Н. Лазарева
Правовое обеспечение интеграционных процессов в рамках Евразийского экономического союза

Основываясь на этих принципах и на основании полномочий, предоставленных мне в качестве Президента Конституцией и законами Соединенных Штатов Америки, я настоящим сообщаю о намерении навсегда вывести Соединенные Штаты в качестве стороны, подписавшей Транстихоокеанское партнерство (ТТП), из переговоров по ТТП и начать, где это возможно, двусторонние торговые переговоры в интересах американской промышленности, защиты американских рабочих и повышения американской заработной платы»^[100].

После подписания указанного Меморандума страны-участники ТТП высказывают сомнения в жизнеспособности этого проекта без участия США. Как отмечает профессор С. Н. Сильвестров, сохранение партнёрства без участия США практически невозможно^[101]. Все это, в свою очередь, по мнению главного экономиста Евразийского банка развития Я. Лисоволика, может привести страны Азиатско-тихоокеанского региона к поиску альтернатив, которые могут в себя включать и активизацию экономического взаимодействия с такими странами как Китай и Россия, которые не были включены в проект ТТП^[102].

Вместе с тем, несмотря на выход США из ТТП, говорить о том, что Америка оставляет этот регион, было бы преждевременно. Так, в феврале 2017 г., спустя несколько недель после подписания Меморандума, состоялась встреча Президента США и премьер-министра Японии, в ходе которой Д. Трамп заявил о том, что США будут укреплять свое присутствие в регионе. При этом, как указано в официальной информации, представленной на сайте Белого Дома, «США и Япония подтвердили важность углубления торговых и инвестиционных отношений и их дальнейшие усилия в развитии торговли, экономического роста и высоких стандартов во всем Азиатско-Тихоокеанском регионе. Для достижения этой цели, и отмечая, что Соединенные Штаты отказались от Транстихоокеанского партнерства, лидеры обязались изучить, как наилучшим образом достичь этих общих целей»^[103].

Таким образом, несмотря на выход США из ТТП, покидать этот регион Америка не собирается, более того, продолжает рассматривать его в качестве зоны своих интересов, а потому, говоря о перспективах интеграции ЕАЭС в Азиатско-Тихоокеанском регионе, необходимо учитывать, что здесь сталкиваются интересы сильных игроков – США и Китая, стремящихся играть ведущую роль в интеграционных процессах региона.

Наглядно сравнительный анализ ЕАЭС и АТЭС представлен в Таблице 2.

Таблица 2. ЕАЭС и АТЭС: общее и особенное

Одним из важнейших стратегических партнеров ЕАЭС на евразийском пространстве является Шанхайская организация сотрудничества (ШОС) – постоянно действующая региональная международная организация, созданная 15 июня 2001 г. лидерами Казахстана, Китая, Кыргызстана, России, Таджикистана и Узбекистана (в июле 2015 г. членом ШОС стала Индия). Изначально ШОС создавалась как региональная антитеррористическая организация: в 2004 г. в ее составе были созданы Региональная антитеррористическая структура и Евразийская группа по борьбе с отмыванием денег. В итоге государствам-участникам ШОС удалось сформировать современную модель безопасности в Центральной Азии и добиться значительных успехов в борьбе с терроризмом, сепаратизмом, экстремизмом, транснациональной преступностью, незаконным оборотом наркотиков. В рамках деятельности ШОС было подписано значительное количество актов различной юридической силы, среди которых назовем Шанхайскую конвенцию о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом (2001 г.)^[104], Конвенцию Шанхайской организации сотрудничества против терроризма (2009 г.)^[105]. На Западе даже рассматривали превращение ШОС в военный блок по образцу НАТО, направленный на противодействие последнему^[106].

В тоже время в последнее время на первый план деятельности ШОС стало выходить торгово-экономическое сотрудничество стран-участниц, хотя результаты региональной экономической интеграции не стали пока чем-то особенным. Так, до сих пор не реализована идея Энергетического клуба ШОС, предложенная Россией в 2006 г.; не создана и зона свободной торговли в рамках ШОС, предложенная Китаем в 2003 г. Возможно, сотрудничество с ЕАЭС даст новый импульс развитию отношений. В настоящее время уже прорабатываются детали создания континентального экономического партнерства в виде зоны свободной торговли между ЕАЭС и ШОС. Как отметил первый замминистра экономического развития А. Лихачев, «инициатива ШОС и ЕАЭС представляет собой не только ответ на крупнейшие экономические проекты США – Транстихоокеанское партнерство (ТТП) и Трансатлантическое торговое и инвестиционное партнерство (ТТИП), которые явно направлены против Китая и России. Это и закономерный этап развития сотрудничества на евразийском пространстве»^[107]. В отличие от создания зоны свободной торговли с экономиками АТЭС, в рамках ШОС сделать это вполне реально в виду того, что все страны-участники ЕАЭС имеют определенный статус в ШОС: Россия, Казахстан и Узбекистан являются членами ШОС, Армения имеет статус «партнера по диалогу», Белоруссия – наблюдателя (см. Таблицу 3). В этой связи, если участникам удастся договориться о разделе сфер ответственности, то можно будет говорить о перспективе формирования единого пространства на базе ШОС и ЕАЭС.

Таблица 3. ЕАЭС и ШОС: общее и особенное

Говоря о сотрудничестве ЕАЭС и ШОС, необходимо учитывать интересы фаворита и лидера Азиатско-Тихоокеанского региона – Китая, который, как и Россия, является активным участником еще одного интеграционного проекта – группы БРИКС (Бразилия, Россия, Индия, Китай, Южная Африка), сотрудничество в рамках которой также является весьма важным для Евразийского экономического союза. Если ШОС призвана обеспечить стабильность в Центральной и Восточной Азии, то БРИКС включает пять крупнейших развивающихся стран, расположенных на трёх континентах. При этом, как и Шанхайская организация сотрудничества, в рамках БРИКС постепенно проявляется экономическое направление сотрудничества государств. Как следствие, 15 июля 2014 г. было подписано Форталезское соглашение, предусматривающее учреждение странами БРИКС Нового Банка Развития, целью деятельности которого является финансирование инфраструктурных проектов и проектов устойчивого развития в государствах БРИКС и развивающихся странах^[108].

В тоже время БРИКС принципиально отличается от ШОС и иных международных организаций тем, что юридически не наделяется правоспособностью, функционирует без учредительных актов, не имеет формализованной организационной структуры, не обладает правом принятия юридически обязывающих решений (см. Таблицу 4). В научной литературе БРИКС относят к международным квазиорганизациям или называют «неформальным клубом»^[109]. Как отмечают эксперты, подобная ситуация может свидетельствовать как о неготовности входящих в БРИКС государств к более глубокой интеграции, так и о том, что данный формат сотрудничества придает необходимую гибкость используемым механизмам^[110].

Таблица 4. ЕАЭС и БРИКС: общее и особенное

Присутствие России и Китая во всех названных межгосударственных объединениях – АТЭС, ШОС и БРИКС – ставит развитие сотрудничества между этими организациями и ЕАЭС в зависимость от состояния взаимоотношений Китая и России, которые носят в целом противоречивый характер. Несмотря на «заверения в дружбе», реальная экономическая политика Китая в настоящее время значительно подрывает позиции России в регионе (например, строительство газопровода из Туркмении в Китай; поставка китайских товаров в Европу в обход России; блокирование российской инициативы о создании Фонда ШОС и пр.). Главное опасение китайских экспертов в связи с развитием евразийской интеграции, – пишет К. Сыроежкин, – связано с перспективой ШОС, которая в настоящее время является главным механизмом поддержания внешнеэкономических связей между Китаем, Россией и государствами Центральной Азии. Под влиянием «Евразийского союза» экономический потенциал ШОС может ослабнуть, а это – площадка, на базе которой Китай развивает прагматичное сотрудничество и расширяет внешнюю открытость^[111]. В этой связи некоторые эксперты считают вполне возможным сворачивание проекта ЕАЭС и превращение его в «мертвую» организацию. Причем произойти это может и по инициативе России под давлением Китая, имеющего свои планы на республики бывшего СССР^[112]. Эти планы подробно описаны в статье китайских экспертов «Проекты «Экономический пояс Шелкового пути» и ЕАЭС: конкуренты или партнеры»^[113]. Так, пять стран Центральной Азии – Казахстан, Таджикистан, Туркменистан, Узбекистан и Кыргызстан – рассматриваются как важный поставщик энергетических и природных ресурсов для Китая, а также главный рынок для инвестиций и китайский товаров. Азербайджан, Армения, Грузия, Белоруссия, Молдавия и Украина – интересны Китаю тем, что расположены около границы Европы и Азии, и имеют относительно развитую экономику. Россия, впрочем, также представляет несомненный интерес как государство, имеющее влияние на государства Центральной и Западной Азии, Кавказа, и которое частично расположено на «Шелковом пути».

Помимо перечисленных расхождений российских и китайских интересов, серьезным фактором столкновения является реализуемый в настоящее время китайский проект «Экономический пояс Шелкового пути» (ЭПШП), который рассматривается как конкурент ЕАЭС, для чего есть определенные основания: оба эти проекта представляют собой экономическую интеграцию и имеют зону пересечения интересов – Центральную Азию. В тоже время не трудно увидеть и принципиальные различие между этими проектами: если одной из основных целей ЕАЭС является реиндустриализация стран-участниц, то ЭПШП создается в целях продвижения китайских товаров на рынки государств в Центральной Азии и России, а через них – Европы, стран Ближнего и Среднего Востока. Отсюда и разный статус: если ЕАЭС – это международная организация региональной экономической интеграции со своими учредительными документами и структурой, то ЭПШП – это масштабный проект, концепция.

В этой связи руководитель Центра стратегического развития стран СНГ Института Европы РАН А. Гусев оптимистично смотрит на развитие российско-китайских отношений, полагая, что «вектор равнонаправлен на учет тех интересов, которые есть у Китая и у стран ЕАЭС. Поэтому произойдет наложение интересов, а не сталкивание»^[114]. Действительно, возможности для выстраивания отношений между ЕАЭС и ЭПШП существуют: отмеченные выше противоречия между Китаем и Россией вряд ли можно считать глубоко антогонистическими. Как отмечает заместитель директора и заведующий отделом евразийской интеграции и развития ШОС Института стран СНГ В. В. Евсеев, цели развития России не требуют конфликта с Китаем за Центральную Азию и наоборот… обе державы ищут в общем соседстве разные ресурсы и возможности – рабочую силу в одном случае и пространство для инвестиционной экспансии в другом. И Россия, и Китай жизненно заинтересованы в региональной безопасности и стабильности нынешних политических режимов^[115]. А потому, как отмечают эксперты «сопряжение ЕАЭС и «Шелкового пути» следует рассматривать как мега-проект, который будет включать в себя большой массив разнообразных проектов различных масштабов. К ним относятся высокоскоростная магистраль Москва-Пекин, включая строящийся сейчас отрезок от Москвы до Казани, который станет ее частью. Возникнут финансовые подпроекты по финансированию сопряжения ЕАЭС и «Шелкового пути», в которых заинтересованы как китайские и российские банки, так и недавно созданный банк БРИКС, а также банки других, третьих стран»^[116].

20 мая 2014 г. в Совместном заявлении Российской Федерации и Китайской Народной Республики о новом этапе отношений всеобъемлющего партнерства и стратегического взаимодействия было отмечено: «Россия считает важной инициативу Китая по формированию «Экономического пояса Шелкового пути» и высоко оценивает готовность Китайской Стороны учитывать российские интересы в ходе ее разработки и реализации. Стороны продолжат поиск путей возможного сопряжения проекта «Экономического пояса Шелкового пути» и создаваемого Евразийского экономического союза. В этих целях они намерены и дальше углублять сотрудничество между компетентными ведомствами двух стран, в том числе для осуществления совместных проектов по развитию транспортного сообщения и инфраструктуры в регионе»^[117].

Однако, этот процесс еще не дал своих результатов, в том числе и по вине китайской стороны, которая заинтересована в создании зон свободной торговли не с ЕАЭС в целом, а с отдельными государствами, входящими в состав этой организации. Как отмечает В. В. Евсеев, Казахстан и Киргизия уже заявили о намерении самостоятельно принимать решения о своем участии в китайском проекте ЭПШП^[118]. Пассивная роль Евразийской экономической комиссии, обладающей ограничительными полномочиями, лишь усугубляет ситуацию.

Говоря о сотрудничестве КНР и Евразийского экономического союза, не стоит забывать и о противоречивой геополитической ситуации в евразийском регионе: как известно, США рассматривают крупнейшую социалистическую страну мира в качестве своего противника и наращивают свое присутствие в регионе, в связи с чем, сотрудничество Китая с ЕАЭС приобретает особое значение и с точки зрения безопасности. Здесь мы можем говорить о развитии не только экономического сотрудничества, но и о переходе на более высокую степень интеграции между ЕАЭС и Китаем (вероятно, в формате ШОС), в том числе и по военно-политическим вопросам. Сказанное особо актуально в свете американской концепции «тихоокеанского разворота» (Pacific Pivot), выдвинутой администрацией Президента США Б. Обамы осенью 2011 г.^[119] Концепция связана с инициативами в торгово-экономической и военно-политической сферах в Юго-Восточной Азии. И, если из Транстихоокеанского партнерства (ТТП) – зоны свободной торговли и инвестиций – США вышли, то наращивание своего присутствия продолжает оставаться одним из важнейших приоритетов политики США в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Существенные шаги предприняты США для сближения со странами АСЕАН (Ассоциация стран Юго-Восточной Азии, в которой Россия с 1996 г. имеет статус «партнер по диалогу»), а также запущен проект «Новый Шелковый путь». В этой связи реализация проекта «Экономический пояс Шелкового пути», идея которого была озвучена Председателем КНР Си Цзиньпином в 2013 г., стала весомой альтернативой американскому проекту и имеет важнейшее геостратегическое значение для перспективного развития ШОС и ЕАЭС.

Что же касается иных игроков в Азиатско-Тихоокеанском регионе, то сотрудничество с ними в рамках ЕАЭС проблематично, поскольку многие из них созданы как альтернативы интеграционным объединениям вокруг России и Китая.

Евразийский экономический союз – Европейский союз. Определяющее значение для развития России и в целом Евразийского экономического союза имеют отношения с Европейский союзом, являющимся на сегодняшний день наиболее успешным интеграционным объединением в мировой экономике. Несмотря на то, что в нынешних геополитических условиях сотрудничество ЕС и ЕАЭС затруднительно, тем не менее, установление тесных связей между этими структурами – объективная необходимость (географическая близость, экономическая взаимозависимость и пр.). Как отметил Председатель Государственной Думы РФ С. Е. Нарышкин: «…нельзя противопоставлять евразийские и европейские векторы интеграции. Ведь в исторической перспективе, европейская интеграция может стать составной частью евразийской. Ибо сама Европа – это часть обширного евразийского континента. Поэтому наши страны изначально стремятся к гармонизации интеграционных процессов в Европейском и Евразийском экономическом союзах, к созданию в будущем, как предвидел Президент Французской Республики генерал де Голль, «общеевропейского пространства без разделительных линий от Лиссабона до Владивостока»^[120].

О возможности объединения Европы и Евразии ученые и эксперты пишут с начала XX века. Концепция «интеграции интеграций» была изложена в программных статьях Президента РФ В. Путина, отметившего, что проект ЕАЭС будет «…строиться на универсальных интеграционных принципах как неотъемлемая часть Большой Европы, объединенной едиными ценностями свободы, демократии и рыночных законов»^[121], и Президента Белоруссии А. Лукашенко, подчеркнувшего, что «…в создании Евразийского союза не стоит усматривать попытку некоего раздела Европы… Евразийский союз я вижу как неотъемлемую часть общеевропейской интеграции… Мы предлагаем «интеграцию интеграций»^[122].

Высказанная идея создания «интеграции интеграций» – перспективный и весьма соблазнительный проект, поскольку для всех государств-участников ЕАЭС Европейский союз является одним из главных торгово-экономических партнеров. По мнению экспертов Евразийского Банка Развития, для ЕАЭС глубокая экономическая интеграция с ЕС чрезвычайно важна по следующим причинам:

а) ЕС – крупнейший торговый партнер России и Казахстана, более половины товарооборота РФ приходится на ЕС (Россия, в свою очередь, является третьим по значимости торговым партнером Евросоюза);

б) ЕС мог бы сыграть важную роль в решении проблем модернизации стран ЕАЭС;

в) зарождающийся ЕАЭС в настоящее время инициирует ряд соглашений о свободной торговле с более мелкими партнерами. Евросоюз следует рассматривать как основного долгосрочного партнера в этом контексте;

г) проблема Украины может быть решена только в рамках глубокой экономической интеграции между ЕС и ЕАЭС^[123].

Но на сегодняшний день ситуация во взаимоотношениях между ЕС и ЕАЭС, прежде всего таким ключевым участником ЕАЭС как Россия, настолько осложнена, что пока речь может идти лишь о возобновлении сотрудничества на прежнем докризисном уровне. В тоже время Президент Казахстана Н. А. Назарбаев уверен в неизбежности интеграции ЕАЭС и ЕС: «… время санкций скоро закончится, а Европе понадобится экономика РФ, поэтому будет большое сотрудничество»^[124]. При этом Назарбаев подчеркивает, что «уже сейчас Европейский союз проявляет интерес к сотрудничеству с ЕАЭС. Поскольку Евразийский союз – долговременный проект, направленный на развитие экономик». Не менее оптимистичным выглядит Доклад Евразийского Банка Развития, в котором отмечена реальность всестороннего соглашения между ЕАЭС и ЕС уже к 2020 г.^[125] Однако в настоящее время никаких серьезных переговоров между двумя интеграциями не ведется. Не получен ответ от Евросоюза на записку «Евразийский экономический союз – Европейский союз: контуры сотрудничества», одобренную в 2015 г. на заседании Евразийского межправительственного совета, и посвященную базовому видению перспектив сотрудничества ЕАЭС и ЕС. Документ был направлен руководству Европейской комиссии и, по мнению экспертов, должен был послужить толчком для организованного диалога двух интеграционных объединений^[126].

Важно отметить, что нежелание Евросоюза сотрудничать с ЕАЭС связано не только с санкционной политикой, но и собственными интеграционными проектами ЕС на постсоветском пространстве. В частности, Евросоюз заинтересован в продвижении проекта «Восточное партнерство», в котором участвуют Украина, Белоруссия, Молдавия, Армения, Грузия и Азербайджан. Авторы научного доклада «Евразийский интеграционный проект: эффекты и проблемы реализации», отмечая конкурентную природу этого проекта по отношению к интеграционным намерениям России в СНГ, подчеркивают: «… обязательным условием заключения углубленных соглашений о зонах свободной торговли между «восточными партнерами» и ЕС является их отказ от сотрудничества с Россией в Таможенном союзе… Все энергетические проекты и трубопроводные маршруты в рамках «ВП» носят характер альтернативных по отношению к реализуемым и планируемым российским проектам. Их главный лозунг – «энергетическая безопасность Европы», что понимается как сокращение российского присутствия на энергетических рынках стран ЕС и государств – соседей ЕС, якобы для предотвращения угрозы возможного энергетического давления со стороны России»^[127]. В то же время в докладе отмечается, что пока Евросоюз не предложил своим «восточным партнерам» ни одного привлекательного инновационного проекта.

Рассматривая вопрос о перспективности сотрудничества Евразийского экономического и Европейского союзов, важно отметить, что строительству ЕАЭС предшествовала кропотливая работа по изучению богатого опыта европейской интеграции. Д. А. Ланко подсчитал, что в докладе Евразийской экономической комиссии «Евразийский экономический союз. Вопросы и ответы» трижды сообщается о том, что те или иные практики функционирования ЕАЭС созданы (или будут созданы) с учетом практик Европейского союза^[128]:

а) международный договор, устанавливающий единые правила и подходы обеспечения безопасности и обращения продукции, требования к которой не установлены техническими регламентами Союза, будет разработан по аналогии с Директивой об общей безопасности продукции Европейского союза;

б) для согласования макроэкономической политики стран-участниц ЕАЭС ежегодно будут вырабатываться основные ориентиры их макроэкономической политики, аналогично процедуре успешно действующей в Европейском союзе;

в) если макроэкономические показатели одной из стран-участниц ЕАЭС не будут соответствовать ранее определенным значениям, то в этом случае должны быть разработаны и реализованы национальные либо совместные меры и рекомендации ЕЭК в интересах стабилизации ситуации. Причем, как отмечено в докладе, это решение также принято в соответствии с опытом Европейского союза, а конкретно – в соответствии с со ст. 121 и ст. 126 Договора о функционировании Европейского союза, составляющими основу так называемого Пакта стабильности и роста ЕС^[129].

Помимо позитивного опыта интеграционного строительства ЕС, актуальным представляется изучение тех проблем и трудностей, с которыми сталкивается эта структура, и которых, судя по событиям последнего года, достаточно много. Выход Великобритании из состава ЕС, поддержанный 51,9 % проголосовавших на референдуме (Brexit), призывы проведения аналогичных референдумов в других государствах-участниках ЕС, рост евроскептицизма, отзыв Швейцарией своей заявки на вступление в ЕС – события, свидетельствующие о кризисных явлениях в Союзе. В этой связи Евразийский экономический союз в своем развитии должен избежать тех ошибок, которые допустил Европейский союз. В первую очередь – не допускать приоритета политики над экономикой. Так, руководствуясь именно политическими соображениями происходило расширение Евросоюза в последнее десятилетие – за счет стран, не готовых к европейской интеграции в экономическом плане (Болгария, Румыния и пр.). Во многом именно из-за этого экономически благополучные европейские страны, не желающие быть донорами отстающих экономик, вынуждены выходить из интеграции (Великобритания) либо отказываться от вступления в нее (Швейцария). Как отмечают эксперты, ЕС «надорвался» в предшествующих волнах расширения, приняв слишком много экономических «слабаков»^[130]. При этом, если Европейский союз исходит из принципа «геополитика важнее отечественных производителей»^[131], то для ЕАЭС такой подход будет смертельным. Впрочем, и для Европейского союза при таком подходе будет все сложнее удерживать свои экономические и финансовые позиции в мире. Общий урок, который можно извлечь из истории расширения Евросоюза, можно сформулировать так: для стабильного интеграционного развития Евразийского экономического союза важны не столько политические (геополитические), сколько экономические интересы, в связи с чем важно при приеме в состав ЕАЭС, чтобы страна-кандидат выполнила все необходимые условия и, прежде всего, привела в соответствие свое законодательство с нормативно-правовой базой ЕАЭС.

Таким образом, объективные исторические и экономические различия не позволяют автоматически использовать опыт Евросоюза в качестве шаблона для интеграции постсоветского экономического пространства (см. Таблицу 5). Как справедливо отмечает заместитель Директора Института Европы по научной работе О. Буторина: «Евразийская экономическая интеграция обладает выраженной спецификой. Создание в регионе успешной глобальной страты предполагает разработку «сшитой по мерке» модели интеграции с учетом имеющихся объективных предпосылок, ограничений и возможностей. Странам ЕАЭС нецелесообразно копировать опыт одного из региональных объединений. Им полезно критически осмыслить и избирательно применить опыт различных группировок в тех конкретных областях, где он имеет аналогии с целями и условиями ЕАЭС»^[132].

Академик С. Ю. Глазьев, рассуждая о собственном пути евразийской интеграции, в частности, подчеркивает, что в отношении ЕАЭС правильнее говорить не о формировании, а о восстановлении. Это связано с тем, что, в отличие от ЕС, экономика ЕАЭС формировалась как единый народно-хозяйственный комплекс в рамках одного государства. Если европейские государства веками конкурировали и воевали, то экономики государств ЕАЭС в течение последних двух столетий дополняли и поддерживали друг друга, а в советский период развивались как единое целое^[133]. Как итог, если процесс интеграции занял у европейцев почти полвека, то создание ЕАЭС прошло гораздо динамичнее. Хотя «скорость этого процесса может быть намного выше, так как преодолеваемые препятствия носят не столько объективный, сколько субъективный характер. Главными из них являются интересы части национальной бюрократии лишающихся суверенной самостоятельности ведомств и монополий, стремящихся к ограничению конкуренции»^[134].

Таблица 5. ЕАЭС и ЕС: общее и особенное

Подводя итог, обозначим роль ЕАЭС как международной организации региональной экономической интеграции:

– Создание ЕАЭС означает появление нового геополитического игрока на интеграционной карте мира. И хотя сейчас довольно трудно предугадать будущее этого интеграционного объединения, ясно одно: ЕАЭС – самая перспективная организация на постсоветском пространстве, способная стать центром притяжения, экономическим ядром Евразии, обладающим серьезным влиянием в регионе.

– Дальнейшее интеграционное развитие Евразийского экономического союза во многом зависит от выстраивания партнерских отношений с государствами на постсоветском пространстве. Представляется необходимым поддерживать и развивать усилия по дальнейшему полному и всестороннему использованию «исторической близости» государств. В связи с чем, считаем возможным использовать опыт СНГ, имеющего хорошо развитое, уже апробированное модельное законодательство. Несмотря на позитивный опыт сотрудничества государств в рамках СНГ, важно при этом, чтобы ЕАЭС не повторил его (СНГ) судьбу – не превратился в статусную переговорную площадку, в «дискуссионный клуб». На наш взгляд, ЕАЭС способен достичь значительных успехов в интеграционном строительстве в случае ориентации не только на сотрудничество с государствами Содружества, но и на взаимодействие с иными государствами и организациями. В этой связи одной из целей ЕАЭС должно стать стремление на равных выстраивать отношения и с интеграционными объединениями Азиатско-Тихоокеанского региона, с Европейским союзом и с другими партнерами.

– Крупнейшим внешнеэкономическим партнером ЕАЭС должен стать Китай, благосклонно отнесшийся к появлению нового интеграционного объединения в зоне его интересов. Такой возможности упустить нельзя: ШОС и БРИКС должны войти в сферу первоочередных интересов ЕАЭС с целью выстраивания полноценных партнерских отношений со всеми государствами-участниками этих интеграционных структур. Вместе они смогут образовать важную силу, стимулирующую развитие многополярности в мире.

– Учитывая как непросто идет процесс создания зоны свободной торговли между Евразийским экономическим союзом и Шанхайской организацией сотрудничества, несмотря на доброжелательные отношения между государствами-участниками, возникает вопрос о целесообразности этого процесса между ЕАЭС и участвующими экономиками АТЭС, где присутствует серьезная конкуренция со стороны государств, продвигающих Транстихоокеанское партнёрство. В этой связи, полагаем, необходим дифференцированный подход к разработке механизмов выстраивания и гармонизации отношений с теми имеющимися интеграционными объединениями, где, с одной стороны, участниками являются Россия и другие члены Союза (например, ШОС, БРИКС) и, с другой стороны, теми из них, где «мы» не представлены (ТТП и пр.): очевидно, что эти механизмы должны быть различными.

– Европейский Союз, несмотря на свою незаинтересованность в создании мощного интеграционного объединения во главе с Российской Федерацией, все же остается крупнейшим внешнеэкономическим партнером стран-участниц ЕАЭС. ЕС и ЕАЭС – соседи, между ними существуют тесные экономические связи, но политические отношения остаются прохладными. Учитывая, что между ними, тем не менее, нет коренного и радикального столкновения интересов, можно предположить развитие тесного экономического сотрудничества, а, возможно, и реализацию амбициозного проекта по созданию единого экономического пространства от Владивостока до Лиссабона.

– Этапы интеграционного строительства Европейского союза должны стать ориентиром для ЕАЭС. Создание общих рынков, валютного союза – такова должна быть одна из перспективных задач развития ЕАЭС. В тоже время необходимо учитывать допущенные Европейским союзом ошибки, прежде всего, вызванные доминированием геополитических интересов над интересами экономическими.

– Несмотря на наличие серьезных исследований опыта интеграционных объединений мира, проведенных с целью выработки рекомендаций и предложений по совершенствованию развития Евразийского экономического союза, считаем, что задача постоянного мониторинга интеграции (и в первую очередь, правовой интеграции) не утрачивает своей актуальности, остается приоритетной. При этом нужен не просто мониторинг результатов сотрудничества, необходимо стремиться к выработке научно обоснованной методики оценки эффективности сотрудничества. В этой связи считаем важным существенно расширить сферу подобных исследований за счёт привлечения научного сообщества вузов и научно-исследовательских организаций, имеющих соответствующий научный потенциал.