Алан Дин Фостер
Чужой

Аудиосенсорам энергии требовалось меньше, так что голос внешнего мира они в корабль передавали. Звуки штормового ветра усиливались и гасли, наполняя мостик протяжным щелканьем, напоминавшим переговоры рыб под водой.

– Хотелось бы мне, чтобы мы спустились сюда днем, – Ламберт всмотрелась в темный иллюминатор. – Смогли бы видеть без помощи оборудования.

– Что такое, Ламберт? – поддразнил ее Кейн. – Боишься темноты?

Она не улыбнулась в ответ.

– Я не боюсь известной мне темноты, но темнота незнакомая приводит меня в ужас. Особенно когда она наполнена такими звуками, как этот призыв о помощи. – С этими словами навигатор снова уставилась в заметенный пылью иллюминатор.

Ее готовность выразить вслух их глубочайшие страхи ничем не улучшила психологическую атмосферу на мостике. Здесь было тесно и в лучшие времена, а сейчас темнота словно душила людей, что усугублялось затянувшейся тишиной.

Облегчение наступило, лишь когда Рипли сообщила:

– У нас снова есть связь с машинным, – Даллас и прочие выжидательно смотрели, как она возится с усилителем. – Это ты, Паркер?

– Да, это – я, – по звучанию голоса было похоже, что механик слишком устал, чтобы язвительно огрызаться в своей обычной манере.

– Как ваше состояние? – Даллас мысленно скрестил пальцы. – Что с пожаром?

– Мы его наконец-то погасили, – механик вздохнул, отчего показалось, что по мостику прокатился порыв ветра, – он перекинулся на эту старую смазку, проложенную в стенах коридора на уровне «C». Какое-то время я даже боялся, что нам спалит легкие. Впрочем, горючий слой оказался тоньше, чем я думал, и прогорел быстрее, чем успел выжечь слишком много воздуха. Газоочистители вроде нормально гарь убирают.

Даллас облизнул губы.

– А каковы повреждения? Плевать на косметику. Все, что меня волнует, – это эффективное функционирование корабля и то, что может ему в этом помешать.

– Ну, давай посмотрим… Четыре панели полностью выбыли из строя, – Даллас представил, как механик загибает пальцы во время перечисления. – Вспомогательный распределитель нагрузки тоже, и еще как минимум три ячейки в двенадцатом модуле. Со всем вытекающим. – Паркер сделал паузу, чтобы дать это осмыслить, и добавил: – Мелочовка интересует? Дай мне час, и я предоставлю тебе список.

– Забудь. Хотя погоди секунду, – Даллас повернулся к Рипли: – Проверь еще разок экраны.

Та подчинилась, но результата не получила. Экраны остались пусты, словно мозг бухгалтера Компании.

– Придется еще какое-то время обойтись без них, – сказал он ей.

– Ты уверен, что это все? – спросила Рипли в интерком. Она обнаружила, что впервые с тех пор, как Паркер и Бретт стали частью команды, сочувствует им. Точнее, с тех пор, как частью команды стала она сама – Паркер входил в состав экипажа «Ностромо» до нее…

– На данный момент все, – Паркер кашлянул в микрофон. – Мы прямо сейчас пытаемся вернуть питание кораблю. Вышедший из строя двенадцатый модуль тут все испортил. Дам вам знать насчет питания после того, как мы разберемся со всем, до чего добрался огонь.

– А что с починкой? Вы справитесь? – Даллас мысленно еще раз прошелся по короткому отчету механика. Довольно просто залатать изначальные повреждения, но проблема с ячейками займет больше времени. А что может быть не так с двенадцатым модулем, капитан предпочел не думать.

– Что бы мы ни делали, мы не сможем тут все исправить, – ответил Паркер.

– Я и не предполагал, что сможете. И не ждал. Что вы реально сможете?

– Нам нужно починить парочку трубопроводов и заменить поврежденные клапаны. Придется работать в обход действительно серьезных повреждений, но без отправки корабля в ремонтный ангар мы не сможем залатать трубопроводы так, как надо. Будем импровизировать.

– Понимаю. Что еще?

– Я же сказал, двенадцатый модуль. Говорю тебе как есть: мы потеряли центральную камеру.

– Как? Из-за пыли?

– Частично, – Паркер сделал паузу, обменялся неразборчивыми репликами с Бреттом, потом вернулся к микрофону. – Какие-то частицы склеились в воздухозаборниках, спеклись и вызвали перегрев, который привел к возгоранию. Ты же знаешь, какие эти двигатели чувствительные. Дальше огонь сжег защиту и вывел из строя всю систему.

– Вы можете с этим что-нибудь сделать? – спросил Даллас. Систему нужно было каким-то образом починить. Заменить ее было нечем.

– Думаю, да. И Бретт так считает. Нам нужно все вычистить, а потом заново вакуумировать и поглядеть, как будет держаться. Если останется герметичным, все будет отлично. Если нет, мы можем попробовать выплавить заплату. Если окажется, что у нас трещина по всей длине прохода, ну… – его голос умолк.

– Давай не будем о самом худшем, – предложил Даллас. – Лучше займемся непосредственными проблемами и будем надеяться, что разбираться придется только с ними.

– Нас устраивает.

– В точку, – прибавил Бретт. Его голос прозвучал откуда-то слева от главного механика.

– Мостик – конец связи.

– Машинное отделение – конец связи. Держите руку на пульсе.

Рипли выключила интерком, выжидающе поглядела на Далласа. Тот сидел молча и задумчиво морщил лоб.

– Рипли, сколько уйдет времени на восстановление работоспособности? Учитывая, что Паркер прав относительно повреждений и что они с Бреттом смогут провести ремонт, и это сработает?

Она изучила показания, секунду подумала.

– Если они смогут заново проложить трубопроводы, и если починят двенадцатый модуль так, что он снова начнет давать энергию, я бы сказала – от пятнадцати до двадцати часов.

– Не так плохо. У меня получилось восемнадцать, – Даллас не улыбнулся, но почувствовал себя более обнадеженным. – Что насчет вспомогательного оборудования? Лучше бы, чтобы все было наготове, когда появится электроэнергия.

– Работаю над этим, – Ламберт сверилась с инструментарием. – К моменту, когда они закончат в машинном отделении, у нас все будет готово.

Десять минут спустя крошечный динамик на панели Кейна издал серию резких гудков. Старший помощник изучил приборы, а затем включил коммуникатор:

– Мостик. Кейн на связи.

Голос Паркера звучал крайне устало, но механик явно был собой доволен, когда проговорил с другого конца корабля:

– Не знаю, долго ли выдержит… некоторые швы мы сварили довольно небрежно, но если все сработает, как нужно, то мы пройдемся везде заново и переварим на постоянку. У вас сейчас должно быть электричество.

Старпом щелкнул рычажком перезагрузки. На мостик вернулось освещение, заработали энергозависимые приборы, и отовсюду послышалось одобрительное ворчание членов команды.

– У нас снова есть энергия и свет, – доложил Кейн. – Вы двое отлично поработали!

– Мы всегда отлично работаем, – ответил Паркер.

– В точку, – судя по ровному гулу, который изящным контрапунктом оттенил стандартный ответ, Бретт стоял у коммуникатора рядом с двигательным отсеком.

– Только не слишком радуйтесь, – продолжил Паркер. – Новые связи должны выдержать, но гарантий я не дам. Мы тут просто свалили все в кучу. У вас есть что-нибудь новенькое?

Кейн покачал головой, а потом вспомнил, что Паркер его жеста видеть не может.

– Ни черта, – он глянул в ближайший иллюминатор. Свет с мостика отбрасывал слабое сияние на ничем не примечательную, пустую поверхность планеты. Иногда бушующий снаружи шторм приносил охапку песка или осколок камня, и тогда они коротко вспыхивали отраженным светом, но на том и все. – Просто голый камень. И видимость маленькая. Насколько могу судить, мы вполне можем торчать в пяти метрах от какого-нибудь местного оазиса.

– Мечтай, – Паркер проорал что-то Бретту, после чего деловито закончил: – Будьте на связи, и если у нас возникнут проблемы, – дайте знать.

– Я пошлю тебе открытку, – обнадежил его Кейн и отключился.

III

Вероятно, если бы чрезвычайная ситуация продлилась, так было бы лучше для всеобщего душевного спокойствия. А сейчас, когда свет включился, электропитание вернулось, но делать было нечего, кроме как глядеть друг на друга, люди на мостике беспокоились все больше. Для того чтобы как-то расслабиться с помощью движения и сбросить напряжение в мышцах, не было места. Единственный человек, пожелавший походить взад-вперед, занял бы всю доступную для этого палубу. Так что все хандрили у своих рабочих станций, поглощали небывалое количество кофе, которое выплевывал автоповар, и пытались придумать, чем заняться, чтобы переключить мозги и перестать концентрироваться на текущей неприятной ситуации. А о том, что находилось за пределами корабля – вероятно, совсем рядом, – они предпочли вслух не рассуждать.

Из всех только Эш казался относительно довольным. В данный момент его заботило лишь психическое состояние товарищей по команде. На корабле не было ничего, что помогло бы снять напряжение. «Ностромо» являлся буксиром, рабочим судном, а не круизной яхтой. Когда команда не исполняла свои непосредственные задачи, предполагалось, что она проводит свободное время в уютных объятиях гиперсна, поэтому ничем не занятое время бодрствования нервировало бы всех и в куда более благоприятных обстоятельствах. А сейчас обстоятельства слегка не дотягивали до благоприятных.

Но Эш мог заниматься на компьютере теоретическими проблемами, и поэтому ему не становилось скучно. Он считал бодрствование полезным.

– На наши запросы ответ не пришел? – Даллас отклонился в кресле, чтобы взглянуть на научного сотрудника.

– Я перебрал вручную все типы откликов, плюс свободные ассоциации. Даже позволил Матери воспользоваться кодовым подходом механалога. Ничего, – Эш с разочарованием покачал головой. – Все тот же сигнал с призывом о помощи, повторяющийся с обычными интервалами. На всех прочих каналах – пусто, кроме слабого, но постоянного треска на ноль-точка-три-три. – Он указал вверх большим пальцем. – Мать говорит, что это характерные разряды центральной звезды этого мира. Если тут где-то есть что-нибудь, даже живой, то им ничего не остается, кроме как звать на помощь.

Даллас выругался.

– К нам полностью вернулась энергия. Давайте поглядим, где мы. Врубайте всё.

Рипли щелкнула переключателем. Снаружи включились мощные прожекторы – цепочка ярких жемчужин на темной шкуре «Ностромо». Ветер и пыль теперь стали еще заметнее – иногда они образовывали небольшие завихрения перед иллюминаторами, иногда с заметной скоростью пролетали мимо. Отдельные скалы, всхолмья и впадины – единственное, что оживляло унылый пейзаж. Здесь не было никаких признаков жизни – ни лишайников, ни кустов, ничего. Только ветер и пыль, вихрившиеся в чужой ночи.

– И никакого оазиса, – прошептал Кейн сам себе. Пусто, скучно и негостеприимно.

Даллас поднялся, подошел к иллюминатору и уставился на шторм, глядя, как осколки камня пролетают мимо стекла. Он задумался, стихал ли когда-нибудь ветер на этой маленькой планетке. Учитывая количество их знаний об этом мире, происходящее снаружи вполне могло быть на самом деле тихим летним денечком. Хотя, конечно, маловероятно – этот шарик был недостаточно велик, чтобы создавать действительно плохую погоду, как, например, на Юпитере. Даллас слегка утешился, когда пришел к выводу, что ситуация снаружи сильно ухудшиться не сможет.

Капризы местной погоды стали предметом обсуждения.

– Мы не можем туда выйти, – заявил Кейн. – Не в темноте, во всяком случае.

Эш поднял голову от консоли. Он не нуждался в лишних движениях, и, судя по всему, не испытывал физических неудобств так же, как и психологических. Кейн не мог понять, как научному сотруднику это удавалось. Если бы он сам время от времени не покидал свой пост, чтобы пройтись, он бы уже с ума сошел.

Эш заметил его взгляд и выдал нечто обнадеживающее:

– Мать говорит, что местное солнце взойдет через двадцать минут. Даже если начнем собираться прямо сейчас, к тому времени, как выйдем, будет уже не темно.

– Уже кое-что, – согласился Даллас, хватаясь за малейший способ приободриться. – Раз уж наши связные не хотят или не могут общаться, нам придется пойти их искать. Или пойти искать что-то неизвестное, если сигнал подает какой-нибудь автоматический маячок. Далеко мы от источника передачи?

Эш изучил показания и активировал графопостроитель для того, чтобы получить подтверждение.

– Около трех тысяч метров по преимущественно плоской поверхности, насколько можно судить по сканерам. В грубом приближении – на северо-восток от нашей текущей позиции.

– Состав поверхности?

– Похоже на то, что мы определили еще во время спуска. То же плотное вещество, на котором мы сейчас стоим. Твердый базальт с незначительными вариациями. Хотя я бы не исключал вероятность наткнуться на широкие карманы миндалекаменной породы здесь и там.

– Значит, будем глядеть под ноги.

Кейн прикинул расстояние по времени.

– Хотя бы недалеко идти.

– Даа, – Ламберт была довольна услышанным. – Я бы не стала перемещать корабль. Прямой спуск с орбиты рассчитать проще, чем по такой погоде перелететь из одной точки на поверхности в другую.

– Ладно. Мы знаем, по какой поверхности придется идти. Теперь давайте выясним, сквозь что. Эш, дай нам предварительный отчет по атмосфере.

Научный сотрудник нажал несколько кнопок, и в обшивке «Ностромо» открылось крошечное отверстие. Оттуда появился металлический флакон, вобрал в себя местную атмосферу и снова скрылся в недрах корабля.

Образец ввели в вакуумную камеру. Сложный инструментарий тут же принялся за анализ его частиц. Вскоре они в виде цифр и символов появились на консоли Эша. Тот быстро их изучил, запросил повторную проверку по одному из компонентов, а затем доложил товарищам:

– Это практически базовая смесь. Много инертного азота, немного кислорода, высокая концентрация несвязанной двуокиси углерода. Есть метан и аммиак, последний присутствует в частично замороженном виде… Снаружи холодно. Я уточняю незначительные примеси, но сюрпризов не ожидаю. Выглядит довольно стандартно, для дыхания не годится.

– Давление?

– Десять на четыре дин на квадратный сантиметр. Нам не помешает, если только ветер не вмешается.

– А что с влажностью? – спросил Кейн. Образы воображаемого внеземного оазиса быстро рассеивались.

– Девяносто девять. Может, пахнет тут и не очень, но зато влажно. Много водяного пара. И это странно – не думал, что можно найти водяной пар в соседстве с метаном. Но ладно. Я бы не советовал пить из местных родников, если они тут есть. Скорее всего, в них не вода.

– Еще что-нибудь, о чем нам следует знать? – поинтересовался Даллас.

– Просто базальтовая поверхность, хватает застывшей, твердой лавы. Воздух холодный, сильно ниже отметки комфорта, – сообщил Эш. – Даже если бы воздух годился для дыхания, при этой температуре нам бы все равно понадобились скафандры. Если там есть кто-то живой, он крепкий орешек.

Даллас, похоже, смирился:

– Полагаю, было неразумно ждать изменения погодных условий, но надежда умирает последней. Атмосферы достаточно, чтобы испортить видимость. Я бы предпочел, чтобы воздуха тут вообще не было, но не мы сотворили этот камешек.

– Никогда не знаешь наверняка, – Кейн снова переключился на философское настроение. – Может, это чье-то воплощение рая.

– Нет смысла возмущаться, – посоветовала Ламберт. – Могло быть куда хуже.

Она вгляделась в шторм – тот стихал с приближением рассвета.

– Я точно предпочту это какому-нибудь газовому гиганту, где мы получили бы скорость ветра в три сотни километров в час во время затишья и десятикратную или двадцатикратную гравитацию в придачу. Тут мы хотя бы можем ходить без поддержки генератора и стабилизаторов. Вы, народ, просто не понимаете своего счастья.

– Забавно, но вот счастья я совсем не чувствую, – парировала Рипли. – Я бы предпочла остаться в гиперсне.

Что-то коснулось ее лодыжки, и она потянулась, чтобы погладить спину Джонса. Кот благодарно замурлыкал.

– Оазис или нет, – жизнерадостно сказал Кейн, – но я вызываюсь добровольцем на первую вылазку. Хочу взглянуть поближе на нашего таинственного связного. Никогда не знаешь, что можно обнаружить.

– Например, драгоценности и деньги? – Даллас не смог сдержать ухмылку: Кейн был известным охотником за золотом лепреконов.

Старпом пожал плечами:

– Почему бы нет?

– Я учту. Ладно, принято, – то, что сам Даллас участвует в экспедиции, было понятно без комментариев. Он огляделся в поисках кандидата, чтобы укомплектовать группу. – Ламберт. Ты с нами.

Та не выглядела счастливой.

– Ну, шикарно. Почему я?

– А почему нет? Ты наш официальный указатель направления, так что давай проверим, насколько ты хороша, когда не сидишь в своем кресле, – капитан двинулся к проходу, но сделал паузу, и прозаично добавил: – И еще одно. Скорее всего, мы имеем дело с заброшенным мертвым кораблем и автоматическим маячком, иначе к этому моменту уже услышали бы что-нибудь о выживших. Тем не менее у нас нет уверенности, что мы обнаружим. Эта планета вроде бы не кишит жизнью – враждебной или нет, – но мы не станем лишний раз рисковать. Так что берем оружие.

Он сделал паузу, во время которой Рипли поднялась с места.

– Трое – это максимум, кого я могу выпустить из корабля, Рипли. Тебе придется подождать своей очереди.

– Я не собираюсь наружу, – ответила она. – Мне и тут хорошо. Но все, что я могла сделать здесь, я уже сделала, а Паркеру и Бретту понадобится помощь с тонкой работой, раз они пытаются починить эти трубопроводы…

Несмотря на усилия системы охлаждения, в машинном отделении было слишком жарко. Проблема крылась в объемах сварки, которая к тому же проходила в тесном пространстве. Воздух рядом с термостатами оставался относительно прохладным, но над сварочными швами он нагревался очень быстро.

Сам лазерный сварочный аппарат винить было нельзя – он генерировал сравнительно холодный луч. Но когда металл плавился и образовывал свежий шов, в качестве побочного продукта выделялось тепло. Мужчины работали, сняв футболки, и по их оголенным торсам стекал пот.

Рипли уперлась в стену неподалеку от Паркера с Бреттом и при помощи специфического инструмента вскрывала защитную панель. Под ней обнаружилась сложная комбинация из цветных проводков и крошечных многоугольников. Две маленькие секции оказались угольно-черными. Воспользовавшись другим инструментом, Рипли извлекла поврежденные компоненты и порылась в переброшенной через плечо сумке в поисках подходящей замены.

Пока она ставила на место первую деталь, Паркер выключил лазер и критически осмотрел получившийся шов.

– Неплохо, если можно так выразиться, – он повернулся, чтобы взглянуть на Рипли. Ее туника прилипла к груди от пота. – Эй, Рипли… у меня вопрос.

Она не стала отвлекаться от работы, чтобы на него взглянуть. Второй новый модуль занял свое место рядом с первым, словно зубной имплантат.

– Да-а? Я слушаю.

– Мы сможем пойти в экспедицию, или застряли тут, пока все не починим? Питание мы уже восстановили, а прочее, – он резко взмахнул рукой, обводя потрепанное машинное отделение, – это косметика. Ничего такого, что не подождет несколько дней.

– Вы оба знаете ответ, – Рипли чуть расслабилась и, потирая руки, посмотрела на Паркера. – Капитан уже выбрал двоих, так что больше никто не может выйти, пока они не вернутся и не доложат. Трое вышли, четверо на борту. Таковы правила.

Она сделала паузу, вдруг сообразив кое-что, посмотрела понимающе.

– Но тебя не это волнует, не так ли? Ты переживаешь о том, что они могут найти. Или мы все тебя недооценили, и на самом деле ты – высокодуховный охотник за знаниями, подлинный энтузиаст, расширяющий границы известной Вселенной?

– Какого черта, нет, конечно, – было похоже, что небрежный сарказм Рипли не задел Паркера. – Я – подлинный энтузиаст, расширяющий границы моего банковского счета. Так что… Если они найдут что-то стоящее, как это поделят?

Рипли стало скучно.

– Не переживай. Вы оба получите то, что вам причитается, – она начала искать в сумке с деталями полупроводниковый модуль, чтобы исправить последнюю поврежденную секцию.

– Я не стану делать больше ничего, – неожиданно объявил Бретт, – пока нам не гарантируют полноценные доли.

Рипли наконец-то нашла нужную деталь, поставила ее на место.

– Каждому из вас контрактом гарантирована доля во всем, что мы найдем. Вы оба это знаете. А теперь кончайте валять дурака и возвращайтесь к работе, – она отвернулась и принялась проверять работу свежеустановленных модулей.

Паркер мрачно уставился на нее, открыл рот, чтобы что-то сказать, но передумал. Рипли была корабельным уорент-офицером, и затевать с ней вражду было неразумно. Он уже внес свое предложение, но получил отпор. Лучше на этом остановиться, что бы он там ни чувствовал. Если это было необходимо, он следовал логике ситуации. Поэтому механик со злостью снова включил лазер и занялся очередным швом в поврежденном трубопроводе.

Бретт, который следил за питанием для сварочного аппарата, произнес ни к кому конкретно не обращаясь:

– В точку.

Даллас, Кейн и Ламберт шли по узкому коридору. В дополнение к изоляционным рабочим штанам на них теперь были ботинки, куртки и перчатки. И они несли с собой лазерные пистолеты – миниатюрные версии сварочного аппарата, которым в данный момент пользовались Паркер и Бретт.

Они остановились перед массивной дверью, отмеченной предупреждающими символами и надписью:

ЦЕНТРАЛЬНЫЙ ВОЗДУШНЫЙ ШЛЮЗ.

ТОЛЬКО ДЛЯ УПОЛНОМОЧЕННОГО ПЕРСОНАЛА

Даллас всегда находил это предупреждение забавно чрезмерным – на корабле неоткуда было взяться человеку без полномочий, а любой, уполномоченный быть на борту, был уполномочен пользоваться шлюзом.

Кейн тронул переключатель. Защитная панель скользнула в сторону и открыла три кнопки. Старпом нажал их в нужной последовательности. Послышалось гудение, после чего дверь открылась, и трое вошли в шлюз.

На стенах висело семь скафандров для вакуума. Они были громоздкими, неуклюжими и абсолютно необходимыми для предстоящей прогулки, если оценка внешних условий, произведенная Эшем, соответствовала истине хотя бы наполовину. Трое помогли друг другу надеть эти искусственные шкуры для поддержания жизни и проверили, все ли функционирует правильно.

Настало время надеть шлемы. Процедуру осуществили с подобающими торжественностью и осторожностью, и каждый по очереди проверил, что шлем соседа сидит герметично. Даллас проверил шлем Кейна, Кейн – Ламберт, а она оказала ту же услугу капитану. Эта трехсторонняя игра прошла с крайней степенью серьезности, а исследователи космоса напоминали трех обезьян, ищущих друг у друга блох. Затем они включили автоматическую подачу кислорода и вскоре задышали чуть затхлым, но безопасным для дыхания воздухом из резервуаров скафандров.

Рукой в перчатке Даллас активировал внутренний передатчик на шлеме.

– Я передаю. Вы меня слышите?

– Принимаю, – ответил Кейн, сделал паузу, чтобы увеличить мощность собственного микрофона. – А ты меня слышишь?

Даллас кивнул и повернулся к все еще угрюмой Ламберт.

– Ну же, Ламберт, – сказал он, пытаясь ее приободрить. – Я выбрал тебя за твои способности, а не за веселый характер.

– Благодарю за лесть, – сухо ответила она, – потому что больше не за что. Не мог взять Эша или Паркера, что ли? Они, скорее всего, обрадовались бы шансу пойти.

– Эш должен оставаться на борту. Ты это знаешь. У Паркера полно работы в машинном отделении, к тому же он без приборов дорогу до туалета не найдет. Мне плевать, если ты будешь проклинать меня каждый метр пути. Просто сделай так, чтобы мы нашли источник этого чертового сигнала.

– Да-а. Великолепно.

– Ладно, все готово. Не хватайтесь за оружие, пока я не скажу.

– Ты надеешься на встречу с дружелюбной компанией? – в голосе Кейна прозвучало сомнение.

– Надеюсь на лучшее, а не на худшее, – Даллас коснулся панели коммуникатора, включил еще один канал. – Эш, ты там?

Откликнулась Рипли:

– Он пошел в научный отсек. Вернется через пару минут.

– Принято, – капитан повернулся к Кейну. – Закрой внутренний люк.

Старпом нажал нужный переключатель, и дверь за ними плотно закрылась.

– Теперь открой внешний.

Кейн повторил ту же процедуру, после которой они смогли зайти в шлюз. Нажав последнюю кнопку, он отступил к остальным и принялся ждать. Бессознательно Ламберт прижалась спиной к внутренней двери шлюза – инстинктивная реакция на приближающееся неведомое.

Меж тем внешний люк скользнул в сторону. Перед тремя людьми заклубились пыль и пар. Предрассветный свет был огненно-рыжего цвета. Совсем не было похоже на привычный приятный желтый свет Солнца, но Даллас надеялся, что ситуация улучшится, когда местное светило поднимется выше. Оно давало достаточно света, чтобы видеть, хотя в густом, забитом частицами пыли воздухе мало что можно было рассмотреть.

Они шагнули на платформу лифта, которая двигалась между распорками корабля. Кейн тронул переключатель, и платформа спустилась. На ее нижней стороне находились сенсоры, которые отмечали местонахождение поверхности. Они рассчитали расстояние и остановили платформу, когда она коснулась верхней точки темного камня внизу.

Следуя за Далласом, который шел впереди скорее по привычке, чем из-за соблюдения формальностей, они осторожно вышли на поверхность планеты. Застывшая лава под ботинками была твердой и неподатливой. Пока люди обозревали открытый ветрам ландшафт, на них обрушилась ярость шторма. Видеть они могли только камень под ногами, уходивший в оранжево-коричневую дымку.

«Какое же безысходно-унылое место», – подумала Ламберт. Необязательно пугающее – хотя неспособность смотреть вдаль и сбивала с толку. Это напоминало ночное погружение в кишащие акулами воды. Невозможно предсказать, что может внезапно вынырнуть на тебя из темноты. Может, преждевременно было относиться ко всему пессимистично, но Ламберт так не считала. В окружающем их пейзаже не было ни одного яркого оттенка – ни голубого, ни зеленого, только резкий желтый, грустный оранжевый, тусклые коричневый и серый.

Нечем порадовать глаз, ничто не помогает рассеять мрачные мысли. Атмосфера здесь была цвета неудавшегося химического эксперимента, а земля – цвета испражнений. Ламберт пожалела все, что могло здесь жить. Впрочем, несмотря на отсутствие доказательств, она нутром чуяла, что сейчас на этой планете не жило ничего.

Может, Кейн и был прав. Может, этот мир воплощал для какого-нибудь существа представления о рае. Если так, то Ламберт не считала, что компания этого существа ей понравилась бы.

– В какую сторону?

– Что? – дымка и облака затуманили ей мысли. Она встряхнулась.

– В какую сторону, Ламберт? – Даллас внимательно на нее смотрел.

– Я в порядке. Просто слишком много думаю, – она представила собственную станцию на борту «Ностромо». Это кресло и навигационный инструментарий, такие тесные и душные в обычных обстоятельствах, сейчас казались маленьким райским уголком.

Навигатор сверилась с линией на экране небольшого устройства, прицепленного к ее поясу.

– Вот оно. Сюда, – она указала направление.

– Веди, – Даллас шагнул к ней.

Ламберт двинулась в объятия шторма в сопровождении капитана и Кейна. Едва они покинули защиту массивного «Ностромо», ветер окружил их со всех сторон. Навигатор с отвращением остановилась, поколдовала с оборудованием скафандра.

– Теперь я ни черта не вижу.

– Включи поисковое устройство, – неожиданно раздался в ее шлеме голос Эша. – Оно настроено на сигнал с просьбой о помощи, так что дай ему довести вас до места и не вмешивайся в его работу. Я уже все сам настроил.

– Он включен и настроен, – огрызнулась она. – Думаешь, я не умею делать свою работу?

– Не хотел тебя обидеть, – ответил научный сотрудник. Ламберт что-то проворчала и двинулась дальше в туман.

Даллас проговорил в собственный передатчик:

– Поисковик работает нормально. Ты уверен, что правильно считываешь данные, Эш?

Внутри научного отсека в нижней части корабля Эш перевел взгляд с медленно уходивших, окутанных пылью фигур на ярко подсвеченную консоль перед собой. На экране отчетливо виднелись три стилизованных изображения. Он коснулся панели управления. Раздалось слабое гудение, когда его кресло сдвинулось на одно деление по направляющим и оказалось точно напротив светящегося экрана.

– Вижу вас прямо сейчас сквозь стекло. Слышу вас ясно и громко. Четкое изображение у меня на панели. Не думаю, что я вас потеряю. Туман не настолько плотный, и помех у поверхности куда меньше. Призыв о помощи на другой частоте, так что нет опасности, что сигналы пойдут внахлест.

– Звучит неплохо, – голос Далласа в динамиках казался неестественным. – Мы все тебя ясно слышим. Давайте оставим канал открытым. Мы бы не хотели потеряться в этой дряни.

– Принято. Я буду следить за каждым вашим шагом, но надоедать не стану, если только что-нибудь еще не появится.

– Принято. Даллас – конец связи, – капитан оставил канал связи с кораблем включенным и в этот момент заметил, что Ламберт смотрит на него. – Мы зря тратим время работы скафандров. Идемте.

Она отвернулась без слов, снова сконцентрировала внимание на поисковом устройстве и двинулась сквозь облака пыли. Чуть более низкая гравитация облегчила вес скафандров и резервуаров с воздухом, тем не менее все гадали, из чего состоит эта планета, что при таком малом размере у нее такая сила притяжения. Мысленно Даллас выделил время для геологических изысканий. Может, сказывалось влияние Паркера, но нельзя было игнорировать вероятность того, что эта планета скрывает большие запасы ценных тяжелых металлов.

Разумеется, Компания предъявит права на подобное открытие, поскольку оно сделано на оборудовании Компании и во время пользования им. Но это могло подразумевать щедрые премии. Их непреднамеренная остановка может оказаться весьма выгодной.

Ветер толкал их, бомбардировал твердым дождем из грязи и пыли.

– Дальше трех метров ничего не видно, куда ни посмотри, – пробормотала Ламберт.

– Хватит жаловаться, – это уже Кейн.

– Мне нравится жаловаться.

– Да ладно. Перестаньте вести себя как пара детишек. Здесь для этого не то место.

– Чудесное милое местечко, – Ламберт было не запугать. – Совершенно не испорченное человеком или природой. Шикарное место… если ты камень.

– Я сказал, достаточно! – после этого она замолчала, но продолжила жаловаться себе под нос. Даллас мог приказать ей прекратить болтовню, но был не в силах остановить ее ворчание.

Внезапно на глаза навигатору попалось нечто, что мгновенно отвлекло ее мысли от потока проклятий в адрес маленькой планеты. С экрана поискового устройства кое-что исчезло.

– Что случилось? – спросил Даллас.

– Погоди, – Ламберт слегка подстроила прибор, что было непросто сделать в массивных перчатках. Линия, исчезнувшая с экрана, появилась вновь. – Потеряла. Но нашла снова.

– Какие-то проблемы? – прозвучал голос в шлемах. Эш тревожился.

– Ничего страшного, – проинформировал его Даллас. Он медленно повернулся вокруг своей оси, пытаясь разглядеть в шторме что-нибудь плотное. – Все еще много пыли и ветра. Луч поискового устройства начал слабеть. На секунду потеряли передачу.