Песнь Бернадетте – Франц Верфель

Почему была написана та или иная книга? Вопрос скорее риторический, и вот почему: мы можем знать повод, предлог, объяснять задним числом, но истинную причину ведает только сам автор. Почему Франц Верфель воспел хвалебную песнь маленькой Бернадетте, которая среди кучи мусора, в заваленном дрянью устье ручейка видела… видела, скажем так, нечто сверхъестественное.

Прекрасную Даму.

Он набожный католик? Нет, убеждённый атеист.

Он патриот Франции? Нет, он любит свою родину – Австрию.

Для него много значит французская национальная идея? Нет, он еврей, бежит от нацистов, а в городе Лурд только прятался с семьёй около трёх недель.

Хроника событий в Лурде задокументирована и запротоколирована с точностью чуть ли не до минуты. Счёт исцелениям ведётся уже на тысячи. Как говорила сама Бернадетт незадолго до смерти: «Святая Дева подобрала меня как камушек с дороги. Если бы она нашла большую, чем я, невежду, то выбрала бы её».

Из апостолов больше всех люблю Фому Неверующего и не хочу давать оценку явлениям, находящимся за гранью здравого смысла. Но самое убедительное в лурдской истории – то мироощущение камушка с дороги, поднятого высоко-высоко некой державной дланью.– Мне хотелось бы убедиться, что тебе можно верить, Бернадетта, – говорит аббат из Тулузы.

– А мне не важно, верите вы мне или нет, святой отец.

– Если ты лжёшь, то по твоей вине мы все напрасно проделали столь дальний путь.

– Но я охотно отказалась бы от чести вашего посещения, святой отец.

– Даме следовало бы научить тебя правильно говорить по-французски.

– В этом и состоит разница между нею и вами. Она старалась говорить на местный лад – только для того, чтобы мне легче было её понять.Итак, чудо. А вокруг чуда – чудовища. Просвещённый скептицизм, отвратительная религиозная истерия, циничное глумление и откровенное недоверие, жандармские дубинки, чиновничья волокита и тонкая политика церковных властей. Всё это прошла Бернадетта, вечно голодная тупица из полунищей семьи, у которой не было даже собственного дома: они обитали в бывшей городской тюрьме. Уже потом десятки людей караулили «святую девочку» у ворот, стремясь коснуться края её крестьянского платья, а она шептала: «Как вы глупы, как вы глупы».

В книге Верфеля нет ни житийной приторности, ни разоблачительного пафоса. Верфель документалист, иронист, Фома Неверующий: не льёт патоку и не забрасывает тухлыми яйцами. Не могу не одобрить, что мудрый писатель уделил много внимания жизни после чуда, когда иерархи католической церкви решили сплавить новоявленную духовидицу подале от общественности. В церкви всего много: и политиканов, и самодуров, и просто «дуров», и слабых духом и нервами, и равнодушных. По ним австрийский писатель проезжается с немалым задором. Но есть и Бернадетта. И она прошла свои испытания. С гордо поднятой головой? Нет, конечно, иногда и опускала глаза. А если было очень больно, плакала и просила обезболивающее. А если было страшно, боялась.– В вашем нынешнем состоянии – вам ведь заметно полегчало – можно было бы решиться на поездку в Лурд…

– Ой, нет, ни в коем случае! – испуганно вскрикивает Бернадетта.

– Отчего же, дорогая дочь моя?

– Оттого, что этот источник – не для меня, мадам настоятельница.

– Этого я не понимаю. Почему источник именно на вас не подействует?

– Нет, нет, для меня этого источника нет!

– Откуда вы это знаете, дитя моё?

– Знаю, и всё…

Чудо – процесс ответственный и должно быть абсолютно безукоризненным, чтобы никто не обвинил его созерцателей в безумстве. Бернадетта Субиру избрана, чтобы прожить одно из самых сильных духовных дарований, а вместе с тем и искушений – явление Дамы, которая по всем признакам является Пресвятой Девой.

Насколько сильно жаждет человек чуда, настолько он оказывается не готов к встрече с ним. Мир, пусть и не идеальный, уже более ли менее разложен по полочкам, мир предсказуем и рационален. Чудо – это сбой в системе. То, что рушит наше представление о материальном мире, вносит в жизнь хаос. Такое редким личностям удается вписать в свою картину мировоззрения.

Мистическая встреча девочки-подростка с Дамой в Лурде становится лакмусом не только для семьи и соседей бедной Бернадетты, но и для французского народа. В сложной политической обстановке чудо становится той соломинкой, за которую держится народ. Ведь оно гораздо ближе и реальнее, чем власть с несбыточными лозунгами.

Пока бедный народ чуду поклоняется, команда чиновников и священнослужителей пытается понять, как действовать, что декларировать и как чудо регулировать – об этом в указах и постановлениях ничего не сказано. Здесь видно, как каждый свидетель этих документальных событий проходит личный путь соприкосновения с чудом через призму ничем не выделяющейся девчонки. В каждом герое ясно показана борьба противоположностей – нет абсолютных злодеев, гениев или благотворителей. Простота и адекватность главной героини вскрывает слабости всех участников процесса, заставляет устыдиться собственной ограниченности. Вида, конечно, ни один ученый муж не подает, но под лупой происходящих событий каждый близко и болезненно сталкивается с главным врагом человечества – гордыней, и вынужден вступить в диалог с совестью.

Каждый задает себе вопрос – почему Бернадетта избрана проводником столь важной информации? Обычная, не слишком умная, не особо красивая, крайне бедная девочка. Ответ на вопрос видится спустя время. Каждый святой занимает определенную нишу – кто-то стяжает святость юродством, кто-то большими социальными заслугами, мученической смертью или жизнью отшельника в пустыне. Сила Бернадетты в полном соответствии призыву "будьте как дети» (Мф. 18: 3), «ибо таковых есть Царствие Божие» (Мк. 10: 14).

Даже у такого иррационального явления, как чудо, оказывается, есть вполне себе четкие рациональные правила. Духовный опыт истинных подвижников веры заставляет к чудесам относиться серьезно – никакой экзальтации. Напротив, еще больше духовного напряжения. Жизнь Бернадетты транслирует опыт умной веры, интимной и исполненной любви. Ни капли самолюбования, ни высокомерного или унизительно-снисходительного отношения к непосвященным. Пока современники ищут подтверждения истинности видениям Дамы, Бернадетта переживает высшую степень любви. И там, в точке конечной истины ей не нужны ни почести, ни попытки кому-то что-то доказать – она получила дар знания, в свете которого земная суета теряет смысл. Смирение оказалось ее врожденным качеством, а не взращенным изучением катехизиса. Бернадетте не нужно никому ничего доказывать, ей хочется только максимальным душевным напряжением удерживать эту встречу с абсолютом. Поэтому ей с легкостью удается отказаться от мира – она всегда в тоске по своему чуду. Чудо религиозного свойства не делает жизнь проще, напротив – побуждает отказываться от удовольствий. Но опыт героини, достигшей впоследствии святости, подтверждает, что самоотречение – это не жертва, а самый короткий путь к Богу. Ведь тогда между вами нет никаких препятствий.