаждет заполучить меня в свой бриллиантовый аквариум.

Со стуком открывшейся двери я вскидываю глаза. Она снова заходит в кабинет. Лицо спокойное, взгляд сосредоточенный. В руке всё тот же блокнот. Что она записывать собралась? Моё имя? Она его, к счастью, и без того запомнила.

– Рад, что ты вернулась, – говорю абсолютно искренне и встаю, чтобы повторно выдвинуть для неё кресло.

Джентльменских манер во мне – кот наплакал. Просто она принадлежит к такому типу женщин, в присутствии которых любой испытает потребность это сделать.

Стелла не пытается возражать и с достоинством занимает предложенное место. Оказывается совсем близко от меня, так что я имею возможность убедиться: с духами она действительно не налажала. Этот аромат – не тяжёлый и не лёгкий – ей очень идёт.

Занимаю кресло напротив и снова на неё смотрю. Она тоже смотрит. Холодно и собранно. Сегодня на ней почти нет макияжа, ну или, по крайней мере, он максимально естественный. Стелле не о чем беспокоиться – она совсем не выглядит на свой возраст. В прошлый раз её выдали глаза. За прозрачной голубой радужкой просвечивает опыт, присыпанный пылью разочарования. Ни у одной моей сверстницы такого взгляда нет.

– Расскажешь о себе? – её голос звучит сухо и по-деловому. Сейчас сложно представить, что когда-то она могла курить из моих рук. – Раз уж я ошиблась с причинами твоего появления в компании.

У неё длинная шея, и, пока она говорит, заметно, как натягивается тонкая голубоватая вена. Я слежу за её ртом, и когда она замолкает, перевожу взгляд на кисти. Пальцы длинные, тонкие. Я бы даже сказал, аристократические. Никакого раздражающего перебора с украшениями. Только обручальное кольцо.

– Ну так как? – нетерпеливо повторяет она. – Расскажешь?

– Мне двадцать два, если ты ещё не знаешь. Высшего образования нет.

– Ты не закончил учиться?

– Я и не начинал. Так уж вышло.

– Почему? – Стелла явно не собирается легко даровать мне шанс на доверие.

– Я уже работаю у вас, так что едва ли имеет смысл допытываться о причинах. Но если я тебе настолько интересен, – добавляю, не сумев отказать себе в удовольствии увидеть яркие вспышки в её глазах, – могу удовлетворить твоё любопытство. Причиной тому – пьющая мать, за которой нужно было приглядывать.

Ни толики сочувствия во взгляде, ни намёка на любопытство. Мои очередные аплодисменты. Я не иронизирую. Сочувствие меня до глубины души бесит.

– Поясни вкратце. Каковы твои функции в компании?

– Занимаюсь краткосрочным и среднесрочным прогнозированием инвестиционных потоков, – со вздохом выговариваю впечатляющий набор слов. – За долгосрочные пока не берусь принципиально. Также занимаюсь оценкой эффективности вложений, и именно поэтому мы с тобой будем часто пересекаться. У тебя красивые пальцы. Если честно, они меня немного отвлекают.

Мой комплимент достигает цели: застывшее выражение слетает с лица Стеллы, заменяясь вопросительным:

– Последнее к чему было сказано?

Пожав плечами, я наконец откидываюсь на спинку кресла.

– Просто захотелось.

– Напомню, что мы с тобой не в курилке на корпоративе, а в зале для совещаний, обсуждаем рабочие вопросы. Но даже если бы очутились на улице – комплименты любой части моего тела будут лишними. Мы коллеги, и я замужем.

– Ещё у тебя красивые грудь и глаза, – продолжаю я, намеренно помечая их взглядом. – Говорю для того, чтобы ты оценила, насколько деликатным я пытался быть. Каюсь, я не слишком разбираюсь в кодексе брачных отношений – как ты правильно заметила, ещё слишком молод для этого. Так что в силу возраста оставлю за собой право наплевать на твой замужний статус, когда мне захочется сказать тебе что-нибудь приятное.

– Ты зарываешься, Матвей, – льдом приколачивает меня к полу.

– Я всю жизнь это слышу.

– Не пытайся обращаться со мной, как с одной из своих сверстниц, которые пищат от твоей упёртой развязности, – упрямо продолжает она, испепеляя меня взглядом. – У женщин моего возраста это не вызывает ничего, кроме раздражения. Мы с тобой не на свидании из Тиндера, где тебе за пять минут нужно наговорить столько, чтобы через час непременно залезть ко мне в трусы на заднем сиденье своей машины.

Я ею любуюсь. Несмотря на всю ядовитую холодность тона, в её глазах полыхает самый настоящий пожар.

– У меня нет машины. Есть только съёмная квартира. Здесь, неподалёку.

– Идиот, – зло цедит она, резко поднимаясь из кресла.

«Сучка», – раздражённо думаю я, глядя, как её спина, обтянутая полупрозрачной бежевой рубашкой, скрывается в зазоре двери. Опускаю глаза себе на брюки и поправляю оттопыренную ширинку. Всё-таки зря она упомянула свои трусы.

7

Стелла

– Зайди ко мне, Стелла, – голос мужа звучит отстранённо, без малейшего намёка на то, что нас связывает что-то ещё, помимо работы.

Пожалуй, это нормально для полноценного трудового процесса, – субординация и прочее – но такое отношение отчего-то ранит. Можно сказать то же самое, но другим тоном. Это всё-таки мой первый рабочий день после перерыва. Хотя о чём я? Роман хочет видеть меня дома и, конечно, не будет пытаться облегчить мне задачу вливания.

Сворачиваю рабочую программу и встаю. Мне нужно помнить, что я здесь ради себя и напоминания о собственной значимости. Если бы я пошла работать в стороннюю компанию, едва ли мне приходилось бы ждать особого отношения.

При виде меня Ирина встаёт из-за стойки и застывает с приклеенной к губам улыбкой.

– Роман Анатольевич у себя, Стелла Андреевна.

– Я знаю. Спасибо.

Приятно, что хотя бы кто-то в этом офисе всё ещё воспринимает меня серьёзно.

Постучавшись для соблюдения формальности, захожу в кабинет мужа. Роман сидит в своём кресле и, что совсем неудивительно, разговаривает по телефону. Завидев меня, делает скупой жест рукой, предлагая проходить. Как будто я собиралась топтаться на пороге.

Присаживаюсь в кресло и, краем уха слушая о новом строительстве в Перми, разглядываю мужа. Посеребрённые сединой виски, гладко выбритый упрямый подбородок, несколько грубых морщин на лбу и глаза цвета промёрзшего асфальта. Раньше мне нравилось называть их стальными, но сейчас этот эпитет почему-то не ложится.

Помню, когда я впервые его увидела, Рома показался мне самым красивым мужчиной на свете. Он подошёл ко мне на корпоративном банкете – высоченный, в идеально сидящем костюме. Предложил попробовать какой-то эксклюзивный шотландский виски, произведённый в количестве десяти бутылок. Я им потом долго кашляла, так что Роме пришлось срочно раздобыть воды.

В этому году мужу исполняется сорок пять. Моложе своих лет он не выглядит – выглядит даже немного старше, несмотря на полное отсутствие лишнего веса. Возраст, к слову, его ничуть не портит, а напротив, делает более эффектным и импозантным. Может, нужно было повременить с выходом на работу и организовать нам отпуск?

– Ну что? – голос, обращённый ко мне, отрывает от созерцания и заставляет поднять глаза. – Как твой первый рабочий день?

Можно рассказать Роману о комплиментах от Сопляка, как я про себя окрестила Матвея. Посмотреть на его реакцию и заодно заставить усомниться в профпригодности двадцатилетнего парня. Но я заранее знаю, что не скажу, потому что выберет Роман не меня. Почему я так думаю? Сама не знаю. Наверное, потому что вера в наши отношения сильно пошатнулась.

– В порядке. Заново обжилась в кабинете и познакомилась с новым персоналом.

– С гением цифр встретилась? Как он тебе?

– Мне никак. Главное, чтобы тебе нравился.

– Мне он нравится. Пока, – в тоне Романа отчётливо проступает снисхождение. – Офисной жизнью пока не отёсанный, но со временем привыкнет.

Мысленно я усмехаюсь. Он сильно заблуждается, если ждёт, что Сопляк в скором времени начнёт перед ним лебезить. Помимо природной наглости, Матвей ещё прекрасно понимает, что есть множество компаний, где его с руками и ногами оторвут.

– Сколько ты ему платишь?

– И это ещё одна из причин, почему он мне нравится. – Тонкий рот мужа кривится в подобии веселья. – Ты же суммы, которые я Асланяну перечислял, помнишь? Так вот, этому я плачу треть, и он весь день у меня под боком.

– Существенная экономия, – сухо замечаю я, чувствуя, как снова начинаю раздражаться. О причинах предпочитаю не думать и потому сразу перевожу тему: – Ты домой сегодня во сколько поедешь?

– Поезжай без меня. Мне ещё с Алисой надо будет кое-что обсудить.

– С Алисой? – едко переспрашиваю я. – Даже не с Елисеевой?

– Что за намёки, Стелла? Захотел бы на стороне трахаться – нашёл бы кого-нибудь помоложе.

– Спасибо, что сообщил. Буду знать, что отвечать тебе в похожих ситуациях.

– Ты с таким юмором бы была поосторожнее. – Серые глаза мужа предупредительно вспыхивают. – Знаешь же, что у меня на плохие шутки аллергия.

– То же самое могу сказать тебе. Твой разбухающий банковский счёт не удержит меня от развода в случае измены.

– Что ты несёшь, Стелла? – Роман брезгливо морщится, словно я сказала какую-то глупость. – Поезжай давай домой. Буду около девяти.

В лёгких першит от обиды. Даже не обиды. Пустоты какой-то и непроходимой тоски. На замечание о Елисеевой у мужа даже мысли не возникает меня успокоить, и возможную измену мы обсуждаем вот так – словно главной составляющей нашего брака стала потребность непременно одержать верх друг над другом и побольнее уколоть. Да скажи Рома мне банальное: «Дурочка, мне никто, кроме тебя, не нужен» – и я поеду домой с дурацкой улыбкой на губах.

А вместо этого выхожу из его кабинета с противным дребезжанием в груди и со стойким желанием пропустить один-другой бокал вина. Вспоминаю Веру. Она ведь хотела поболтать со мной. Нужно её найти.

Сворачиваю за угол и моментально натыкаюсь на знакомую фигуру в белой рубашке. Сопляк оборачивается и меряет меня изучающим взглядом. Сейчас даже на это наплевать. Не разглядел мои ноги? Стесняться мне нечего. Пусть смотрит.

Ира, торчащая из-за стойки, при виде меня густо краснеет и быстро опускается вниз. Мне хочется закатить глаза. Теперь резко сократившаяся длина её юбки стала объяснимой. Секретарша Романа запала на Сопляка.

– Собираешься домой, Стелла? – догоняет меня голос Матвея, когда я иду по коридору.

– А ты хотел предложить подвезти меня на своей несуществующей машине?

От досады на себя даже глаза прикрываю. Ну к чему весь этот неместный сарказм? Парень ведь просто спросил, собираюсь ли я домой. И для чего этот укол про машину? Ему двадцать два, родом из не самой благополучной семьи. С его талантами ещё успеет обзавестись дюжиной дорогих тачек.

Сбавляю шаг и оборачиваюсь. Моя злость на мужа не должна литься на окружающих людей. Я умею признавать свои ошибки.

Матвей тоже останавливается и вопросительно изгибает бровь. Никак не пойму, какой у него настоящий цвет волос: золотисто-русый или всё-таки темнее.

– Извини, ладно? В связи с первым рабочим днём я немного заведена.

– Извинения приняты. – Его ярко-очерченный рот дёргается в улыбке. – Надеюсь, в ответ ты не ждёшь, что я начну извиняться за сказанное в зале совещаний. Я-то был спокоен и говорил вполне серьёзно.

– В любом случае ты прекратишь это делать. Завтра нам нужно будет собраться для обсуждения текущих дел.

Он снова бесцеремонно шарит глазами по моему лицу и шее.

– У тебя или у меня?

– В моём кабинете, – твёрдо произношу я, не желая поддерживать эту игру в двусмысленность.

– Тебя проводить?

– Что?

– Твоя машина, – терпеливо поясняет Сопляк. – Она ведь на подземной парковке? Я могу тебя проводить.

– Нет, не нужно, – бормочу я и отворачиваюсь, чтобы продолжить путь в свой кабинет. – До завтра.