Ли Бо
Гость со звезды Ли Бо. Стихи и эссе

Научный консультант проф. Гу Юй 谷羽

© С.А. Торопцев, перевод на русский язык, составление, послесловие, 2023

© ООО «Международная издательская компания «Шанс», 2023

Когда-то его пылко нарекли

Низвергнутым на Землю нашу Духом.

Ду Фу. Двадцать стихотворных строк посылаю Бо, двенадцатому в роду Ли

Стихотворения

将进酒

 
君不见黄河之水天上来，
奔流到海不复回。
君不见高堂明镜悲白发，
朝如青丝暮成雪。
人生得意须尽欢，
莫使金樽空对月。
天生我材必有用，
千金散尽还复来。
烹羊宰牛且为乐，
会须一饮三百杯。
岑夫子，丹丘生，
将进酒，
杯莫停。
与君歌一曲，
请君为我倾耳听。
钟鼓馔玉不足贵，
但愿长醉不复醒。
古来圣贤皆寂寞，
惟有饮者留其名。
陈王昔时宴平乐，
斗酒十千恣欢谑。
主人何为言少钱，
径须沽取对君酌。
五花马、千金裘，
呼儿将出换美酒，
与尔同销万古愁。
 

Выпьем!

 
Взгляни – Великая река из высей горних
Уходит в океан неотвратимо.
Взгляни – в зерцале ныне грустные седины
Такими стали из вчерашних чёрных.
Бери от жизни всё, что радостно и мило,
Да не скудеет тот бокал, что обращён к луне!
Меня не всуе Небо одарило.
Что тысяча монет! Опять придут ко мне.
Бычка прирежем, запечём барашка,
Три сотни – разом! – опрокинем чаши.
Ах, мудрый Цэнь и брат Даньцю,
Давайте выпьем, вновь осушим!
Ко мне склоните ваши уши,
И я вам песенку спою.
К вельможному застолью не спеши,
Пусть трезвость к нам, хмельным, и не придёт.
Издревле жили мудрецы в тиши;
И слышат лишь того, кто много пьёт,
А на пирах у Цао Чжи в Беседке умиленья
Вино за тысячи монет – вот было наслажденье!
Ты думаешь, трактирщик, денег нет?
Друзей я не оставлю без вина.
Возьми-ка дорогого скакуна
И шубу в тысячу монет,
Пошли слугу ко мне за ними и налей полней,
Чтоб скорбь тысячелетнюю избыть в душе моей.
 

登峨嵋山

 
蜀国多仙山，
峨眉邈难匹。
周流试登览，
绝怪安可悉？
青冥倚天开，
彩错疑画出。
泠然紫霞赏，
果得锦囊术。
云间吟琼箫，
石上弄宝瑟。
平生有微尚，
欢笑自此毕。
烟容如在颜，
尘累忽相失。
倘逢骑羊子，
携手凌白日。
 

Восхожу на Крутобровую^[1]

 
Вершин святых немало в крае Шу,
Но с Крутобровой им сравненья нет.
Как это чудо ощутить, спрошу,
Тому, кто хочет только лицезреть?
Распахнутость небес, зелёный мрак —
Цветист, как свиток живописный, он,
Душой купаюсь в заревых лучах,
Здесь таинством я одухотворён,
Озвучиваю облачный напев,
Коснусь волшебных струн эмэйских скал.
В магическом искусстве был несмел,
Но вот свершилось то, что я искал.
Улыбку счастья боле не сдержу,
С души мирские узы спали вдруг,
И мнится, что на агнце возношусь
К светилу белому в сплетеньи рук^[2].
 

荊门浮舟 望蜀江

 
春水月峡来，
浮舟望安极？
正是桃花流，
依然锦江色。
江色绿且明，
茫茫与天平。
逶迤巴山尽，
摇曳楚云行。
雪照聚沙雁，
花飞出谷莺。
芳洲却已转，
碧树森森迎。
流目浦烟夕，
扬帆海月生。
江陵识遥火，
应到渚宫城。
 

Смотрю на Реку в Шу, плывя в челне мимо Цзинмэнь^[3]

 
В Ущелье лун^[4] влекомый, мой челнок
Летит, и взгляду не достичь предела,
Воистину, сей персиков поток
Напомнил реку, что в парчу одета^[5].
Вода светла, прозрачный изумруд,
Безмерностью сравнима с небесами.
Башань пройдём, а там уже плывут,
Качаясь, тучки чуские над нами.
Там гуси над песками, что снега,
Порхают ореолы по ущельям,
Лишь минем буйноцветные луга,
Лесов нас встретит яшмовая зелень.
Туман вечерний лёг на брег реки,
Над парусом встаёт луны краса,
Вдали зажглись Цзянлина^[6] огоньки,
Наверное, у древнего дворца.
 

望庐山瀑布二首其一

 
西登香炉峰，
南见瀑布水。
挂流三百丈，
喷壑数十里。
欻如飞电来，
隐若白虹起。
初惊河汉落，
半洒云天里。
仰观势转雄，
壮哉造化功。
海风吹不断，
江月照还空。
空中乱潈射，
左右洗青壁；
飞珠散轻霞，
流沫沸穹石。
而我乐名山，
对之心益闲；
无论漱琼液，
还得洗尘颜。
且谐宿所好，
永愿辞人间。
 

Смотрю на водопад в горах Лушань^[7] (№ 1)

 
Когда я поднялся на пик Жаровни,
Узрел на юге водопад вдали,
С трёх сотен чжанов^[8] – высоты огромной —
Он ниспадает на десятки ли,
Летит стремительно, как огнь небесный,
Слепит искреньем радужных цветов,
Всех ужасая сей Рекою Звездной,
Низвергнутой из самых облаков.
Окинешь взглядом – сколько в этом мощи!
О, как созданья Неба велики!
Его и смерч морской прервать не сможет,
Пред ним тускнеет месяц у реки.
С глубин небесных эти струи пали,
Окатывая стены чёрных круч,
На ка́мнях капли-перлы засверкали,
Как зоревой передрассветный луч.
Я так люблю бродить по дивным скалам:
Они душе несут покоя дар.
Мирскую пыль стряхну с себя устало,
Как будто выпью Яшмовый нектар.
Мне любо благолепие такое,
Где расстаюсь я с суетой мирскою.
 

奉饯高尊师如 贵道士传道 箓毕归北海

 
道隐不可见，
灵书藏洞天。
吾师四万劫，
历世递相传。
别杖留青竹，
行歌蹑紫烟。
离心无远近，
长在玉京悬。
 

Почтительно подношу Небесному Наставнику Гао Жугую, возвращающемуся в Бэйхай^[9] после вручения даоских амулетов

 
Сокрыто Дао от земных зениц,
Святые свитки – в потайных пещерах.
Навек уйдя из времени границ,
Идёт Наставник по ступеням Веры.
В его руках – божественный Бамбук^[10],
И пурпур облаков у ног струится.
Для наших душ нет расстоянья мук,
Мы встретим вечность в Яшмовой Столице^[11].
 

秋日登扬州 西灵塔

 
宝塔凌苍苍，
登攀览四荒。
顶高元气合，
标出海云长。
万象分空界，
三天接画梁。
水摇金刹影，
日动火珠光。
鸟拂琼帘度，
霞连绣栱张。
目随征路断，
心逐去帆扬。
露浴梧楸白，
霜催橘柚黄。
玉毫如可见，
于此照迷方。
 

Осенним днём поднимаюсь на пагоду Силин в Янчжоу

 
Взлетая в неотмеренную синь,
С высот мне открывая даль за далью,
Первоэфир заоблачный пронзив,
Сокрыта ступа облачной вуалью.
Мир сущностей отвергнут пустотой,
Но гладь реки навершье отразила,
И тень его качается водой
В жемчужных бликах дне́вного светила.
Птиц под стрехой собралось слишком много,
И капитель зарёю золотится,
Мой взгляд находит дальнюю дорогу,
Душа за сирым парусом стремится.
Катальпы в белых капельках росы,
Желто помело в утреннем тумане…
Ах, если бы волшебные власы^[12]
Рассеяли туман моих блужданий.
 

題元丹丘山居

 
故人栖东山，
自爱丘壑美。
青春卧空林，
白日犹不起。
松风清襟袖，
石潭洗心耳。
羡君无纷喧，
高枕碧霞里。
 

К Юань Даньцю^[13], живущему в горах

 
Друг обитает на горе Восточной,
Он любит прелесть этой глухомани,
Весной в лесу уединится ночью
И к солнцу полудневному не встанет.
Сосновый ветер выдует всю скверну,
Омоет душу родничок меж ка́мней.
Завидую: уйдя из жизни бренной,
Возлёг беспечно на заре багряной.
 

春日游罗敷潭

 
行歌入谷口，
路尽无人跻。
攀崖度绝壑，
弄水寻回溪。
云从石上起，
客到花间迷。
淹留未尽兴，
日落群峰西。
 

Весенним днём прихожу к омуту Лофу^[14]

 
Входя в ущелье, песню напевал;
Сошёл с тропы, карабкаюсь один,
Миную пади и отвесы скал.
Ручей змеится меж крутых теснин,
Над камнями курятся облака.
Цветами очарованный пришлец,
Я упивался прелестью, пока
В закат не село солнце, наконец.
 

登新平楼

 
去国登兹楼，
怀归伤暮秋。
天长落日远，
水净寒波流。
秦云起岭树，
胡雁飞沙洲。
苍苍几万里，
目极令人愁。
 

Восхожу на Синьпинскую башню^[15]

 
Взойду на Синьпинскую башню, покинув столицу,
Не рад я отъезду в такую печальную осень,
Светило в закате, не ведомы небу границы,
Цзиншуйские волны прохладу на берег приносят^[16].
Над кручами циньских земель всё плывут облака,
На отмель спускаются дикого севера гуси,
На сотни и тысячи ли распростёрлись луга,
И души от этой безбрежности полнятся грусти.
 

南轩松

 
南轩有孤松，
柯叶自绵幂。
清风无闲时，
潇洒终日夕。
阴生古苔绿，
色染秋烟碧。
何当凌云霄，
直上数千尺。
 

Сосна у южного окна

 
У дома горделивая сосна
Возвысилась ветвисто-величаво,
В животворящем ветре не до сна,
Витийствует и днями, и ночами.
Легла на корни зелень старых мхов,
Горя в заре осенней бирюзою.
Как ей достичь вершиной облаков,
Такой высокой и такой прямою?
 

春归终南山 松龛旧隐

 
我来南山阳，
事事不异昔。
却寻溪中水，
还望岩下石。
蔷薇缘东窗，
女萝绕北壁。
别来能几日，
草木长数尺。
且复命酒樽，
独酌陶永夕。
 

Весной вернулся к соснам давнего приюта на склоне Чжуннаньшань^[17]

 
На склоны Чжуннаньшань вернулся я.
Как будто ничего и не менялось:
Всё те же струи прежнего ручья,
Всё те же камни прислонились к скалам,
Окно с востока – в розовых цветах,
На северной стене лиан так много.
Столь долго я не приходил сюда,
Что дерева уж поднялись высоко.
Но прежде я вина подать велю,
В ночи бескрайней сир и во хмелю.
 

夜下征虜亭

 
船下广陵去。
月明征虜亭。
山花如繡頰。
江火似流螢。
 

Ночью плыву к беседке Чжэнлу^[18]

 
Влечёт река к Янчжоу^[19] наши лодки,
Светла в ночи беседка у реки.
Цветы в горах – что щёчки у красотки,
Рыбачьи огоньки – что светляки.
 

行路难三首其一

 
金樽清酒斗十千，
玉盘珍羞直万钱。
停杯投箸不能食，
拔剑四顾心茫然。
欲渡黄河冰塞川，
将登太行雪满山。
闲来垂钓碧溪上，
忽复乘舟梦日边。
行路难！
行路难！
多歧路，
今安在？
长风破浪会有时，
直挂云帆济沧海。
 

Трудны пути идущего (№ 1)

 
Пусть злат бокал с вином за тысячу монет,
На десять тысяч чохов^[20] зала яств полна,
Бокал отставлю, пир и вовсе не манит.
Взгляни окрест! Где верный меч? Душа смурна.
Как Хуанхэ мне переплыть? Одни торосы.
На Тайханшань взойти? Там сплошь снега, снега.
А ведь старик с удой дождался у откоса^[21],
И кто-то солнце зрил в оконце челнока^[22].
Идущего пути – трудны!
Идущего пути – трудны!
Как среди этих перепутий
Сумею отыскать свой путь я?
В час воющих штормов, клокочущей волны
В просторы моря выйдет парус мой надутый.
 

幽涧泉

 
拂彼白石，
弹吾素琴。
幽涧愀兮流泉深。
善手明徽，
高张清心。
寂历似千古，
松飕飗兮万寻。
中见愁猿吊影而危处兮，
叫秋木而长吟。
客有哀时失职而听者，
泪淋浪以沾襟。
乃缉商缀羽，
潺湲成音。
吾但写声发情于妙指，
殊不知此曲之古今。
幽涧泉，
鸣深林。
 

Ручей во тьме

 
Обмахну валун от пыли,
Цинь возьму неприхотливый.
О, как в гулкой тьме ручей журчит печально!
Мягко прикоснусь к струне,
Звуки тают в вышине,
Тишь, как будто это Изначальность.
Шорох пробегает по сосне,
Тень гиббона безутешного с обрыва
Воет по-осеннему тоскливо.
Всяк, кто слышит эту безнадёжность,
Оросит слезой одежду.
И вот так, за нотой нота, я
Слился с плачем тёмного ручья,
В пальцах чутких воплотилась страсть моя.
Или звуки эти родились в Истоках?
В соснах одиноко
Слышен плач ручья…
 

寄远十二首

其一

 
三鸟别王母，
衔书来见过。
肠断若剪弦，
其如愁思何。
遥知玉窗里，
纤手弄云和。
奏曲有深意，
青松交女萝。
写水山井中，
同泉岂殊波。
秦心与楚恨，
皎皎为谁多。
 

其三

 
本作一行书，
殷勤道相忆。
一行复一行，
满纸情何极。
瑶台有黄鹤，
为报青楼人。
朱颜凋落尽，
白发一何新。
自知未应还，
离居经三春。
桃李今若为，
当窗发光彩。
莫使香风飘，
留与红芳待。
 

其五

 
远忆巫山阳，
花明渌江暖。
踌躇未得往，
泪向南云满。
春风复无情，
吹我梦魂断。
不见眼中人，
天长音信短。
 

其八

 
忆昨东园桃李红碧枝，
与君此时初别离。
金瓶落井无消息，
令人行叹复坐思。
坐思行叹成楚越，
春风玉颜畏销歇。
碧窗纷纷下落花，
青楼寂寂空明月。
两不见，
但相思。
空留锦字表心素，
至今缄愁不忍窥。
 

其十

 
鲁缟如玉霜，
笔题月氏书。
寄书白鹦鹉，
西海慰离居。
行数虽不多，
字字有委曲。
天末如见之，
开缄泪相续。
泪尽恨转深，
千里同此心。
相思千万里，
一书值千金。
 

Моей далёкой (№ 1, 3, 5, 8, 10)

1

 
Посланцы Богини, три синих летуньи^[23],
Письмо принесите мне издалека,
Ведь сердце трепещет, как рваные струны,
И душу пронзает по милой тоска.
Я помню жемчужные шторы на окнах,
Под пальцем изящным напевы струны;
Мелодия дышит печалью глубокой
Лианы, утратившей ветку сосны.
Потоки, срывающиеся со склонов,
В колодце сольются единой водой,
А циньское сердце и чуские стоны^[24]
Созвучны невиданною чистотой.
 

3

 
Я думал, мне строки достанет
Сказать, что сердце наполняет,
Но кисть бежит и не устанет,
А чувствам нет конца и края.
Журавль Жёлтый с Яотая,
Снеси письмо в чертог заветный.
Моя былая свежесть тает —
Седины стали всё приметней.
Ещё не время возвращенья,
Хоть три весны живём поврозь мы.
Уж сливы, персики в цветенье,
У окон – красок сочных роскошь.
Пусть не истает фимиам,
Пока не возвращусь я к вам.
 

5

 
И гора Колдовская, и тёплые реки,
И цветы, осиянные солнцем, – лишь грёзы.
Я не в силах отсюда куда-то уехать,
Облачка, унесите на юг мои слёзы.
Ах, как холоден ветер весны этой ранней,
Разрушает мечты мои снова и снова.
Ту, что вижу я сердцем, не вижу глазами,
И в безбрежности неба теряются зовы.
 

8

 
Это было в саду, когда персик и слива алели весной…
А потом он уехал, и нет от него ничего,
Канул, точно сосуд драгоценный в колодец глухой.
Я брожу и вздыхаю, сажусь – вспоминаю его.
Вспоминаю его и вздыхаю – он так далеко.
Мой нефритовый лик оживить не сумеет весна,
За зелёною шторой все падает дождь лепестков,
Попритих мой чертог, в пустоте воссияла луна.
Не видать его рядом,
И полна я тоской.
Мне строка на парче^[25] была только отрадой…
Да открыть свою грусть нелегко.
 

10

 
Луский шёлк, словно яшмовый иней, сверкает,
Строки лунными знаками^[26] выведет кисть.
Вот такое письмо я пошлю с попугаем
В дом на Западном море, в далекую тишь.
Напишу этих строчек коротких немного,
Только каждое слово – как песня, как стих!
Ты за краем небес прикоснёшься к ним робко
И зальёшься слезами, увидевши их.
И утихнут разлуки жестокие муки,
Эти тысячи ли^[27] – их как будто и нет!
Наши чувства друг к другу сильнее разлуки,
А такое посланье – дороже монет.
 

前有一樽酒行二首其二

 
琴奏龙门之绿桐，
玉壶美酒清若空。
催弦拂柱与君饮，
看朱成碧颜始红。
胡姬貌如花，
当垆笑春风。
笑春风，
舞罗衣，
君今不醉欲安归？
 

Чарка с вином предо мной (№ 2)

 
Созвучен циню моему платан у Врат Дракона^[28];
Как ясный небосклон, кувшинчик с зельем чист,
Душистое вино мы пьём под песни кроны,
Лицо моё горит, и взор туманно мглист.
Дикарка-девка, что цветок,
Летит с вином, как ветерок,
Весенний ветерок,
И платье шевелится…
Коли не здесь, то где ещё напиться?