Друг-апрель – Эдуард Веркин

Я возвращаюсь в детскую -

Там больше нет детства…

Эдуард Веркин – мой земляк, мы родились в одном городе. Я познакомилась с его прозой еще в серии «Страшилки». И уже там его произведения очень выделялись на общем фоне своей необычностью. Долго пыталась расчитать «Друг-апрель», тем более что слышала очень восторженные рекомендации. А получилось только сейчас – в апреле)

Первое, что меня встретило – сообщение, что книга получила премию Сергея Михалкова. … о_О Ого! Вот это сокровенный мир детства. В общем, жили-были в разъезде Ломы три сына: Иннокентий, Иван и Вячеслав. Старший брат частенько дразнил их «Карамазовыми» – и что-то в этом есть. Привычнее: Чугун, Аксен и Тюлька. С отцом что-то случилось, мать пьет, Чугун промышляет всякими сомнительными делами, Аксен… Аксен – ждет…

Неоднозначные, конечно, у меня впечатления. На Чугуне можно ставить крест, Тюлька – мелкий и доверчивый, Аксен – где-то посередине. Совпала у меня эта книга с Рахул Райна – Украсть богача , когда дети, росшие в бедности и диких условиях, с детства вынуждены отбросить иллюзии и вертеться. Но это не означает, что они не хотят брать жизнь в свои руки и что-то изменить. Аксен порывается (пусть и не очень радостно) думать о будущем, но получается – о прошлом. Потому что ждет он – свою Ульянку. Она должна приехать в апреле, поэтому апрель – друг, он должен принести долгожданную встречу.

Флэшбеки с Ульянкой – понравились мне больше всего. Это именно флэшбеки, когда вдруг повествование откатывается назад – поэтому будьте к этому готовы. Уже со второй главы, в детском саду, мне стало интересно. Автор рисует характер Аксена крупными мазками: упрямый, даже упертый, целеустремленный, сдержанный. Больше слушает и мотает на ус. Тяжеловато жить, когда все понимаешь. Очень возится с младшим, старается, чтобы он не попал под влияние старшего. Аксен рассказывает ему сказки – чтобы развлечь,или чтобы ждать не было так тоскливо. А Чугун – тянет попрошайничать в местное «Монако» (станция "Монаково) или обносить дома дачников.

До сих пор не могу собрать мысли в кучу. Само произведение такое – бурлящее, бередящее. Прям эмоциональные качели, где красиво описанный дождь из светлячков соседствует с сочным описанием пьянки и ее последствий. Очень прикипаешь к детям и переживаешь за них. Была надежда что Аксен вытянет на одной своей силе упрямства. Хоть в своем ожидании он и практически убивает дни – но все равно более осознанно, чем родственнички. Конец, кстати, оказался даже лучше, чем я ожидала.

Мне понравилось – и даже не смогу сформулировать, что. Не ощущение тупика и безысходности, этого непроходящего штопорного похмелья, а наоборот – надежда, даже не на чудо, а на силу воли. Веркин – конечно, автор очень самобытный, и со структурой и повествованием всегда играет, и даже слова какие-то свои изобретает. Не совсем я поняла только эпизод с дядькой, который переоделся то ли буддистом, то ли клоуном. Какой-то почти магический реализм получился…

Кому посоветовать… Точно не впечатлительным. Автор очень сочно рисует картины – как запущенного деревенского дома и полузаброшенного разъезда, так и почти сказочного леса и озера. Наверное, тем, кто сможет проникнуться происходящим – но не сильно рвать себе сердце. Очень трогательный в конце был эпизод с кусочком метеорита. Аксен парень такой – крепкий, не переживайте. Может, жить и тошно – но жить-то как-то надо. А у меня еще «Чагинск» впереди – детки выросли, а реальности вокруг них…

*Слушала в исполнении Юрия Григорьева. И это было – вос-хи-ти-тель-но! Хотя слишком возрастной голос для Аксена – но невероятно приятный. А как он читает, как отыгрывает! И опьянение, и усталость, и надежду. Очень было приятно его слушать, поэтому настойчиво рекомендую именно начитку.

Автор взял социальную тему сложной жизни детей алкоголиков, когда от бедности и безысходности, а главное неутолимого голода, хорошие по своей сути дети идут на преступления, чаще всего воровство. Вот все, что может придти в голову от вышеописанного автор и использовал: младшего брата, за которым из-за всех сил пытается ухаживать старший, подростковая любовь в девушку из другого круга, грабеж на даче, день рождение приличной бабушки, к которой по сути пришли клянчить на выпивку (или просто напиться и наесться). И все мысли, какие должны были придти героям, те и приходили. Достигнута некая литературная середина, но этого катастрофически мало. Когда читаешь автобиографии людей, которые были близки к этим кругам, попадаешь в другой мир, видишь невероятные события и новые для себя истории, все такое живое и поражающие. В данной книги этого нет, нет глубины понимания проблемы, как в романе Роман Сенчин – Елтышевы , например. Но и плохой книгу назвать нельзя, все сделано на уровне, все что должно быть есть на своем месте. Но хочется большего.

Разве никто никогда не писал и не снимал об этом? Разве никто никогда не писал и не снимал об этом так? Мальчик и девочка с детства вместе, он ее провожать ходит, от других изолирует, мажет пальцы горчицей, чтобы ногти грызть прекратила, прибивает свою ладонь к воротам на глазах учительницы, поставившей ей четверку. А она ему потом говорит «так бывает», когда не виделись давно, замужем давно, пути разошлись давно. Написано Веркиным это произведение хорошо, красиво даже, несмотря на всю неприглядность мира мальчишки, за которого девочке стыдно… Психоза, находящегося в вечном конфликте со всеми кроме нее, с которой одной можно поговорить, Аксена, ждущего апреля, когда все станет по-прежнему, Ивана, вылавливающего друга из колодца и из капкана. Красиво, но совершенно ничем не отличающеся* от других историй об этом. А произведения искусства не создают под копирку, меняя имена и место событий – их творят, вкладывая что-то, чего больше нигде нет, частичку собственной души и мысли…Недовольна, честно – разочарована даже. Вторично вышло, не отличить от другого.Она была недалеко, совсем рядом, он мог дотянуться до нее легко, даже сквозь пургу. Несколько часов через снег, и все. Если бы она уехала куда-нибудь в Америку, или в кругосветное путешествие, или в какой-нибудь Иркутск, то ему было бы легче. А сейчас он знал, что она здесь, что он может пойти…

Нет, он, конечно, мог пойти…

Не мог.

Потому что… Потому что она на него больше не смотрела.