Агата Лав
Лучший друг мужа
Глава 29
У Кирилла есть одна особенность, которая мне кажется то ли прекрасной, то ли отвратительной. Он умеет чувствовать, остро и насыщенно, но ему все равно мало. Он хочет еще глубже и еще сильней, будто не знает, что такое стоп. Так дети, увлекшись, ломают самые любимые игрушки. Кирилл же боится хоть секунду прожить пресно.
Как остальные.
Он завязывает со словесной прелюдией и заводит руку мне за спину, медленно скользя по мраморной столешнице. Думаю, он видит, что я расслаблена алкоголем, и совершенно точно видит, как натянулась ткань легкого халата. Я неотрывно смотрю на его изящные и одновременно крепкие кисти и завожусь. Позволяю себе, чувствуя, как сгущается туман в голове. Так что шелковая ткань не может скрыть, как напряглась и пошло заострилась моя грудь. Соски наливаются тугой силой и невесомое касание шелка уже кажется дразнящим. Покалывающим… Я чувствую, как внутри меня натягивается сладкая струна, сильней с каждой секундой, а вокруг становится всё больше его дыхания. Кирилл приближается вплотную и я начинаю дышать его горячими выдохами. И они пьянят уже по-настоящему.
– Тебе жарко? – спрашивает он и раскатывает язык во рту так, словно перекатывает леденец. – На тебе много одежды.
Я вижу, что он делает. Я знаю его очень давно, чтобы не видеть хотя бы первые его любимые ходы. Это потом взгляд плывет, но первые мгновения я заучила наизусть. Кирилл пока сковывает руки, хотя чертовски хочет дотронуться до меня. Приласкать, сдавить, смять… Он мягко улыбается и смотрит прямо в глаза, и кажется ждет, что я скажу хоть что-нибудь. Ведь ему нужно услышать мой охрипший от желания голос.
Я же вскидываю головой, давая волосам сбиться вокруг лица, и перевожу взгляд на его крепкую мускулистую грудь. Он любит правильные футболки, которые не обтягивают до хруста, но и дают насладиться красивым рельефом.
– Ты никогда не выжидал так долго, – усмехаюсь я.
– Ты другая.
– Разве?
– Да. …Но я узнаю тебя.
Он все же протягивает руку и кладет пальцы на мое лицо. Я чувствую их силу и нежность, и непроизвольно веду щекой, чтобы заострить давно забытые ощущения.
– Моя малышка, – шепчет Кирилл, – моя развратная малышка…
– Она разве здесь?
– Дай мне секунду.
И он переносит большой палец на мои губы, надавливает, чтобы проникнуть внутрь… Я коротко целую его и все же отклоняюсь назад.
– Мне иногда кажется, что я не сбежала от тебя. Уехала, но не сбежала.
– Тебе не нужно было…
– А иногда я жалею, что не поддалась тебе тогда. Одна грязная ночь, но я бы освободилась от тебя. Она бы перечеркнула все другие воспоминания.
Я вдруг признаюсь себе, что устала бороться с ним. Устала от власти, которую он имеет надо мной. Мне нужен финал.
– Ты говоришь глупости, – выдыхает Кирилл.
Он наталкивается на меня, закрывая собственным телом и обнимая сильными руками. Так жарко целует в шею и ласкает языком, ведя влажные дорожки по моей коже…
Его останавливает шум, который я ждала. Сначала наплывает рык мощного двигателя, а потом монотонное бурчание поднимающихся автоматических ворот. Кирилл остается стоять рядом, хотя все-таки напрягается. Я сама выскальзываю из-под него и делаю шаг в сторону. Я успеваю сделать всего три, как от грубого толчка распахивается входная дверь. Я иду навстречу скрежету, чтобы попытаться закрыть дорогу и остановить его.
Или нет? Я хочу, чтобы всё, наконец, разрешилось. И мне уже все равно как.
– Вадим, – я произношу его имя, хотя по его мертвому лицу видно, что он ничего не слышит.
Он идет на меня, но видит лишь Кирилла. Я же выставляю руки и вскоре ловлю его корпус, наталкиваясь на него как на бетонную стенку.
– Остановись, – говорю я и не верю собственному голосу, он звучит неуверенно, – хватит…
– Хватит? – Вадим на мгновение переводит взгляд на меня и делает еще шаг, с легкостью продавливая меня. – Почему же хватит?
Я чувствую осторожное касание Кирилла. Он уже за спиной и ловит за плечи, чтобы я не упала, я же вздрагиваю всем телом от его цепких рук. От того, что ощущаю их прикосновения одновременно… Вадима и Кирилла. То безумие, случившиеся в ночном клубе, сгущается до непроглядного сумрака, и я теряюсь в нем, чувствуя, как отказывает дыхание. Внутренности скручивает жгутом и я беспомощно открываю рот, но не могу протолкнуть воздух. Я лишь вижу, что Вадим вот-вот нанесет первый удар, он уже достаточно близко, а его мышцы под моими тонкими пальцами наливаются стальным усилием.
Он хочет выплеснуть всю ярость, которая кипит в нем, и он выбрал четкую цель. Я же пытаюсь увести мишень на себя. Просыпаясь толчком, я тянусь к его налитым губам и каким-то чудом мне удается. Я смазано касаюсь его губ, скручивая атласную рубашку между пальцами и цепляясь за нее до хруста, целую и тут же наталкиваюсь сильнее, ища его спусковой крючок.
Он должен быть… Должен. Я знаю, что он любит, и знаю, как забирать его злость.
Вадим хочет отмахнуться от меня, но контролирует силу, понимая, что может сломать мое слабое тело, но даже одного толчка хватает, чтобы меня понесло прочь. Кирилл ловит меня и я падаю спиной на его грудь. Я упрямо тянусь к Вадиму, но вдруг замечаю его изменившийся взгляд, который заставляет меня остаться на месте.
От грубого толчка мой халат распахнулся, и Вадим смотрит на мое обнаженное тело, которое выкручивают рваные выдохи. Я не могу успокоиться и цепляюсь за ладони Кирилла, боясь свалиться с ног. И мне жарко от цепкого взгляда Вадима, который плавно скользит по моей коже и как будто впервые видит меня.
Такую впервые?
Он вообще когда-нибудь видел меня?
А потом… потом Кирилл поднимает руки и мягким касанием стягивает с моих плеч шелк и оставляет меня без одежды. Я стою между ними и чувствую волны мужского внимания, накатывающие с двух сторон. Высокие и сминающие, прокатывающие по женскому естеству запретным наслаждением. Я не знаю, как назвать происходящее и за какую мысли ухватиться, но меня постепенно уводит прочь.
От смыслов и причин.
К чувственному…
Вадим шагает ко мне и кладет широкие ладони на плечи, после чего целует сам. Сперва через осязаемую муку, он кривится и переступает через себя, но его язык ввинчивается глубже и вскоре поцелуй становится таким рваным и жадным, что не остается ничего, кроме жажды. Я вновь цепляюсь за него, за его вымученную ласку и напряженные мускулы, глажу трясущимися руками и рывком распахиваю рубашку, срывая прозрачные пуговицы.
К черту их. К черту всё! Я хочу, да, хочу…
Хочу, чтобы его близость стала еще острее. Чтобы полоснула по нутру… Как ласковые движения Кирилла. Он растирает ладонями мою поясницу и мягко тянет на себя, заставляя послушно прогибаться под Вадима. Я угадываю ток от его больших пальцев, которые ввинчиваются в кожу глубже всего и сминают мою кожу, массируя.
– Господи, – я шепчу, заплетаясь, и целую Вадима в волосы.
Его крепкий любимый запах на мгновение перекрывает все остальные невозможные ощущения. Я издаю первый приглушенный стон, забывшись, и вздрагиваю от его дыхания, когда Вадим опускает голову и прячет лицо мне в шею. Он направляет мои пальцы к ремню своих брюк и помогает справиться с замками.
– Сильнее, – подсказывает он.
Я сжимаю ладонь и медленно провожу по его члену, чувствуя, как он увеличивается. Как он хочет внутрь меня. Я хочу того же и целую грудь Вадима жарче, рисуя языком восьмерки на его горящей коже. Я изнываю и дрожу всем телом. Хотя нет, вот теперь… теперь да… Кирилл влажной тропинкой спускается по спине и касается меня губами. Откровенно. Развратно. Он опускается на колени и тягуче целует меня внизу, раскрывая.
И я помню, помню его губы, как они дотрагивались до меня именно так много лет назад. Как он сделал это в первый раз, завязав мои руки за спиной и не давая выдохнуть хоть на мгновение от нарастающей ласки. Как знакомил с собственным телом, показывая, как отзывчива женская природа.
– Тише, – Вадим ловит меня и кладет ладонь на основание шеи, давая опору.
Я мучительно выдыхаю ему прямо в рот, подрагивая от влажных поцелуев Кирилла. Его губы ласкают меня между ног, а язык скользит по самому сокровенному. Вадиму приходится держать меня, и он жадно смотрит в мои поплывшие глаза, в то как я мучительно хмурюсь и не знаю, как справиться с нарастающими вспышками, которые затапливают низ живота.
В его глазах стоит черная похоть, какую я видела в наши первые годы брака, когда он мог сорваться с цепи от одного моего неосторожного движения. Но я не могу больше думать об этом, мне слишком много, я угадываю лишь толику происходящего и задыхаюсь между их телами.
Горячими, сильными, ласкающими и сминающими меня.
Я больше не могу. Я хочу дойти до… мне нужно. Я наталкиваю ладонь на каменный член Вадима жестче и быстрее и добиваюсь своего. Вадим шумно выдыхает с хрипом и резко разворачивает меня, после чего подстраивает под себя. Он входит в меня мощным толчком, бросая на Кирилла, который мягко принимает мое тело и гладит ладонями, пока Вадим размашисто берет меня.
Он вбивается в меня, взвинчивая темп до животного предела, а я задыхаюсь и рвусь вперед, закапываясь в руках Кирилла, которые сейчас как чистый шелк. Он целует мои волосы и шепчет что-то неразборчивое. И, когда я кончаю, он прижимает меня к себе еще крепче и ласковыми губами стирает выступивший пот с моего лица.
То, что началось в клубе, нашло полный ход. Разнузданно, как любит Кирилл, и жестко, как любит Вадим.
Глава 30
Я больше не снимаю мужские тела.
Отпустило.
Как зуд, который, наконец, покинул пальцы.
В студии висят портреты, а на доске расписаны ближайшие заказы. Я постепенно превращаюсь в свадебного фотографа. Я попробовала, хотя столько лет думала, что это совершенно не мое, и у меня получилось. А вторую съемку взяли в специализированный журнал и не пришлось тратиться на рекламу. Телефон постоянно звонит, и я заполняю планер убористым почерком. Я скучаю по Тамаре, она умеет выстраивать графики намного круче меня и ее волшебства иногда отчаянно не хватает. Но я оставила ей свою студию, когда решила переехать в Москву.
Я подарила Тамаре помещение, в которое она вложила не меньше сил, чем я. До сих пор становится тепло на душе, как вспомню, как она замерла, услышав неожиданную новость, и не могла поверить. А потом привыкнуть к слову “хозяйка”, которое теперь стояло рядом с ее именем. Тамара отблагодарила меня и помогла с контактами и нужными людьми, чтобы мой переезд сложился как можно легче.
Я не брала с собой никаких вещей, оставив даже разные безделушки, которые крутишь в руках и вспоминаешь всякие глупости. Я прихватила лишь документы и банковские карты, и решила, что мне хватит. На новую жизнь уж точно. А на счастье? Я надеялась, что да, и чтобы ничего не тянуть за собой тоненьким следом из прошлого, дождалась всех официальных бумаг. Вадим то хотел развод, то опять сомневался, то искал встречи… Я перетерпела и мы расстались на спокойной ноте. Так что штампы поставлены, и в заграннике Кирилла тоже. Он улетел, не добившись от меня ничего.
А на прошлой неделе я случайно наткнулась на статью в гугле с его именем. Там говорилось о перестановках в штате крупной компании, много экономической информации, через которую пришлось пробираться, но к последнему абзацу я поняла, что Вадим его не простил. Не знаю, как он дотянулся, но карьеру Кирилла он пустил под откос.
Всего лишь факт. Я правда успокоилась, и эти новости не отдаются внутри. Тем более мне так повезло. Новая студия нашлась быстро и она именно такая, какую я задумала. Уютная и белая, с панорамными окнами в деревянных винтажных рамах. Она домашняя. Я могу работать в ней, забывая о часах. Хотя напомнят, конечно. У меня очень строгий арендодатель, а вернее его юрист.
Если еще точнее – это высокий Павел Сергеевич со пшеничными волосами и расслабленной улыбкой. Он по-доброму ворчит в трубку, если я задерживаюсь, или присылает удивленные смайлы. Ему двадцать пять и, кажется, я пропала. Я не думала, что мужчины бывают такими. Когда чувствуешь свет… Я не знаю, как правильно объяснить, но от него идет мягкое тепло, как от утреннего солнца, а в его руках хочется раствориться. Хотя всё наоборот, в его руках я нахожу себя.
Я сказала ему, что была замужем и что раньше работала в другом направлении. И что есть откровенные фотографии с моим участием. В свое время я удалила их все, но они могут всплыть вновь. И в памяти телефона осталась та фотография, которую мне присылал Кирилл из отеля.
– Одна есть, – призналась я Паше, когда он перемешивал третью ложку сахара в чайной кружке.
– Фотка?
– Да, если хочешь…
– Зачем она мне? Удали и забудь.
– Но если тебе когда-нибудь пришлют…
– Я тоже удалю и забуду, – он наклонился и поцеловал меня в кончик носа. – Знаешь, я тоже не без греха. Я в семнадцать машину угнал. Отцовскую, но все равно. А в тринадцать не сдал три учебника в школе. Чуть не посадили.
Я его люблю. Так сильно, но в то же время чисто и красиво. Я раньше думала, что сильные эмоции обязательно проходят по острию лезвия. Иначе не то… Но это мысли Кирилла, а они мне больше не нужны. Я ношу кольцо Паши, мы скромно расписались без пышных торжеств, и думаю, что заслужила второй шанс.
А это именно он. Я больше не лгу ни себе, ни другому. Не прячусь испуганно от прошлого, потому что оно действительно прошло, а не затаилось до поры до времени. Я чувствую это. И помню, как рассматривала в прошлой студии последние снимки Кирилла. Я перебирала вещи и раздумывала, стоит ли что-то взять в новый город. Ничего не нашлось, а на снимки я взглянула отчужденно и холодно, не угадывая ту магию, перед которой была раньше бессильна.
Я оставила их там, все до единого.
