Мари Александер
Под властью чувств 2

– Можно я аккуратно всё сложу

– Зачем? Всё равно сначала это оправится в прачечную, – ответила она.

– Зачем в прачечную? Всё почти новое, чистое, постиранное и выглаженное. Я просто сейчас всё аккуратно сверну, – не смогла сдержать негодование я.

– Вера Алексеевна, здесь свои правила, – начал, было дело, успокаивать меня Кирилл.

– Да что это за правила, сначала забрали детей из дома, а теперь даже одежду не дают им передать, их же любимую, – отстаивала я свою правоту. – Сергей Сергеевич сказал, что можно привезти, а что нельзя. Я собрала только разрешённое!

– Да делайте что хотите, не мне решать, как директриса решит, так и будет. Моё дело было проверить – я проверила. А вы, если так хотите, сворачивайте и сидите, ждите, – ответила строгая матрона и отошла от стола, на котором перетрясала содержимое сумки.

Заняв её место, я начала методично сворачивать каждую вещь: Машино любимое розовое платье, Мишин синий костюм, футболки с мультяшными героями, юбочки, шорты, трусики, маячки, две пижамы, белые гольфы Маши и синие носки Миши. Он действительно любил синий цвет, каждая вторая вещь в его гардеробе была синего цвета или оттенка синего. Каждую вещь я свернула аккуратно и снова уложила в сумку.

Делала это нарочито долго. Терпения у матроны не хватило наблюдать за мной, и она решила нас покинуть. Уже на выходе из комнаты она сказала, вроде бы, тихо, но так, что её расслышали все находящиеся в комнате.

– Чокнутая семейка: что мачеха, что нынешняя мамаша, что сами дети – исчадие ада!

Концовка её фразы вызывала непроизвольную улыбку на моем лице.

Что же успели натворить мои чертенята, что о них уже составили такое мнение?!

Глава 5

Белов Юрий

В каком направлении нам идти, решила судьба.

Понимая, что, двигаясь в сторону огня, я подвергаю нас большей опасности, принял решение идти в противоположную сторону.

– Юля, возьми всё, что считаешь нужным, и пошли, – крикнул я сестре.

Всё, что могло мне пригодиться в дороге, я давно приготовил, поэтому мои сборы не заняли много времени: рюкзак с припасами на пару дней, ружьё и патронташ. Через несколько минут мы уже собрались выдвигаться в путь. Что уж побросала в свой рюкзак сестра, я не задумывался.

Закрыв дом, чтобы дикие звери не устроили в отсутствии хозяев тут погром, если, конечно, сюда не доберётся огонь, я пошел в выбранном мною направлении, Юля шла за мной. Не успели мы покинуть поляну, как услышали, что нам навстречу летит вертолёт.

– То ни одного, то сразу два, не к добру это, – сказал я, памятуя о судьбе первой вертушки.

Мы были как раз на середине пути от домика до края поляны, когда вертолёт показался из-за верхушек деревьев. Юля побежала навстречу приближающемуся аппарату, размахивая руками и привлекая внимание прилетевших. В том, что это были друзья, я не был уверен, поэтому остановил её порыв и велел бежать обратно к домику.

– Ты чего сдурел? Они прилетели за нами! – кричала Юля, стараясь перекрыть шум вертушки.

– Я сказал быстро спряталась за дом! – начинал злиться я.

– Ты мне не указ, я давно выросла, и если молчала последние месяцы, то это…

Она не договорила, потому что я успел схватить её за руку и потянуть на себя до того, как автоматная очередь продырявила землю на том месте, где она только что стояла.

– Юра, – заверещала сестра, уже не вырываясь, а цепляясь за мою руку.

Вертолёт, пролетев совсем рядом, пошёл на круг. Я, не задумываясь, двинулся в противоположную сторону, а стало быть, в сторону, откуда шёл огонь. Небо с той стороны леса уже было серо-чёрное от дыма, и я ставил ставку на то, что пилот вертолёта не рискнёт и не полетит туда. Это могло стать нашим спасением.

Поэтому я сначала добежал до домика. Пилот не был большим ассом, опустить машину слишком низко он не рискнул и, потеряв нас из виду, попытался облететь дом по кругу, выждав, пока вертолёт снова поднимется и пойдёт на следующий заход. Я рванул в лес, в том направление, которое уже успел выучить за последние несколько дней.

Сестру тащил за собой чуть ли не волоком, она явно не успевала, спотыкалась, почти падала, но остановиться сейчас было равносильно, что подписать себе смертный приговор. О том, что мы побежим в сторону горящего леса, наши гости не могли и подумать.

Это дало нам фору. К тому моменту, когда они увидели нас и бросились в погоню, наш спринтерский забег был почти окончен. Несколько автоматных очередей нам вдогонку просвистело, но это уже было скорее чисто «лишь бы наделать шума» и «а вдруг да попадут». Но мы уже скрылись за стеной деревьев. Углубляясь в лес, мы услышали ещё пару автоматных очередей, а потом и взрыв. В этот раз я точно знал, что это наши гости решили сравнять с землёй сруб, что был наши домом.

Интересно, чем пальнули? …?

Первое время шли молча, прижимаясь к стволам деревьев. Шум вертолёта, вид его брюха и крутящихся лопастей сквозь верхушки деревьев первые сотню метров подтверждали, что нас всё же решили преследовать. Пару автоматных очередей, пущенных на удачу в никуда, лишь чудом не задевшие замешкавшуюся Юлю – это всё, что смогли напоследок сделать наши гости. Они явно не видели нас и не могли предположить наш маршрут движения, потому что чем дальше мы продвигались, тем тише уже слышался звук вертолёта.

Мой расчёт, что пилот не полетит в сторону пожара, оказался верен.

Я уже не тащил Юлю за руку, она старалась успевать за мной после просвистевшей совсем рядом автоматной очереди. Девушка более не останавливалась, задирая голову вверх, стараясь рассмотреть вертолёт. Теперь сестра просто шла за мной.

Но если одну из смертей мы смогли благополучно избежать, то теперь нам начала грозить другая. Мы шли навстречу огню, а он двигался навстречу нам. Пока спасало только то, что шли мы с подветренной стороны, а дым ещё не застилал всё вокруг.

Видя, что Юля начала всё чаще спотыкаться и уже еле шла, решил остановиться. Мы были как раз на полпути до той самой поляны, что была всего в пару километров от реки и, где по моим предположениям, произошло крушение первого вертолёта.

Кто был в нём, друзья или враги, случайно он здесь пролетал или же, как и вторые гости, прилетел по наши души? Кто стоит за всем этим?

Эти вопросы требовали ответов, но сейчас были более актуальные проблемы.

Надо было решать, двигаться дальше по уже известному мне маршруту или сворачивать. Доставать карту не видел смысла, за последние дни я её выучил. И мои первые предположения, что я могу заблудиться, сейчас казались уже смешными. Где север, я определить смогу, а стало быть, и другие стороны света. Значит, где находится пункт назначения и куда двигаться, тоже знаю.

Но как обойти огонь? В этом я не был спецом. Мои познания о борьбе с пожаром в лесу ограничивались лишь умением читать таблички «Берегите лес». Как, впрочем, и мои навыки выживания в лесу были чисто теоретическими. Да и основывались они на книжках про индейцев, прочитанных в детстве, и той книженции, что я читал здесь на досуге от нечего делать.

– Я хочу пить, – отвлекла меня от моих мыслей сестра.

О том, что она сама не взяла с собой воды, я даже не сомневался.

– Держи, но пей по чуть-чуть, эта вся вода, что я взял с собой, – сказал я, доставая из рюкзака литровую баклажку воды.

Пока сестра молча пила, я в голове развернул карту и определил наше местоположение. По моим подсчётам ближайшее место, где есть хоть какая-то вода, это заболоченная балка, на которую я натыкался в моих вылазках, пару раз сбиваясь с пути и беря правее от нужного маршрута. Решил двигаться именно туда в надежде, что пожар обогнёт её стороной.

Мы снова двинулись в путь. Шли молча, пока Юля не спросила:

– Почему они хотели нас убить и почему у тебя был собран рюкзак? Он ведь был уже собран у тебя? Ты готовился к чему-то подобному?

И что я должен ей на это ответить?

– Нет, Юля, я не думал, что нас кто-то захочет убить, – честно ответил я и задумался. – Но…

Моё внимание отвлекли клубы дыма и красные всполохи пламени, что стелились по земле, приближаясь к месту нашего привала. Я не думал, что мы так близко подошли к огню, надо было срочно двигаться к воде.

– Привал закончен, пора идти, – скомандовал я.

Юля послушна встала и пошла. Мы продвигались в сторону балки, и воздух всё больше и больше наполнялся дымом.

– Ты сказал «но», – подала голос сестра. – Что ты имел в виду, ты не думал, что нас кто-то захочет убить, но?

Юля раньше была умной девочкой, как её угораздило докатиться до такой жизни, не знаю, но сейчас она рассуждала разумно и впервые за последнее время начала сама разговор со мной. Именно поэтому я не стал отмалчиваться и ответил ей, не сбавляя шаг.

– Когда вертолёт не прилетел, я задумался, а не решили ли нас тут забыть?

– Как это забыть? – уже не просто удивилась Юля.

Она догнала меня и, обойдя, встала передо мной, преграждая путь.

– Как можно было нас забыть? Ты заключил официальный договор, я читала тот документ, что ты заставил меня подписать. Они должны были прилететь за нами!

– Выходит, что я заключил договор не с теми людьми и они расторгли наш договор в одностороннем порядке, – ответил я и, обойдя её, снова пошёл вперёд.

Как же сложно было признавать свои ошибки, но я давно понял, что это так. Эта попытка вытащить сестру из трясины, из которой она сама и не хотела выкарабкиваться – пустая трата времени. Моя самоуверенность выходила мне боком. И мысли о тех, кто остался там, дома, не давали покоя, как я ни старался себя убедить, что за время моего отсутствия с ними не могло случиться ничего плохого. Душу выворачивало наизнанку при мысли о них, тоска и страх за их судьбы, вот что двигало мною сейчас.

Выберемся из этого леса, и я смогу к ним вернуться, вот тогда всё станет на свои места! Сейчас главное – укрыться от огня!

– Постой, – кричала уже мне вслед Юля. – Нина знает, где мы. Я дозвонилась до неё, но не поговорила с ней самой, а оставила сообщение на голосовой почте. Она всегда её проверяет. Я знаю! Она найдёт способ прилететь за мной. Она меня не бросит. У неё дети, она заботится о них!

От этого признания я остолбенел и развернулся на сто восемьдесят градусов, чтобы посмотреть на сестру и убедиться, что она не шутит.

– Юля, ты о чём говоришь? Твоя Нина продала мне детей, как только умер Гера! Они уже как год живут со мной и отцом! А сейчас о них заботится моя Вера.

– Папа знает о них? И кто такая Вера? – только и спросила она.

Я уже хотел в красках рассказать сестрёнке, каким шоком было для отца узнать о том, что у него есть внуки и что любимая дочь отказалась от них, как дети прожили последний год и как я, уезжая, оставил их на попечение женщине, которую люблю и которая именно из-за них и разорвала наши отношения. Всё это я уже собирался ей рассказать, но за спиной сестры увидел, что огонь идёт по нашим следам, сейчас нельзя останавливаться.

Поэтому решил не вдаваться в подробности.

– Да, знает. И души в них не чает. А сейчас пошли, надо спешить, дойдём до безопасного места и там поговорим, – сказал я и снова двинулся в нужном направлении.

О том, что мы уже почти дошли, я понимал, потому как повеяло сыростью. Этот запах чувствовался не так сильно, как в предыдущие дни, а всё из-за дыма, что валил уже со всех сторон. Огонь действовал как изощренный охотник: стелился по земле, не поднимался сразу по стволам деревьев, а притаился, окружая нас и загоняя в ловушку, создавая ложное впечатление, что он ещё далеко, а у нас достаточно времени, чтобы убежать от него.

Был ещё день, но от дыма создавалось ощущение, что уже скоро вечер. Сгущались сумерки. Юля, шедшая следом за мной и более не задававшая вопросов, начала кашлять. Сначала не очень сильно. Она, пытаясь поспеть за мной и не сбавлять шаг, всё же не выдержала темпа и в какой-то момент согнулась пополам, закашляла без остановки, но пыталась идти дальше. Я понял, если не остановимся, она свалится и придётся остаток пути нести её. Всё бы ничего, Юля сейчас почти ничего не весила, да только нам сейчас предстояло пробираться через проваленные прошлой осенью непогодой деревья.

Дал сестре попить. Это помогло остановить кашель. Потом смочил водой платок и обмотал её лицо, закрывая нос и рот, сделав подобие респиратора.

Эта остановка чуть не стоила нам жизни, потому что именно в этот момент наш нынешний враг как раз спешил захлопнуть ловушку, окружив нас по кругу. Убирая почти пустую баклажку в рюкзак, увидел боковым зрением, что мелкие всполохи справа от нас почти добрались до тех самых поваленных деревьев, прямо за которыми нас ждало временное спасение – заболоченная балка. Если пламя перебросится на сухие стволы деревьев, нам будет отрезан путь к спасению.

– Быстро за мной, – кричу я, хватая Юлю за руку, и тяну её за собой.

Лишь бы успеть!

Глава 6

Вера Алексеевна

Мои чертенята!

Я так боялась их отчуждения, так боялась снова прочитать укор в их голубых глазах. Но и не видеть их вообще было равносильно медленной смерти.

И вот я здесь, жду как приговор того момента, когда откроется дверь, и они войдут…

Слова, сказанные сотрудницей детдома уже в дверях, заставили не просто улыбнуться, а поверить в то, что всё будет хорошо. Раз Миша и Маша не затаились в обиде, а уже показали свой «ангельский» характер, то значит, у них снова есть свой план, которому они следуют.

Это вселяло надежду, так как согласно их первоначальному плану, я должна была стать им мамой, а по возвращении Юры мы должны жить одной дружной семьёй.

Надеюсь, что план остался тот же.

Одежда детей снова была аккуратно сложена, а сумка стояла на том самом столе у стенки. Я и так занималась складыванием вещей очень долгое время, а завершив это занятие, не знала, чем занять себя дальше.

Время шло. Охранник так и стоял у двери, Кирилл, сидя в одном из кресел, что-то увлечённо читал в телефоне (это по работе, сказал он мне), анти-Мери Попинс так и не вернулась.

Я прошлась по комнате от стены до окна и обратно, на втором круге заглянула за занавеску (убедилась, что на окнах решетки, пусть и красивые витые, но решётки). Плотно задернула штору, решила пройти обратно до противоположной стены, но, заметив, как пристально наблюдает за мной охранник, всё же присела на диван, так, чтобы было хорошо видно единственную дверь в этой комнате.

Долго просидеть на одном месте не смогла, стены начали на меня давить, мне срочно требовалось чем-то заняться, но не звонить, ни писать, да даже читать пришедшие сообщения я не хотела. Мозг ну никак не соглашался переключаться на что-то другое, все мысли о моих чертенятах.

Чтобы занять себя хоть чем-то, решила снова перебрать привезённые вещи. Уже встала и пошла к столу, что стоял у противоположной от двери стены, но стоило мне остановиться у стола спиной к двери, как я услышала, что она открылась.

Я ещё не видела и не услышала их голоса, но уже знала, что они здесь!

Как?

Да я просто чувствовала это!

Мои! Вот они здесь!

Сейчас я развернусь и увижу их. И снова страх сковал, я трусила, я боялась.

С того момента, как их увезли в субботу, я так хотела их увидеть, а сейчас боялась просто повернуться и посмотреть на них. Время как будто остановилось. Я забыла, как дышать и что вообще это нужно делать.

Всё решилось в тот момент, когда я расслышала такое знакомое и уже просто жизненно необходимое мне

– Мама!

Я обернулась.

Моя Маша всегда была более импульсивной, чем её брат, и именно она, узнав меня со спины, уже бежит ко мне, а я ловлю её на бегу и чуть ли не душу в объятиях. Маша повисает на мне как обезьянка, обхватывая руками и ногами.

– Это мой любимый цвет, я узнала его, – щебетала моя девочка.

Ну, конечно же, она узнала цвет пиджака. Моя яркая птичка сама любила всё яркое. Тем больше меня поразило то, что сейчас она одета почему-то в серый сарафанчик и белую футболку. Это были не её вещи. В субботу, когда их забирали, я с трудом могла вспомнить, что именно собрала им второпях. Сотрудники опеки разрешили им взять с собой хоть что-то своё, когда увозили из моего дома.

Я прижимаю её к себе и просто не могу отпустить. С причинами, почему Маша и Миша, что стоял всё также в дверях не в своей одежде, я разберусь потом. Сейчас самым важным было то, что они здесь!

Маша что-то продолжала говорить, вытирая своей ладошкой мои слезы, которых я даже не замечала, а Миша смотрит на нас.

– Миша, – сказала я, протянув руку к нему.

– Миша, это не та, которая приезжала вчера, это мама, – говорила Машенька, обнимая меня за шею. – Это мама Вера, ты что, не видишь?

Моя девочка не знает, что ей сделать: отпустить меня и подойти к брату или же всё-таки не отпускать.

А Миша так и стоит у двери. Двумя руками он вцепился в лямки своего рюкзака. Взгляд таких знакомых и любимых голубых глаз сейчас выражает неуверенность. Парадоксальная вещь: в его глазах на ряду с неуверенностью я не вижу нерешительности, он не уверен во мне, а сам настроен очень решительно.

Присмотревшись, я увидела, что под левым глазом у него синяк, машинально перевожу взгляд снова на его руки и уже более внимательно рассматриваю их. Ну да, мне не показалось: на костяшках ссадины. Не спуская Машу с рук, иду сама навстречу к маленькой копии моего Белова. Точно подрался с кем-то, вопрос только в том, с кем и из-за чего? Но, зная характер Миши, понимаю, что сам не расскажет, если не посчитает нужным.

Мужчины сами решают свои проблемы, не вмешивая в это женщин, – ещё одна из фраз Юрия Белова, которую любил повторять Миша, поэтому я не задаю вопрос, который бы задала любому другому в подобной ситуации. Вместо этого подхожу к нему, сама беру его за руку и веду к дивану. Мальчик не сопротивляется, он тоже по мне скучал, просто не хочет показывать этого.

Вот мы сидим все на диване, Маша у меня на коленках, её брат рядом. Одна его рука в моей ладони, а вторая всё также на лямке рюкзака.

Что там такое ценное? – мысленно задаюсь я вопросом, а вслух спрашиваю у него.

– Миша, а кто вчера приезжал?

Миша переводит взгляд с меня на сестру. Маша уже собиралась ответить на мой вопрос, но остановилась, не решаясь сказать. Обычно в такие моменты она пряталась за спину брата, а сейчас прижимается ко мне. От этого, казалось, незначительного для других момента моё сердце запело.

Моя девочка! Моя Машенька!

Она уверена в том, что я люблю её и не дам в обиду. Несмотря на то, что сейчас они здесь, её вера в меня всё ещё крепка.

И сейчас для меня был очень важен их ответ на мой вопрос.

Сложив два плюс два, я прекрасно понимала, что вчера приезжала именно Нина. Вряд ли в такой момент к детям пустили кого-то ещё. Но зачем она приходила? Какую реакцию на свой визит ожидала и получила от моих детей? И ещё было важно сейчас узнать, как назовёт её Миша. Слово «мачеха» отсутствовало в их лексиконе, детям только по пять лет, но если она для них так и осталась «той плохой мамой», но всё-таки «мамой», то я бы не знала, как на это реагировать. В больнице у дедушки они её не видели, а вот когда их забирали из моего дома, точно узнали её, это было видно по их лицам.

Сейчас Миша всё ещё молчал. Он сидел, держа спину прямо, и начал теребить лямку рюкзака. Это выдавало его нервозность. Я не спешила повторять свой вопрос или задавать другой. Маша всё также прижималась ко мне.

– Ты приехала за нами? – наконец-то спросил он.

Я знала, что они зададут этот вопрос, поэтому была к этому готова.

– Миша, я бы очень хотела уже сегодня забрать вас домой, но пока этого нельзя сделать, – честно ответила я.

– Значит, ты приехала не за нами? – отстранившись от меня и посмотрев мне в лицо, спросила Маша.

– Я приехала к вам, пока мне разрешили только это. Не всё так просто, я должна подчиняться законам, а по закону я пока не имею права вас забрать. Но это временно, обещаю! Адвокат уже работает над этим, и скоро мы всё уладим, а вы вернётесь домой.

Реалистка внутри меня понимала, что нельзя давать обещания, но эти слова сами вырвались из моих уст и забирать их обратно я не собиралась. Я дала это обещание самой себе, а теперь произнесла его вслух. Мне нужно, чтобы они продолжали верить в меня.

– Почему папа не приехал? Он ещё не вернулся? – задал следующий вопрос Миша.

Мой маленький мужчина всё это время так и держал меня за руку, что успокаивало. Я старалась не акцентировать на этом внимания, но до чёртиков боялась, что он отпустит мою руку. При ответе на его вопрос я чуть сжала пальцы, демонстрируя ему, что этот вопрос важен и для меня.

– Нет, Миша, он ещё не вернулся.

– И не звонил? – спросила Маша.

– Не звонил. Но дядя Илья сказал, что там, где сейчас папа, просто нет телефонной связи, поэтому Илья сам полетел туда. Надеюсь, скоро они вернутся домой, – озвучила я полуправду.

– Это хорошо, – задумавшись, ответил Миша.

– И тогда мы все вернёмся домой, – захлопала в ладошки Маша.

Она собиралась сказать что-то ещё, но нас прервали.

– Детям надо уже идти на обед, – сказала молодая девушка, что привела их сюда.

Раньше я и не замечала её. Для меня, как только я услышала голос Маши, весь мир вокруг перестал существовать. Сейчас же эта девушка, я думаю, воспитательница, возвращала меня с небес на землю.

– Уже так скоро? – не поняла я.

– Чёткое расписание дня, – как бы извиняясь, пояснила она.

Это что же получается, я прождала здесь почти час, и вот спустя каких-то пять минут общения моих чертенят уведут на обед, который у них по расписанию? Негодование скрыть не получилось, я вознамерилась поругаться. Маша сразу почувствовала изменения в моём настроении.

– Мама, – позвала она меня.

– Что, родная? – перевела я на неё взгляд, забывая про воспитательницу и дурацкое расписание.

– Миша же не прав, и ты приехала, потому что нас любишь, а не только за ней?

– Болтушка! Ты обещала молчать! – гневно высказался её брат.

– А я ничего и не сказала, – ответила ему Маша и показала язык.

– Девчонка!

Такого поворота событий я не предвидела, поэтому не совсем поняла, о чём именно сейчас они спорят.

– Миша, о чём она должна была молчать? – спросила я и сделала предположение. – О причине твоей драки с кем-то? Ты же знаешь, что споры не решаются кулаками.

И снова вмешалась воспитательница, не дав ответить никому из детей, хотя уже оба собирались выдать свою версию событий.

– Вы не подумайте, у нас такое вообще не происходит. Это не кто-то из взрослых, – оправдывалась она. – Мальчишки, это я не уследила. Драки строго запрещены, но Миша не захотел отдавать его, вот один из мальчиков постарше решил сам забрать. Миша подрался, Маша покусала воспитателя, которая пыталась её оттянуть от мальчиков, пока тех разнимали. Поэтому и вызвали вчера их маму.

– Та тётя не наша мама! – чуть ли не хором ответили дети.

Это они сказали воспитательнице, а мне же сказали.

– Если ты прав, нужно отстаивать свою правоту, – серьёзно произнёс Миша.

Думаю, не стоит спрашивать, чьи слова он сейчас повторил.

– Мама, я каждый день два раза чищу зубки, и вот они у меня крепкие, – похвалилась Маша. – А Мишка тому старшему мальчишке нос разбил, а второму фингал поставил. А они на него вдвоём, вот он и не сразу справился с ними, как папа учил.

А я снова не знала, радоваться или плакать.

– Так в чём же ты прав, Миша? – задала я вопрос, надеясь получить ответ именно от Белова-младшего.

Кто бы ни был кровным отцом Миши, он весь пошёл в дядю, и его ответ это подтвердил.

– Нужно защищать то, что твоё, – ответил Миша мне, а повернувшись к воспитательнице, добавил. – И не отдавать никому!

– Есть правила, Миша. Животные должны жить в живом уголке, там для них все условия, – старалась спокойно ответить ему воспитательница.

– Не отдам! – сурово ответил он.

– Вы сейчас о чём? – решила вклиниться в их спор я.

И в этот раз брат с сестрой заговорили вместе. Только Миша ответил кратко, а вот Машина фраза была длиннее и более содержательнее.

– О твоей любимице!

– Я подумала, что ты обязательно за ней приедешь, ты же любишь её ДОЛЬШЕ, чем нас.

Меня особенно зацепили слова «любишь дольше»!

– Они о своём зверке, которого привезли и отпускают по ночам, он всюду скребётся и шуршит. Мы пытались поймать, но в итоге он где-то прячется, а днем только Миша с Машей его находят, и мальчик носит его в рюкзаке. Вы должны поговорить с ними и забрать это животное.

Как только воспитательница сказала слова «зверёк» и «шуршит», я поняла, о ком она говорит.

– Так значит, Шуша не пропала? – спросила я у Маши и, посмотрев на Мишу, добавила. – Покажешь?

– Только если ты обещаешь не забирать её, – ответил Миша и немного отодвинулся от меня, но мою руку не отпустил.

– Вы должны забрать это животное, некоторые дети не могут уснуть, их пугают всякие звуки по ночам, – снова вмешалась в наш разговор девушка.

На вид для воспитательницы она была ещё молода, наверное, такая же студентка, как и наша няня Марина. И, к сожалению, я понимала и принимала её аргументы в пользу того, что нельзя просто взять и привезти сюда Шушу. Но я, в отличие от неё, знала, что просто приказы могут подействовать на каких-то других детей, только не на моих.

Моим чхать на приказы, если они идут вразрез с их планом.

Вот и сейчас, услышав слова воспитательницы и оценив моё молчание, Миша отпустил мою руку и увеличил расстояние между нами на максимум, который позволял диван. Он помнил, что в рюкзаке у него маленький пушистый зверёк, и лишь поэтому не прижался спиной к дивану вплотную.

– Так значит, ты приехала всё-таки за ней? – снова столько недоверия в его глазах и голос почти дрожит от обиды, которую он старается не показывать.

Неразумная воспитательница хотела что-то ему ответить, но я не дала. Вопрос Миша задал мне, и пока я сама могу за себя говорить, поэтому я перебила на полуслове девушку, обратившись к ней.

– Простите, я не представилась сама и не знаю, как вас зовут. Так вот, я Вера Алексеевна, – здесь я сделала паузу, ожидая услышать её имя.

Девушка сообразила и ответила.

– Ксения, – она осеклась.

Говорю же, девочка, и пусть она не знает моего точного возраста, всё равно понимает, что я старше неё.

И так как я молчала, она добавила:

– Ксения Николаевна.

– Вот и познакомились, – улыбнулась я ей и продолжила. – Ксения Николаевна, позвольте нам поговорить наедине.

Тут я увидела не то что растерянность в её глазах, а полный ступор.

– Простите, но нельзя, вы не подумайте, это не я, это правила.

Точно студентка, не испорчена ещё безразличием и правилами, как та матрона, что нас встретила здесь.

– Я не прошу вас совсем уходить, просто не вмешивайтесь в наш диалог, – объяснила я ей.

Она аж облегчённо вздохнула и отошла в сторонку, поближе к двери, у которой всё это время стоял охранник.

– Да, конечно, поговорите, но напоминаю, что уже почти время обеда.

– Да, я помню, – ответила я ей и посмотрела на своих чертенят.

Миша так и сидел на расстоянии чуть больше вытянутой руки, а Маша и не думала слазить с моих коленок.

– Ты же не заберёшь её? – задала она мне вопрос. – Мы о ней заботимся, как ты учила, и отпускаем по ночам.

Моё белокурое чудо сейчас выглядело истинным ангелочком. Не зная я, на что она способна в компании с братом, поверила бы в её ангельский образ.

– Машенька, давай это обсудим, – предложила я. – Но сначала можно мне всё-таки на неё посмотреть. Мы с Верусей весь дом облазили в её поисках, даже Даню чуть не заподозрили в том, что он её съел!

На последних словах Маша прыснула со смеху, а Миша сказал:

– Даня умный, он не будет есть Шушу. Это, наверное, баба Яни так подумала?

Я чуть не сболтнула, что Янина в больнице, но вовремя остановилась.

– Даня добрый монстр! А у Мульти ещё не появились щеночки? Мы же возьмём одного или двух? Ты обещала подумать, – перескакивая с одной темы на другую, начала болтать Маша.

– Да мы поняли, что Даня не ел Шушу, и нет, это не Янина Эрнестовна предположила, что он мог съесть её. И нет, пока Мультяша не родила щенков, так что рано ещё думать о них, – ответила я на заданные вопросы и вернулась к теме разговора. – А сейчас нам нужно решить, как поступить с Шушей.

– Не отдам! – повторил Миша.

– Ты её заберёшь и больше к нам не приедешь, – чуть ли не плача сказала Маша.

– Что за глупость, я и сейчас приехала, даже не зная, что она у вас. Если бы мне разрешили, приехала бы ещё в воскресенье. Миша, я когда-нибудь обманывала вас?

– Нет, но ты и не сразу нас полюбила, – безапелляционно ответил пятилетний мальчик и был прав.

– Согласна, но я всегда была честна с вами. Да, я люблю Шушу, но и вас люблю, просто она маленькая и о ней нужно заботиться. Вот ты же, Миша, заботишься о сестре, защищаешь её?

Миша кивнул.

– И я, – повернула мне лицо к себе. – Я тоже Мишу и Шушу защищала!

Я улыбнулась ей, памятуя историю про покусанную воспитательницу.

– Ну конечно! Ты же чистишь зубки и утром, и вечером! – прижала я её к себе одной рукой и поцеловала в висок, вторую руку протянула её брату.

Миша по наитию потянулся и тоже прижался ко мне.

– Как же я по вам соскучилась, – смогла лишь прошептать я, потому что голос пропал.

Эмоции переполняли!

Их увезли в субботу, сейчас вторник, а мне казалось, что прошла целая вечность. Мы ведь действительно не ценим вот таких простых моментов, каждый день принимая как должное. И лишь лишившись этого, понимаем, что имели.

Мои! Мои белокурые чертенята! Да я уже не просто их люблю, я жить без них не могу. Моя бы воля, забрала бы их сейчас и увезла домой, но головой понимаю, что нельзя, никто не позволит мне этого сделать. В подтверждение этого поймала взгляды охранника и воспитательницы. Он, видать, уже присутствовал при подобных сценах и морально собрался нас разнимать, а Кристина Николаевна умилённо смотрела на нас. Глупая девочка, как и Маша, ещё верила в сказки.

Вот только до HAPPY END(а) в нашей сказке было далеко. И если сейчас не остановиться, то, скорее всего, сработает сценарий бывалого охранника, который повидал, наверное, не мало душераздирающих сцен, но не в киношных мелодрамах, а в жизни.

Нет, хватит тех слез, что пролила Машенька в субботу. Повторения той сцены я не допущу.

Нужно было брать себя в руки и решать вопрос с нашей шиншиллой. То, что Миша вознамерился ни в какую её не отдавать, я поняла. Значит, нужно придумывать другой выход. Я же понимала, что он не настолько не верит мне, будто я не приеду, если он её отдаст, сколько заботился о сестре, ведь это Маша забрала Шушу из дома. Это именно она боялась, что я ещё не успела её полюбить, но не хотела признаться в этом, поэтому и сунула Шушу в рюкзак брата, когда их забирали в субботу.

Моя маленькая девочка не понимала, какими нерушимыми узами мы уже связаны.

– Ну давайте решать, что будем делать, – сказала я, собравшись духом.

Голос, вроде, не дрожит, значит, могу говорить спокойно.