Абу Хамид Аль-Газали
Крушение позиций философов

[15] Мы не станем заниматься опровержением и этой науки, так как в этом нет никакой пользы. Тот, кто считает такое опровержение религиозной обязанностью, на самом деле совершает грех по отношению к религии и ослабляет ее. Ведь эти (астрономические) гипотезы основываются на геометрических и математических доводах, в которых нет сомнения. Если человеку, наблюдавшему эти явления и изучившему их механизм до такой степени, что он смог рассчитать время наступления обоих затмений и их продолжительность, сказать: «Это противоречит канону Ислама!» – он, разумеется, не усомнится в истинности своих исследований, но усомнится в каноне. Ущерб вероуставу Ислама от радеющих за него не так, как он этого требует, больше, чем от осознанно борющихся против него! Как говорится, умный враг лучше невежественного друга.

[16] Кто-то может заявить: «Но ведь Посланник Аллаха (мир ему и благословение Аллаха) сказал: “Солнце и Луна – просто пара среди множества знамений Аллаха, и затмеваются они не из-за смерти или рождения кого-либо. Как увидите такое, безотлагательно приступайте к прославлению Аллаха и молитве!”^[12] Как же это может согласовываться с тем, что говорят астрономы?»

[17] Мы отвечаем: «Это нисколько не противоречит их заявлениям, ибо в данном хадисе содержится лишь отрицание того, что затмения случаются из-за смерти или рождения великих людей, а также приказ совершать молитву на протяжении затмения. Канон повелевает совершать молитву после прохождения солнцем зенита, а также после заката и восхода… Как может это не согласовываться с повелением молиться во время затмения?!»

Если некто скажет: «В одном из вариантов передач данного хадиса его концовка гласит: “Просто все дело в том, что когда Аллах является (таджалли) перед чем-либо, то оно демонстрирует Ему свое смирение”, и это показывает, что затмение произошло по причине этого проявления»,

[18] тогда на это мы ответим: данное дополнение к хадису не является безупречным (с точки зрения надежности его повествователей), а значит, мы обязаны отвергнуть его. Достоверным хадисом считается только упомянутое нами сообщение. Но даже если это дополнение достоверно и безупречно, то все равно сопровождение его толкованием было бы намного разумнее противостояния научным фактам. Сколько же природных явлений было объяснено логическими доказательствами, не достигающими четкости этой границы! Какая же радость охватывает безбожников, когда кто-нибудь из сторонников Шариата заявляет во всеуслышание, что это и тому подобное противоречит Шариату, – тогда они легко могут показать несостоятельность Шариата, исповедуемого подобными «сторонниками»!

[19] Мы не будем спорить с ними по вопросу о сотворении мира, ибо вопрос этот открыт. Если в дальнейшем выяснится, что мир имеет начало, тогда все равно – круглая ли Земля или плоская, шестиугольник ли она или восьмиугольник… Какая разница, из скольких слоев сложено небо? Пусть их будет тринадцать и даже больше или меньше… Подобные изыскания при сопоставлении их с Божественным поиском сравнимы разве что с исследованиями слоев луковичной шелухи с целью установления их количества. Нас же волнует только то, что этот мир является творением Аллаха, каким бы он ни был.

[20] Еще одна разновидность споров касается всего того, что связано с основами веры, как, например, суждения о сотворенности мира, атрибутах Творца и возвещении Им о [факте] предстоящего восстания [из мертвых] и о воскрешении человеческих тел. Они отвергли веру во все это, и именно в сфере данных и аналогичных им наук следует показать несостоятельность их воззрений, не затрагивая при этом всего прочего.

Предисловие третье

[21] Да будет известно, что наша цель – предупредить и образумить всякого, кто имеет доброе мнение о философах и полагает, что их пути не обращены друг против друга и внутренне не противоречивы. Чтобы добиться этого, мы представим вам на обозрение несостоятельность их мнений по многим позициям. Вот почему я вступаю в дискуссию с ними исключительно как преследователь, протестующий против их веры, а отнюдь не как защитник, поддерживающий ее постулаты. Я окончательно сокрушу то, в чем они безоговорочно убеждены, и для этого прибегну к разнообразным контраргументам. Я представлю им встречные доводы, поочередно сопоставляя их учение с мазхабами му’тазилитов^[13], каррамитов^[14], вакыфитов^[15] и при этом не стану выгораживать ни одну из школ; наоборот, [заблуждения] всех сект до единой я возложу на них как единый ком, так как прочие секты не согласны с нами лишь в частностях, а эти бросают вызов основам вероучения. Давайте же объединимся против них! Общеизвестно, что когда приходит беда, она объединяет людей, вынуждая забыть все прежние обиды.

Предисловие четвертое

[22] Когда философы затрудняются привести доводы по какой-то проблеме, чтобы убедить окружающих [в своей правоте], они используют хитрость, говоря: «Все метафизические науки темны и неясны, и проверить их точность невозможно. Кроме того, эти науки наиболее тяжелы для восприятия здоровыми умами, поэтому прийти к познанию ответов на подобные затруднительные вопросы невозможно, предварительно не изучив математику и логику». Если кто-то последует за их безбожием, то в случае возникновения сомнения в их мазхабе он уверяет себя в их добропорядочности, говоря: «Несомненно, их науки содержат в себе ответ на мое сомнение, просто это я не могу найти его, потому что не оперирую логикой и не обучен математике».

[23] Мы же заявляем: математика, частью которой является арифметика, изучает соотношения чисел, поэтому у метафизики не может быть с ними никакой связи. А утверждение о том, что для понимания метафизики требуется математика, – полный абсурд. Это все равно что заявить: «Медицина, грамматика и язык нуждаются в алгебре» или: «Арифметика нуждается в медицине». Геометрия же исследует постоянные величины и четко разъясняет то, что небеса и все, что находится под ними вплоть до центра, имеют форму шара, [определяет] количество [небесных] слоев и планет, [описывает их] движение. Давайте же предоставим им все это, согласны мы с ними или не согласны, и не будем вынуждать их представить неоспоримые доказательства своих заявлений. Это нисколько не умаляет метафизического изыскания. [Их требование подготовки к теологии] равноценно высказыванию: «Сведения о том, что дом построен могучим, знающим и волевым [строителем], неизбежно связаны с тем, является ли данный дом шести- или восьмиугольным, сколько у него опорных камней, каково количество кирпичей в его стенах…» Это, безусловно, бред, подобный следующему: «Невозможно установить, имеет ли бытие этой луковицы начало, без определения числа слоев ее шелухи»; «Невозможно установить, имеет ли бытие этого граната начало, без подсчета его зерен». Это сущий вздор, неприемлемый любым разумным.

[24] Сколь прекрасно их заявление: «В суждениях логических наук есть необходимость»! Оно верно. Однако логика не принадлежит исключительно им, а в своих истоках была названа нами в науке калама «книгой рассмотрения» (китаб ан-назар). Они просто изменили ее название на «логику» для пущей убедительности. Иногда мы называем ее «книгой диалектики» (китаб аль-джадаль), иногда – «доводами разума» (мадарик аль-укуль). Поэтому когда некто беспомощный, желающий блеснуть своими познаниями, слышит слово «логика», ему представляется, что это – диковинная наука, незнакомая каламистам, и что, мол, известна она только философам.

[25] Чтобы устранить эту неразбериху в понятиях и дать достойный отпор подобным ухищрениям, уводящим в никуда, мы считаем, что нам необходимо отдельно высказаться на тему «орудий разума» в данной книге, используя не те термины, которые в ходу у каламистов и законоведов, а те, что используются самими логиками, и в той же форме. Мы пойдем по их следам, подвергая критике каждое их слово. Мы четко покажем, что они, говоря о силлогизмах в «Аргументации», одном из разделов логики, а также выдвигая условия для их применения в книге «Силлогизм», не следуют метафизическим правилам, изложенным в «Исагоге» (Введение к «Категориям» Аристотеля) и «Категориях», которые включают в себя введение в логику и ее разделы.

[26] Одновременно нам видится целесообразным разместить «доводы разума» в конце данной книги. Они являются инструментом для познания предназначения книги. Быть может, кто-то из исследователей сможет понять [содержимое книги] без них, поэтому мы расположим их в конце, дабы их смог пропустить всякий, у кого в них нет нужды. Тем же, кто не понимает наших выражений, использованных по отдельным вопросам при предъявлении ответа философам, следует начать с книги «Критерий науки» (Ми’йаруль-’Ильм). Именно там дано определение логике.

Список обсуждаемых тем

[27] Мы приводим его после предисловий, в которых показана внутренняя противоречивость учения философов. Этих тем двадцать:

1. Доказательство несостоятельности их учения об извечности мироздания.

2. Доказательство несостоятельности их утверждения о бесконечности мироздания (а также движения и времени).

3. Изобличение ошибочности понимания тезиса «Аллах – Устроитель (сани’уль-’алям) мироздания, и мир сотворен Им» как иносказания.

4. Об их неспособности подтвердить существование Творца мироздания.

5. Об их неспособности представить доказательство невозможности существования двух богов.

6. Доказательство несостоятельности отрицания ими атрибутов Всевышнего.

7. О несостоятельности их позиции в вопросе о невозможности анализа сущности Аллаха.

8. О несостоятельности их утверждения о том, что Аллах – простое существо без свойств [характера].

9. Об их неспособности показать, что Аллах не является телом.

10. О том, что материализм и отрицание существования Творца неотделимы от учений [философов].

11. О несостоятельности их доказательства того, что Аллах знает [нечто] другое, помимо Себя.

12. Об их неспособности доказать, что Аллах способен познать собственное бытие.

13. Доказательство несостоятельности их утверждения о том, что Аллах не знает разделенные частности.

14. Об их утверждении, что небо – живое существо, движимое волей.

15. О несостоятельности их объяснения цели, движущей небом.

16. О несостоятельности их заявления о том, что «души, населяющие небеса, знают все разделенные частности».

17. О несостоятельности их утверждения о невозможности нарушения естественного хода событий (т. е. отвержения возможности чудес).

18. О несостоятельности их утверждения о том, что душа человека является субстанцией (джаухар), автономно обеспечивающей его собственное существование и не являющейся ни телом, ни субъектом.

19. Об их утверждении о невозможности уничтожения человеческих душ.

20. Доказательство необоснованности отвержения ими возможности воскрешения тел, а также наслаждения в [Райском] Саду и мучения в Огне [Ада], являющихся следствием телесных физических ощущений.

[28] Итак, мы обозначили противоречия в их знаниях, связанные с некоторыми областями метафизики и естественных наук. Что касается математических наук, то в опровержении их, как и в противодействии им, смысла нет, ибо они основываются на подсчете и геометрии. Что же касается логических наук, то они будут рассматриваться в качестве «инструмента размышлений» (в раскрытии сути различных) понятий. Мы не затронем [здесь] противоречия, которые не заслуживают нашего рассмотрения. В дальнейшем мы приведем в книге «Мерило науки» (Мийаруль-Ильм) то, что необходимо знать для понимания содержимого данной книги, если этого пожелает Аллах.

[Раздел 1. Метафизика]

Глава 1. Опровержение утверждения[философов] об извечности мироздания

[1] Позиция [философской] школы. Между философами нет полного согласия в вопросе об извечном существовании мира. Большинство современных и древних мыслителей склонялись к тому мнению, что мир извечен и не прекращал существовать вместе с Всевышним Аллахом, что он обусловлен Его бытием, согласован с Ним, не отставая от Него по времени, [и это] подобно гармонии между следствием и причиной или между светом и солнцем. Большинство философов считают также, что Создатель предшествует миру подобно тому, как причина предшествует следствию. Данное предшествие заключается, в сущности, в степени главенствования, а не во времени.

[2] Платону (Афлатун) приписываются следующие слова: «Мир создан и сотворен». Однако затем среди философов объявились такие, которые дали противоположное толкование его словам, не допуская и мысли о том, что Платон действительно был убежден в происхождении мира из ничего^[16].

[3] Гален (Галинус) в конце жизни пришел к мнению о неразрешимости данного вопроса, говоря в книге, названной «Личное убеждение Галена», о том, что он не знает, является ли мир предвечным или же имеет тварное начало? Он почти доказал, что узнать это невозможно, и отнюдь не из-за его несостоятельности как ученого, а просто потому, что решение этой задачи недоступно человеческим умам. Однако абсолютное большинство сторонников школы философов придерживаются [мнения об] извечности мира, а резюмировать их позицию можно так: немыслимо происхождение явлений из [чего-то] Вечного без посредничества^[17].

[4] Приведение используемых философами доказательств: Если я предприму попытку описать все их доказательства и все их возражения, тогда мне придется испортить множество листов. Я же считаю, что в долгом рассмотрении этих проблем добра не будет. Посему нам следует опустить те из их доказательств, которые текут в русле произвольных измышлений и слабой фантазии, усмотреть и разгадать которую не составит труда для любого исследователя. Давайте же ограничимся рассмотрением того, что действительно западает в душу и реально способно поколебать крупнейших исследователей, ведь слабых они в состоянии ввергнуть в сомнения даже примитивными фикциями. Здесь они выдвигают три доказательства.

Первое доказательство извечности мира

[5] Они утверждают, что возникновение события абсолютно невозможно без Предшествующего (аль-Кадим), потому что если мы допустим существование Предшествующего, от Которого, предположим, пока еще не произошел мир, то это будет означать, что ранее для возникновения последнего не было еще решающего фактора, а существование мироздания было лишь возможностью. Если же сотворение мира произошло после этого, то перевешивающий фактор неизбежно должен был обновиться или же не обновиться. Если бы перевешивающий фактор не обновился, мироздание осталось бы балансировать на грани возможной трансформации, как это произошло ранее. А если перевешивающий фактор обновился, кто тогда производит данный перевешивающий фактор? И почему он случился именно теперь, а не ранее? Вопрос о происхождении перевешивающего фактора остается открытым.

[6] Иными словами, если состояние Вечного неизменно, тогда от Него либо не возникало бы ничего, либо пребывало бы [с Ним] в неизменности. Абсурдно говорить о том, что состояние Создателя до акта Творения отличалось от Его состояния после Творения.

[7] Данное утверждение подкрепляется вопросом: «Почему мир не [мог] возникнуть прежде [момента] своего возникновения? Невозможно допустить, чтобы какие-либо обстоятельства делали Его (Аллаха) неспособным создавать, как невозможно допустить и то, что мир мог возникнуть произвольно, – это приведет к [вероятности того], что Аллах может переходить от бессилия к могуществу, а мир – из невозможности бытия к возможности. Оба данных утверждения абсурдны. Нельзя согласиться и с утверждением: «Прежде у Него (Аллаха) не было цели, но затем она появилась»^[18]. Также невозможно допустить вероятность утраты средств [для сотворения], а затем их появления. Разумнее всего предположить, что Он изначально желал бытия мироздания, но тогда мы неизбежно придем к выводу, что Он (Аллах) изначально не обладал волей, которая появилась у Него лишь после сотворения мира; а это означает, что сама [Божественная] воля оказывается сотворенной, и что, поскольку Аллах не является необходимостью для сотворенного мира, Его воля не проистекает из Его сущности. Происхождение же воли вне Его сущности не дает Ему власти над ней.

[8] Давайте прекратим рассуждения о том, где возник мир. Разве не заключается суть проблемы в основах его возникновения? В том, откуда он возник? Возник ли он без участия Аллаха? Если [предположить, что] возможно существование сотворенного без Творца, тогда возможно и существование мира без Него. В противном случае, какая разница между сотворенными [вещами]? Ну а если творение произошло по воле Аллаха, тогда почему оно произошло именно в тот момент, а не ранее? Из-за отсутствия у Него средств, или же могущества, или цели, или естества? [И тогда] мир появился только после того, как все эти факторы возникли?? И вновь мы упираемся в ту же проблему^[19]. А может быть, из-за отсутствия воли? Но в таком случае данное волеизъявление нуждается в другом волеизъявлении, а то – в [еще более] раннем волеизъявлении, и так до бесконечности.

[9] Итак, истина заключается в том, что происхождение сотворенных вещей невозможно без предварительного изменения состояния Вечного по таким параметрам, как могущество, средства, время^[20], цель, природа. Определить же изменение состояния [Аллаха] невозможно, потому что суждение о таком изменении может быть высказано и по отношению к другим вещам, а это абсурдно. Итак, ввиду того что мир существовал [изначально] и возникновение его [в какой-то момент] невозможно, его извечность доказывается неизбежностью. Данное доказательство – самое заумное из всех выдвигаемых ими (философами) аргументов. Их рассуждения о прочих проблемах метафизики еще более скудоумны, чем позиция по данному вопросу, так как здесь они все же применяют несколько способов введения в заблуждение, что им не всегда удается. Поэтому-то мы начали с обсуждения данной проблемы, представив вам самое сильное из приводимых ими доказательств.

[Возражения на доказательства философов]

[11] Здесь можно выдвинуть два возражения. Первое: «На основании чего вы отвергаете утверждение, гласящее: “Мир возник по предвечному волеизъявлению, которое обусловило его возникновение в соответствующее время и продолжение небытия до завершившего его мига, а также начало бытия с момента, когда оно осуществилось. Данное волеизъявление обусловило также то, что бытие до этой точки не стало объектом желания, почему оно и не возникало [ранее], как и то, что оно возникло в то время, когда случилось предвечное волеизъявление, в результате которого мир и случился”. Так что же мешает придерживаться такого убеждения и что вами предъявляется против него?»

[12] Допустим, кто-то скажет: «Абсолютно очевидно, что это невозможно! Ведь возникшее [в какой-то момент] бытие является следствием и производной. Невозможно для следствия быть без причины, когда существуют все условия и необходимые факторы для порождения следствий. Существование следствия необходимо, когда есть и причина, и условия [для возникновения следствия]. Отсутствие следствия столь же невозможно, как и существование без причины.

[13] Итак, до возникновения мира Волеизъявитель уже существовал, как существовала и воля, а также существовало ее соотношение с желаемым. Но Волеизъявитель не изменился, не изменилась и воля, поэтому не изменилось и нереализованное соотношение воли. Но в реальности все это уже претерпело изменения; как же тогда мог измениться объект желания? И что мешало изменению прежде? Измененное состояние не отличалось от прежнего ни в одном из объектов, ни в одном из положений, ни в одном из состояний, ни в одном из соотношений. Все осталось таким же, каким было; к тому же не возникло и объекта желания, а положение мироздания оставалось как было, и тут вдруг возник объект желания… Подобное же невозможно».

[14] Абсурдность подобных утверждений заключена не в [определении] необходимой причины и следствия, а исключительно в [рассмотрении их в] традиционном и прикладном аспектах. Например, если мужчина заявляет о разводе с женой, но при этом не происходит полного разрыва отношений, то невозможно гарантировать, что он (разрыв) произойдет в будущем, – ведь словесная формула развода рассматривается как следствие решения о разводе. Невозможно представить себе, что следствие может запоздать, если только окончательный развод не произойдет завтра или же, например, к моменту возвращения мужа домой, то есть развод будет привязан к какому-либо моменту. И так как наступление обусловленного словом «развод» события полностью привязано к некоему событию в будущем, следовательно, обусловленное событие неизбежно должно произойти после изменения обстоятельств. Если муж захочет, чтобы обусловленное событие случилось позднее, даже если оно не привязано к наступлению завтра или возвращению домой, то это все равно уже невозможно.

И это при том, что устанавливает законы Он, утверждая частности данных законов по личному усмотрению. Поскольку мы подвержены личным амбициям и страстям, нам не было дано изыскать безупречный свод законов, как не в состоянии мы и постичь Его своим разумением. Поэтому понять Его сущностные необходимые логические мотивации мы тем более не в состоянии.

[15] Исполнение наших замыслов может быть отсрочено, только если на пути их осуществления имеется помеха. Если же есть и замысел, и [достаточная] сила [для совершения деяния], и все помехи устранены, то нелогично допустить, что реализация замысла может запоздать. Такое вообразимо лишь в случае с намерением, так как одного намерения недостаточно для действия. Намерение написать что-либо не приведет к написанию до тех пор, пока не наступит момент написания.

[16] То, что происходит в результате нашего умысла, не отстает по времени от умысла при наличии устремления к этому действию, если нет помехи. Если умысел и способность есть в наличии и все помехи устранены, то нелогично допустить опоздание реализации замысла. Такое вообразимо только в случае с намерением, так как одного намерения недостаточно для возникновения действия. Намерение написать не производит написания до тех пор, пока не обновится умысел, каковым является возникающее в человеке устремление, обновляющееся в момент действия.

Отсюда берет свое начало мнение о том, что в [замыслах или действиях] Вечного произошло некое изменение. После этого тот же самый вопрос – о времени проявления порыва, умысла или воли, как бы мы их ни называли, – остается без ответа. Короче, либо следствие (акциденция^[21]) произошло без первопричины, либо же причины возникли в результате бесконечной цепочки генерирующих их факторов.

[17] В итоге мы вновь вернулись к тому же выводу – причина была подкреплена всеми условиями, но, несмотря на это, неизбежное следствие произошло с опозданием, и его не существовало на протяжении периода, представить себе начало которого воображению не по силам. [Ошибка] даже в тысячи лет нисколько не уменьшит его продолжительности. Затем внезапно возникло неизбежное следствие, чему не предшествовали некие изменения, и это не было обусловлено появлением какого-либо фактора, что само по себе невозможно.

[18] Ответить на данный вопрос следует так: «Разумными ли доводами или необходимостью разума вы обосновываете какое-либо событие, каким бы оно ни было, которое могло произойти без участия предвечной воли? Оперируя терминами вашей логики, [следует спросить, ] известна ли вам связь этих двух посылок благодаря общему термину или его отсутствию? Если вы сошлетесь на общий термин, – а это один из методов суждения, – тогда вам надлежит раскрыть вопрос; если же вы будете утверждать, что это известно по необходимости, тогда как получается, что ваши оппоненты не разделяют ваших убеждений? Те, кто убеждены в возникновении мира посредством предвечной воли, не ограничены пределами какой-то одной страны, и число сторонников этой позиции неисчислимо. Несомненно, они не пойдут против доводов разума только из упрямства; поэтому они просто обязаны обосновать правомерность теории о невозможности возникновения бытия, повинуясь правилам логики. Все то, что они предъявили нам, представляет собой догадки и выстроено на сравнениях с нашими человеческими намерением и волей; поэтому аргументы и не могут быть действительными, ибо предвечная воля не может быть подобна возникшим потом устремлениям. Строить абстрактные догадки недостаточно, – их нужно подкреплять неопровержимыми доказательствами».

[19] Если некто заявит: «Мы, исходя из логической необходимости, знаем, что невообразимо существование полноценной причины без неизбежного следствия. Допущение этого противоречит логической необходимости»,

[20] тогда нам следует возразить так: «Какие неопровержимые доводы вы используете в полемике с вашими оппонентами, если они скажут вам: “Неправы те, кто утверждает всезнание одной сущности, если в ней не присутствует множественность, если знание не является неотъемлемой ее частью, если множественность и разнообразие объекта познания не приводят к множественности и разнообразию ее знания”? Таково суждение вашей школы об Аллахе. Но, согласно нашим взглядам и нашим наукам, такое является абсолютно невероятным. Тут вы возражаете: “Между знанием предвечным и последующим (акцидентальным) нельзя проводить аналогий”.

Некоторые из вас поняли абсурдность данного утверждения, потому и предположили: “Аллах знает только Себя Самого. Он же является и Разумеющим, и Разумом, и Разумеваемым; по сути, все это – единое понятие”. Кто-то даже может сказать: “Категорически невозможно единство Разума, Разумеющего и Разумеваемого, так как абсолютно невозможно для Творца вселенной отсутствие знаний о сотворенном”. Вечный, будь Он Знающим только Себя Самого, – Аллах бесконечно превыше всех людских домыслов и догадок! – не знал бы тогда Свое творение вообще».

[21] Нам следует переступить через выводы, извлекаемые из рассуждений вокруг данного вопроса [об извечности мира], и ответить: «Какие контраргументы вы предъявите оппонентам, если те скажут: “Извечность мироздания невозможна, потому что это приводит к признанию того, что небесными сферами было проделано бесконечное количество оборотов, которые невозможно выразить ни суммарно, ни по отдельности, и это при том, что [один оборот все же исчислим], так как содержит в себе одну шестую, одну четвертую, половину…” И чем вы это опровергнете? Например, Солнце совершает круг по орбите за год, а Сатурн (Зухаль) делает оборот за тридцать лет. Таким образом, обороты Сатурна по орбите будут равняться трем десятым от общего количества оборотов Солнца. Число совершенных Юпитером (Муштари) оборотов по своей орбите составляют одну двенадцатую от общего числа оборотов Солнца, потому что он совершает полный круг за двенадцать лет. Подобно тому как бесконечны обороты Сатурна и обороты Солнца, несмотря на то что они составляют три десятых от суммарных оборотов [Сатурна], бесконечным является и количество оборотов Солнца, которые начинаются с востока и в результате которых происходит смена дня и ночи, и обращение звездной сферы, которая делает полный круг по орбите за 36000 лет, также бесконечно^[22]. Если некто возразит: “Невозможность этого признается как логическая необходимость”, что вы сможете противопоставить этому доводу? Более того, если некто спросит: “Числа этих оборотов четны или нечетны? Или же четны и нечетны одновременно? Или они не являются ни четными, ни нечетными?” – тогда, если вы ответите так: “[Данные числа] четные и нечетные одновременно либо не являются ни четными, ни нечетными”, – ваш ответ будет очевидным абсурдом. Если же вы ответите: “Нечетные”, то следует напомнить, что нечет становится четом при добавлении или вычитании [лишь] единицы».

[22] Если же кто-то возразит: «Категории “чет” и “нечет” применяются по отношению к конечным величинам, а не к бесконечным»,

на это мы заявим: «Любое число есть сумма единиц, которые складываются в полудюжины и десятки, как было сказано ранее. Почему же к любому числу неприменимы понятия “чет” и “нечет”?! Даже без проведения анализа очевидно, что это абсурд. Что вы можете возразить на это?»

Если возразят: «Вы допустили ошибку, сказав, что “сумма состоит из единиц”, в реальности же данных оборотов не существует – прошлое уже истекло, а будущее еще не возникло, сумма же – это обозначение существующих на данный момент объектов мироздания»,

[23] то нам следует ответить: «Числа подразделяются на четные и нечетные, и вне этого деления не может существовать ни одно число, независимо от того, является ли исчисляемое постоянной или изменяющейся величиной. Например, предположив [существование] некоторого числа коней, мы вынуждены осознавать, что это число неизбежно будет либо четным, либо нечетным, независимо от того, реально ли существуют данные кони или только в нашей фантазии, и даже если они совсем исчезнут, суть утверждения не изменится».

[24] При этом мы говорим им: «Согласно вашим представлениям, существование реальных объектов мироздания вообще невозможно – вы мыслите их только как бесконечные единицы, отличающиеся друг от друга лишь описательно. К примеру, души людей, покинувшие тела после смерти, являются реальными объектами, к которым не применяются категории “чет” или “нечет”. Как же вы сможете опровергнуть претензию того, кто утверждает: “Несостоятельность этого утверждения признается [логической] необходимостью, аналогично тому, как вы заявляете о необходимой недопустимости зависимости предвечной воли от бытия, возникшего во времени”? Такую позицию в вопросе о душе занимал Ибн Сина; вероятно, она восходит к воззрениям Аристотеля».

[25] В случае возражения: «Верна лишь позиция Платона, согласно которой душа – предвечна и едина, в телах она разделяется, но после выхода из них возвращается в свое изначальное состояние и объединяется»,

мы ответим: «Это еще более омерзительно, отвратительно и еще более противоречит логической необходимости. Тогда получается, что душа [некоего] Зейда – та же самая, что и у Амра, и у прочих?! Если она одна и та же, значит, это суждение лживо по логической необходимости, ибо каждый осознает себя самого и знает, что не является другим. Будь они едины, то сравнялись бы в знаниях, которые являются индивидуальными свойствами душ, образующими душу наряду со всеми ее прочими составляющими».

Если же вы на это возразите: «Они (души Амра и Зейда) не одно и то же, просто, находясь в телах, они разделены»,

тогда мы заявим: «Разделение единого, не обладающего ни качественными, ни количественными величинами, характеризующими его, невозможно по логической необходимости. Как возможно такое, чтобы одно стало двумя и даже тысячью, а затем вновь вернулось в прежнее состояние, став единым? Это логично [лишь] в отношении обладающего величиной и количественными параметрами, – например, морская вода разделяется арыками и реками, а затем возвращается в море. Но как же может разделяться то, что не подлежит описанию количественными параметрами?»