А. В. Сульдин
Битва за Москву. Полная хроника

8 октября 1941 года

В 2.30 ночи Георгий Жуков, за несколько часов изучив на месте обстановку, позвонил Сталину с командного пункта Западного фронта, отчитался и подчеркнул: «Главная опасность сейчас заключается в слабом прикрытии на можайской линии. Бронетанковые войска противника могут поэтому внезапно появиться под Москвой. Надо быстрее стягивать войска, откуда только можно на можайскую линию обороны». Только от Жукова Сталин узнал, что четыре армии Западного и Резервного фронтов попали под Вязьмой в окружение. Жуков после разговора выехал в штаб Резервного фронта. Там находились представитель Ставки Лев Мехлис и начальник штаба фронта генерал-майор А.Ф. Анисов, которые ничего конкретного о положении на фронте сообщить ему не могли. Командующего Резервным фронтом Семена Буденного на месте не было: он выехал в войска. Жуков поехал в сторону Юхнова, надеясь на месте прояснить обстановку. И доехал до центра Малоярославца, не встретив ни одной живой души. Лишь у здания райисполкома стояли 2 легковые машины. Оказалось, там был Буденный. Семен Михайлович не знал, в чьих руках Юхнов, не знал даже, где был штаб его фронта: он снялся в его отсутствие. Буденный сказал, что сам чуть не угодил к немцам между Юхновом и Вязьмой. Жуков спросил: «А кто же прикрывает дорогу от Юхнова на Малоярославец?» – «Когда я ехал сюда, кроме трех милиционеров в Медыни, никого не встретил. Местные власти из Медыни ушли». Буденный уехал в свой штаб, а Жуков продолжил свой путь в сторону Юхнова и наткнулся на штаб танковой бригады резерва Ставки, которым командовал полковник И.И.Троицкий, знакомый Жукову еще по Халхин-Голу. Полковник оказался единственным информированным человеком на фронте и доложил обстановку: «Противник занимает Юхнов. Его передовые части захватили мост на реке Угре. Посылал я разведку и в Калугу. В городе противника пока нет, но в районе Калуги идут напряженные бои… Стою здесь второй день и не получаю никаких указаний». Жуков приказал ему послать офицера связи к Буденному и проинформировать того об остановке, а самому организовать прикрытие направления на Медынь. К исходу дня Жуков вновь заехал в штаб Резервного фронта и там узнал, что Буденного Сталин уже отозвал в Москву, а его назначил командующим Резервным фронтом. 10 октября Ставка объединила Западный и Резервный фронты в один – Западный и назначила Жукова его командующим.

★ ★ ★

Гитлеровский журналист, обергруппенфюрер СС Отто Дитрих, после того, как немцы взяли Орел, заявил: «В военном отношении Советская Россия закончилась. Британская мечта о войне на 2 фронта – мертва».

★ ★ ★

ГКО принял постановление о проведении спецопераций в Москве – о подготовке к уничтожению 1119 предприятий и объектов.

9 октября 1941 года

Ставка создала фронт Можайской линии обороны, непосредственно подчиненный Ставке.

★ ★ ★

В окружении под Вязьмой, в бою погиб 40-летний командующий 24-й армией Резервного фронта генерал-майор Константин Иванович Ракутин (1901–1941). Ракутин встретил войну начальником погранвойск Прибалтийского округа. С его именем связана героическая оборона Лиепаи, Таллина и других городов Прибалтики. С июля 1941 года – командующий 24-й армией – той самой армией, которая осуществляла ликвидацию Ельнинского выступа и 6 сентября освободила Ельню. Звания Героя Советского Союза Ракутин будет удостоен в 1990 году.

★ ★ ★

Командир отделения 76-го отдельного строительного путевого железнодорожного батальона 25-летний сержант Виктор Мирошниченко ценой своей жизни подорвал мост через реку Снопоть на подступах к Москве. 22 июля 1942 года ему будет посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

10 октября 1941 года

Началась Калининская оборонительная операция советских войск правого крыла Западного фронта, проведённая 10 октября – 4 декабря (после окончания оборонительной операции началась Калининская наступательная операция). Войска правого крыла Западного фронта отступили на рубеж озеро Пено (восточнее Нелидово) – Сычевка. 3-я танковая группа и 9-я армия немецкой группы армий «Центр» перешли в наступление на Ржев и Калинин. 16-я, 5-я, 43, 49-я и 33-я армии Западного фронта завязали бои с основными силами группы армий «Центр» под Калугой и Малоярославцем.

Мобилизация. Колонны бойцов движутся на фронт. Москва, 23 июня 1941 года.

Несмотря на упорное сопротивление советских войск, 14 октября Калинин был взят.

★ ★ ★

Ставка отдала приказ о расформировании Резервного фронта и передаче его частей в состав Западного фронта. Командующим Западным фронтом – фактически командующим обороной Москвы – назначен генерал армии Георгий Жуков. Он принял все, что осталось от Западного и Резервного фронтов, – 90 тысяч человек и 1 снаряд на орудие в день. Бывшего командующего Западным фронтом Ивана Конева Иосиф Сталин трижды в течение первой половины дня, пока не был подписал приказ о назначении Жукова, требовал отправить в Москву. Жуков понял, что Сталин хочет поступить с Коневым, как с Дмитрием Павловым, и попросил оставить Ивана Степановича своим заместителем. «Последний разговор кончился угрозой Сталина, – вспоминал Жуков. – Но я не реагировал на нее, понимая, что в случае падения столицы мне и без этого придется расплачиваться головой. Я спас Коневу жизнь…»

Жуков принял решение разместить свой штаб в районе Перхушково (30 километров западнее Москвы), сумел наладить эффективное и надежное функционирование системы управления войсками и одновременно – секретность его расположения всего в нескольких десятках километров от линии фронта. Немцы до конца Московской битвы были уверены, что штаб Западного фронта находится глубоко в тылу, в районе Владимира.

★ ★ ★

Государственный комитет обороны принял решение перебазировать из Москвы в глубокий тыл металлургические заводы и все основные предприятия, производившие боевую технику, вооружение и боеприпасы.

★ ★ ★

Гитлер, выступая в Спортпаласе, сказал: «Сегодня я могу совершенно определенно заявить, что противник разгромлен и больше никогда не поднимется!», и пообещал уже 7 ноября вступить в Москву и провести парад на Красной площади.

★ ★ ★

Главный квартирмейстер германской армии опубликовал от имени Гитлера приказ о порядке размещения немецких войск в Москве и под Москвой.

★ ★ ★

На следующий день после публикации передовой, где впервые прозвучали тревожные слова «об угрозе важным промышленным центрам страны», газета «Правда» опубликовала передовую, посвященную, разумеется, «вражеским шпионам, агентам и провокаторам, которые пытаются посеять панику».

11 октября 1941 года

Немецкие войска заняли Мценск и Медынь.

★ ★ ★

Командование группы армий «Центр» составило план мероприятий, которые надлежало осуществить после захвата Москвы: «Должно быть отдано распоряжение о роспуске всех центральных учреждений Советского Союза, а также учреждений коммунистической партии. Из городских и районных учреждений изъять всех представителей НКВД… До особого распоряжения прекратить доставку почты, прекратить работу телефонных станций, коммутаторов и подстанций, восстановить радиопередачи для того, чтобы в первое время таким образом командовать населением. Захватить готовую продукцию всех видов и в первую очередь необходимые для войск зимние вещи – меха, кожи, ткани и так далее. Захватить банки и финансовые учреждения, захватить оставшуюся валюту и банкноты. В случае возникновения пожаров, закладки мин, обстрела или другого вреда, принесенного германским войскам, арестовывать заложников. Запретить собрания, как под открытым небом, так и в клубах. Захватить тюрьмы с политическими заключенными, запретить издание газет, журналов, захватить издательства, типографии и картографические учреждения. Высшая школа, школа вообще должны прекратить работу. При помощи листовок выпячивать следующие пункты: – советское правительство навсегда проиграло свое дело; – если Москва попадет в нужду, в этом вина не только советской власти, но и самих москвичей. Эта мысль должна убеждать своей естественной логикой и с ее помощью мы свалим на советскую власть полную ответственность за все произошедшее. В случае чего – пригрозить расправой».

★ ★ ★

В Подмосковье бушует настоящая зимняя пурга.

12 октября 1941 года

Советские войска оставили Калугу.

★ ★ ★

Танковый полк при Военной Академии механизации и моторизации им. Сталина. Колонна танков на марше. Москва, июнь 1941 года.

Командование Западного фронта (Георгий Жуков, Николай Булганин, Василий Соколовский) подписало следующий документ: «Командарму 49. Копия: т. Сталину. 1. Немедленно дать объяснение, на каком основании вы бросили Калугу без разрешения Ставки и Военсовета и со штабом сами уехали в Тарусу. 2. Переходом в контрнаступление восстановить положение. В противном случае за самовольный отход от гор. Калуга не только командование частей, но и вы будете расстреляны…» Командующим 49-й армией был Иван Захаркин. Калугу он не отбил, но его не расстреляли. Через полтора года Захаркина назначат заместителем командующего Центральным фронтом.

★ ★ ★

ГКО принял постановление о создании Московской зоны обороны. Она состояла из двух рубежей: главного (подмосковного) по линии Хлебниково – Сходня – Звенигород – Кубинка – Наро-Фоминск – Подольск – река Пахра – река Москва и городского. Городской рубеж состоял из 3 оборонительных полос: первая полоса проходила по окружной железной дороге, вторая – по Садовому кольцу, третья – по бульварному кольцу. В его распоряжение, кроме московского гарнизона, передавались истребительные батальоны города.

★ ★ ★

Принято решение о срочной эвакуации 500 заводов Москвы и области, специалистов, высококвалифицированных рабочих, некоторых учреждений и учебных заведений. «К сожалению, мы не успели провести соответствующую разъяснительную работу, – вспоминал председатель исполкома Моссовета Василий Пронин. – На некоторых заводах рабочие стали просто препятствовать эвакуации, считая это предательством и дезертирством… На Шоссе Энтузиастов рабочие по своей инициативе организовали заслон, не пропускали машины, идущие на восток».

★ ★ ★

Гитлер отдал приказ: «Капитуляции Москвы не принимать, столицу советскую окружить и подвергнуть изнуряющему артиллерийскому обстрелу и воздушным налетам». Фюрер с сожалением отметил, что первоначальный план «затопить Москву и ее окрестности, чтобы там, где до сих пор стояла Москва… образовалось огромное озеро, которое навсегда скрыло бы от глаз цивилизованного мира метрополию русского народа», оказался неосуществимым.

13 октября 1941 года

Красная Армия оставила Вязьму (как ни странно, Совинформбюро сообщило об этом в тот же день, в вечерней сводке). Развернулись ожесточенные бои на всех главных направлениях, ведущих к Москве. Войска противника вторглись в пределы Московской области и оккупировали 17 районов полностью и 10 частично. Над Бородинским полем появились «юнкерсы» и «мессершмитты».

Закончили сопротивление советские войска, окруженные в вяземском «котле».

★ ★ ★

Впервые один из советских руководителей – секретарь ЦК и МГК Александр Щербаков – официально заявил, что Москва находится в опасности, и то это произошло на закрытом собрании партийного актива Москвы. На собрании было решено мобилизовать для защиты столицы всех, кто мог держать оружие в руках. В ближайшие же часы были сформированы и отправлены на фронт 25 рот и батальонов (11,5 тысячи бойцов и командиров). До середины октября к ним присоединились еще 40 тысяч москвичей.

★ ★ ★

Вячеслав Молотов позвонил назначенному 10 октября командующему обороной Москвы Георгию Жукову и провизжал в трубку, что тот будет расстрелян, если наступление немцев не будет остановлено.

★ ★ ★

Родился (1941) народный учитель СССР (1989), член-корреспондент РАО (1989) Александр Александрович Католиков, работавший учителем, организатором внеклассной работы, директором республиканского Дворца пионеров Коми АССР. Спасая детей в чрезвычайной ситуации, он проявил большое мужество, лишился обеих ног, но вернулся к педагогической работе. С 1973 года – директор школы-интерната № 1 для детей сирот в Сыктывкаре. Он предложил систему воспитания для детей-сирот, ориентированную на принципы гуманизма и уважения к личности ребенка.

14 октября 1941 года

Немецко-фашистские войска захватили Калинин и начали развивать наступление на Клин и Дмитров. Одновременно началось наступление на Можайском и Волоколамском направлениях.

★ ★ ★

Писатель Василий Кожанов вспоминал: «14 октября 1941 года меня, 19-летнего комсомольца, рядового, прослужившего всего лишь 2 месяца, отобрали в заградотряд. Из роты связи, состоящей из колхозников Раменского района, взяли меня и единственного партийца, бывшего председателя колхоза… Через несколько недель после начала войны регулярная Красная Армия понесла огромные потери… Тогда наступила тотальная мобилизация, формирование отрядов «народного ополчения» даже из стариков и подростков… Из тыловых нестроевых частей, из войск ПВО вырывались роты и батальоны, которыми затыкались бреши, где порой линию фронта «держали» несколько милиционеров. Необстрелянные полки бросались в огонь прямо с колес, и многие бойцы, вооруженные трехлинейкой и «карманной артиллерией», обращались в паническое бегство перед стальной немецкой армадой. Тогда против них, против своих, было пущено в ход последнее и единственно эффективное средство – жестокость. Свои стреляли в своих. Именно тогда, под Москвой, приступили к созданию так называемых заградительных отрядов – отрядов «партзаслона» и отрядов комиссарского авангарда. Партзаслоновцы придавались пехотным частям и шли второй цепью, препятствуя отступлению, но, как правило, передние цепи быстро таяли, а следом за ними гибли и сами заслоновцы… Только по чистой случайности на третий день, не успев отправить на передовую, меня выдернули из этой команды в обычную часть… Кроме того, под Москвой была применена другая жестокая затея. Нелюдимый, мрачный доносчик Мехлис, главный комиссар Красной Армии, отыскивал старых комиссаров, имевших опыт гражданской войны, и небольшими группами рассылал по частям. Они поднимали в атаку передние цепи с криком: «За Родину! За Сталина!» – и первыми падали под огнем противника. О них мне рассказал бывший командир мехполка Степан Васильевич Юдин. В 41-м под Москвой к нему, тогда лейтенанту, явилась группа старых комиссаров из 18 человек перед отправкой на передовую с просьбой: «Сынок, перепиши нас в свой списочек с домашними адресами, нам никому не вернуться, а ты, может, сумеешь потом сообщить нашим семьям»… Эти смертники в списках частей не значились и бесследно уходили в небытие…»

★ ★ ★

В Москве в семье Василия Иосифовича Сталина (1921–62) и Галины Бурдонской (1921–1992) родился (1941) известный театральный режиссер, заслуженный деятель искусств РФ (1985), народный артист РФ (1996) Александр Васильевич Бурдонский, внук Иосифа Сталина, режиссер-постановщик Центрального академического театра Российской Армии (с 1972). Театр Бурдонского – зрелищный, яркий, тяготеющий к романтизму, сочетающий неизменно искренний интерес к внутреннему миру человека.

15 октября 1941 года

Советские войска оставили Боровск и Верею. Немцы подошли к Москве на расстояние в 100 километров.

Государственный комитет обороны (ГКО) принял постановление об эвакуации Москвы. Вплоть до 1988 года полный текст постановления не опубликуют, он будет известен лишь в кратком переложении. Военный историк Александр Самсонов впервые приведет его в своей книге «Знать и помнить», правда, с двумя отточиями в 1-м и 4-м пунктах: «Ввиду неблагоприятного положения в районе Можайской оборонительной линии, Государственный комитет обороны постановил:

Прифронтовая Москва готовится к зиме. На улице Горького сложены дрова.

1. Поручить т. Молотову заявить иностранным миссиям, чтобы они сегодня же эвакуировались в г. Куйбышев…

2. Сегодня же эвакуировать Президиум Верховного Совета, а также правительство во главе с заместителем Председателя СНК т. Молотовым (т. Сталин эвакуируется завтра или позднее, смотря по обстановке).

3. Немедленно эвакуироваться органам Наркомата обороны и Наркомвоенмора в г. Куйбышев, а основной группе Генштаба – в г. Арзамас.

4. В случае появления войск противника у ворот Москвы поручить… произвести взрыв предприятий, складов и учреждений, которые нельзя будет эвакуировать, а также все электрооборудование метро (исключая водопровод и канализацию)». В Москве из всего Генштаба останется небольшая оперативная группа во главе с Александром Василевским. Сталин предложит членам Политбюро выехать из Москвы в тот же день, а сам вознамерится уехать утром 16. Но по предложению Анастаса Микояна будет решено, что Политбюро выедет только вместе со Сталиным. Микоян напишет в воспоминаниях: «Запомнился разговор с Л.М. Кагановичем. Когда мы вместе спускались в лифте, он сказал фразу, которая меня просто огорошила: «Слушай, когда будете ночью уезжать, то, пожалуйста, скажите мне, чтобы я не застрял здесь». Я ответил: «О чем ты говоришь? Я же сказал, что ночью не уеду. Мы поедем со Сталиным завтра, а ты уедешь со своим наркоматом».

Начальник одного из отделов метрополитена С.Е.Теплов вместе с начальником метрополитена был вызван в Наркомат путей сообщения. «В наркомате мы увидели нечто невероятное: двери раскрыты, суетятся люди, выносят кипы бумаг, одним словом, паника. Нас принял нарком, Л.М. Каганович. Он был, как никогда, возбужден, отдавал налево и направо приказания. И вот от человека, чье имя носил тогда Московский метрополитен…, услышали: «Метрополитен закрыть. Подготовить за 3 часа предложения по его уничтожению, разрушить объекты любым способом». Приказывалось поезда с людьми эвакуировать в Андижан. Что нельзя эвакуировать – сломать, уничтожить… Нарком сказал, что Москву могут захватить внезапно». Метро не взорвут, но кое-какие объекты успеют взорвать, в частности, мачту радиостанции имени Коминтерна. Старший машинист московской электростанции Н.Фирсов получит задание взорвать ее, но откажется это сделать. Его немедленно расстреляют как пособника германского фашизма.

Активным сторонником эвакуации из Москвы был Лаврентий Берия, всячески нагнетавший обстановку. Во второй половине дня он вызвал к себе первого секретаря МК и МГК партии Александра Щербакова и второго секретаря МГК Георгия Попова. «Когда мы вошли в кабинет Берия, в здании на площади Дзержинского, – вспомнит потом Попов, – то Берия встал и сказал: «Немецкие танки в Одинцове (дачное место в 25 километрах от Москвы. – Ред.)». Попов утром того же дня был в Одинцове, но не видел никаких танков. Но разве было можно возразить Лаврентию Павловичу? А Берия далее продолжил: «Есть решение ГКО сегодня начать минировать заводы, телеграф, метро. Вы готовы?» В ответ на это Попов сказал: «Вначале надо вывести всех рабочих с заводов, а затем уже минировать. А то сами своих людей переколотим». Более того, по свидетельствам очевидцев, Берия 19 октября будет настаивать на сдаче Москвы немцам.

По решению собрания партийного актива Москвы, состоявшегося 13 октября, были созданы московские городские подпольные организации ВКП(б) и ВЛКСМ. Сохранился отчет подпольной организации ВЛКСМ этих дней. Боясь, видимо, чтобы документ не попал в чужие руки, автор отчета не назвал ни одной фамилии, не уточнил, о каких райкомах идет речь. Но документ прекрасно передает обстановку тех дней: «15 октября, утро. Райкому комсомола дана директива подготовить документы для отправки. Некоторые уничтожить. Аппарат райкома вооружили пистолетами. Ящики гранат и бутылки с горючим заносятся в подвалы… Вечер. Предложено эвакуировать аппарат райкома, предварительно выдав работникам деньги, продукты питания. На устах фраза: «Надо сохранить работников путем выезда из Москвы». Работники категорически отказались выезжать. Дайте нам оружие, укажите место боя, мы не поедем. Все остались… В райкоме много актива. Молодежь просит вооружить, послать на фронт. Желающих заносят в списке и предлагают быть каждому на своем месте до получения команды… Зашла группа родителей, они беспокоятся: где их ребята, посланные в июле на трудфронт под Смоленском?.. К секретарю райкома (Фамилия не названа – Ред.) пришли секретарь парткома и комсомольской организации (какого-то института, его названия в отчете нет – Ред.). Как быть с профессурой, студентами? Директор института по приказу сегодня ночью выехал из Москвы. Ушли в райком партии… Секретарь (райкома партии; фамилия не названа. – Ред.) взволнован, беспокойный и злой. Не выслушивает, не советует. Просто требует оставления его: идите и делайте, что хотите. Выгнал. Ушли недовольные и неудовлетворенные. Что делается – непонятно. И это секретарь райкома?!» Зачем в отчете идет рассказ о том, как секретарь райкома ВЛКСМ поехал за указаниями в райком партии, и его оттуда выставили: у секретаря райкома шло совещание директоров заводов. Тогда секретарь райкома ВЛКСМ отправился в райисполком, где секретарша сказала ему, что председатель райисполкома (фамилия не названа. – Ред.) хочет попроситься у секретаря райкома партии выехать из Москвы, но не решается с ним заговорить. Вечером на райком ВЛКСМ обрушилась лавина звонков комсомольцев с заводов и предприятий: все говорили, что рабочим велено покинуть заводы. Комсомольские работники, не имея никакой информации, всем отвечали, что это – провокация, продолжайте работать. Уже поздно вечером секретарь райкома ВЛКСМ вновь побежал за советом в райком партии: «Взволнованно рассказывает о сообщениях. «Не кипятись! Так надо», – успокаивает секретарь райкома партии. «Как «так надо”? Почему?” – «Решение МК… Ясно?” – «Ничего не ясно. Что это делается?»

Истребители на подмосковном аэродроме. Зима 1941 г.

Литератор Мария Белкина, уезжавшая в этот день в эвакуацию с Казанского вокзала, вспоминала: «Уезжали актеры, писатели, киношники: Эйзенштейн, Пудовкин, Любовь Орлова… Все пробегали мимо, торопились, кто-то плакал, то кого-то искал, кого-то окликал… Подкатывали шикарные лаковые лимузины с иностранными флажками – дипломатический корпус покидал Москву. И кто-то из знакомых на ходу успел мне шепнуть: правительство эвакуируется, Калинина видели в вагоне!.. А я стояла под мокрым, липким снегом, который все сыпал и сыпал, застилая все густой пеленой, закрывая от меня последнее видение живой Москвы. Стояла в луже в промокших башмачках, в тяжелой намокшей шубе, держа на руках /месячного/ сына, завернутого в белую козью шкурку, стояла в полном оцепенении, отупении, посреди горы наваленных на тротуаре чьих-то чужих и своих чемоданов…»

Илья Эренбург так описывал свой отъезд: «К середине октября в нашем доме на Лаврушинском (дом, где жили в основном писатели. – Ред.) мало кто остался. Я не хотел уезжать. Вдруг позвонил Евгений Петров: приказ Щербакова эвакуировать Информбюро и группу писателей, которая при нем состоит… Щербаков был секретарь ЦК, и спорить с ним не приходилось. На Казанском вокзале происходило бог весть что. Впрочем, чума – повсюду чума, а я уже видел Барселону и Париж. У меня пропал ручной чемоданчик с рукописью последней части «Падения Парижа». Потом я огорчался, а тогда думал о чем угодно, только не о литературе, горевал, что пропала бритва, – как я буду бриться?.. Повезли нас в пригородном вагоне; было очень тесно – трудно повернуться, а ехали мы до Куйбышева 5 дней. Состав был длинный; в спальном вагоне разместились дипломаты, в другом вагоне – работники Коминтерна (среди них Долорес Ибаррури, Раймонда Гюйо). На остановках дипломаты штурмовали буфеты. Жена Ярославского (Емельян Ярославский – партийный деятель, академик, автор статей и книг о Сталине. – Ред.), глядя на неубранный хлеб, то плакала, то ругалась…»

Корней Чуковский тоже уехал в тот день – но в Ташкент. Как он писал в своем дневнике, на Казанском вокзале было не менее 15 тысяч человек. Чуковский с женой и внуками попал в вагон только благодаря напористой энергии писателя Николая Вирты. «По дороге мы почти нигде не видели убранного хлеба. Хлеб гниет в скирдах на тысячеверстном пространстве. Кое-где, правда, есть на станциях кучи зерна – просо, пшеница, ничем не прикрытые. Изредка на станциях появляется кое-какая еда: блины из картошки – по рублю штука, верблюжье молоко, простокваша. На эту еду набрасываются сотни пассажиров, давя друг друга, давя торговок, – обезумевшие от голода». Чуковские приехали в Ташкент через 13 дней. Еще одна вещь поразила Корнея Ивановича: «Всю дорогу от Москвы до Ташкента я видел плачущих, тоскующих детей со стариковскими лицами, похуделых, осиротелых, брошенных…”

В этот день по Москве распространились слухи о поражении под Вязьмой. Считалось возможным, что немцы достигнут Москвы за 24 часа. Началась паника, которая достигнет своей кульминации 16 октября.

★ ★ ★

В ночь на 16 октября в Куйбышев эвакуировался центральный аппарат НКВД СССР. В Куйбышев увезли и особо «ценных» заключенных; некоторых из них (генерал-полковников – заместителя наркома обороны СССР Александра Локтионова и Героя Советского Союза Григория Штерна, генерал-лейтенантов Героя Советского Союза Павла Рычагова, дважды Героя Советского Союза Якова Смушкевича) расстреляют там 28 октября. Заключенных вывозили также в Оренбург и Саратов. Один из бывших заключенных доцент Андрей Сухно вспомнит потом, что из Бутырки, Таганки, Лефортова, внутренней тюрьмы НКВД на Курский вокзал свезли не менее 10 тысяч заключенных: «Стража с собаками оцепила всю привокзальную площадь и приказала нам стать на четвереньки. Накануне в Москве выпал первый снег, он быстро растаял, и жидкая холодная грязь растеклась по асфальту. Люди пытались отползать от слишком больших луж, но этому мешала теснота, да и стража, заметив движение в толпе заключенных, принимала крутые меры… По одежде и по внешнему облику все те, кого я видел ночью, с кем ехал потом в поезде, были московские интеллигенты. Так на четвереньках мы простояли часов шесть… Наконец подали вагоны, те самые «столыпинские», которые каждый русский знает по знаменитой картине Ярошенко «Всюду жизнь». На картине, как вы помните, арестанты через зарешеченные окна бросают хлебные крошки разгуливающим по перрону голубям. Идиллия!.. В «купе», где царские жандармы возили пятерых заключенных, стража с красными звездами на фуражках набивала по 20–25 человек. Сидеть приходилось по очереди. От духоты и усталости люди теряли сознание…» Среди этих стоявших на четвереньках людей, а затем забитых в состав на Саратов был и Николай Вавилов. Всех же остальных политических заключенных расстреляли перед отъездом в Москве. Среди расстрелянных были и арестованные перед самой войной за «антигерманскую пропаганду», и за распространение «ложных слухов о якобы неизбежной войне с Германией», а также 300 военных, некоторые из которых были арестованы уже после начала войны. Расстрелы продолжатся и 16 октября.

★ ★ ★

В сводке Советского Информбюро к Вяземскому и Брянскому направлениям прибавилось и Калининское.

★ ★ ★

Газета «Правда» впервые сообщила об угрозе Москве: «Кровавые орды фашистов лезут к жизненным центрам нашей родины, рвутся к Москве! Остановить и опрокинуть смертельного врага!».