Фиона Харпер
Парень что надо

Посвящается Никки, девушке, с которой здорово работать, в благодарность за вдохновение, а также Энди, моему собственному Индиане Джонсу с секатором

Fiona Harper

The Guy To Be Seen With

* * *

Все права на издание защищены, включая право воспроизведения полностью или частично в любой форме.

Это издание опубликовано с разрешения Harlequin Books S. A.

Иллюстрация на обложке используется с разрешения Harlequin Enterprises limited. Все права защищены.

Товарные знаки Harlequin и Diamond принадлежат Harlequin Enterprises limited или его корпоративным аффилированным членам и могут быть использованы только на основании сублицензионного соглашения.

Эта книга является художественным произведением.

Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.

Охраняется законодательством РФ о защите интеллектуальных прав.

Воспроизведение всей книги или любой ее части воспрещается без письменного разрешения издателя.

Любые попытки нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке.

The Guy To Be Seen With

© 2013 by Fiona Harper

«Парень что надо» © ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2014

© Перевод и издание на русском языке, ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2014

Глава 1

Телефон всегда звонит в самое неподходящее время. Однако на этот раз Дэниел не сетовал. Хотя его руки были заняты Dionaea miscipula^[1], которую он пересаживал в другой горшок, ему не давала покоя мысль, что это звонит его младшая сестра, она снова заболела. Или, что еще хуже, ей так плохо, что ее увезли в отделение экстренной медицинской помощи.

С неохотой Дэниел переложил комок корней и листьев в левую руку, стряхнул землю с правой и нащупал телефон в боковом кармане своих брюк карго, пристроил трубку на плечо и прижал ее щекой.

– Да?

– Дэниел Бредфорд? – услышал он раздражающе радостный мужской голос.

– Да, – повторил Дэниел, пытаясь одной рукой поместить ценный экземпляр растения в горшок.

– Отлично! Дэниел, это Даг Харли, и вы в прямом эфире радио «Эрос», самой романтичной радиостанции Лондона!

Дэниел выпрямился и посмотрел по сторонам, словно выискивая хихикающих человечков, прячущихся за пальмой в соседнем помещении огромной оранжереи. Это, должно быть, розыгрыш, верно? Ну погодите, здесь девяносто процентов стен сделаны из стекла, спрятаться негде. Он найдет шутников и превратит их жизнь в ад.

Но Дэниел увидел только студента-садовода в наушниках, он толкал перед собой тележку с рассадой, слушал музыку и ни на что не обращал внимания.

– Дэниел? – мягкий, как шелк, голос проникновенно прошептал ему в ухо.

Дэниел убрал телефон от уха и уставился на дисплей, серьезно раздумывая над тем, чтобы прервать разговор: времени на такую ерунду не было.

– Что вам надо? – резко спросил он, поднося телефон к уху. – Я занят.

На другом конце линии раздался смех:

– На это у вас найдется время, Дэниел. Я вам обещаю.

Дэниел стиснул зубы. Фамильярная манера ди-джея действовала на нервы.

– Докажите, – сказал он.

Снова смех. Как будто мужчина знал что-то, чего не знал Дэниел.

– Я уверен, вы знаете, какой сегодня день.

Дэниел сдвинул брови. Сегодня вторник. И что?

Черт!

Он выругался про себя, вспомнив пачку красных и розовых конвертов, которые лежали у него на столе сегодня утром, когда он приехал на работу. Он свалил их в кучу, не открывая, и забыл об этом. Сегодня не просто вторник, сегодня тот самый сумасшедший вторник в середине февраля.

– А какой сегодня год, Дэниел? – продолжил голос.

Дэниел с шумом выдохнул. Это какая-то дурацкая викторина, организованная слащавой радиостанцией, о которой он никогда не слышал. Какой сегодня год? Серьезно? Они не могли придумать вопрос получше? Даже его четырехлетний племянник мог ответить. Дэниел уже собирался сообщить все это мистеру Сладкий голосок, но его перебили.

– Конечно, у високосных годов есть свои особенности, – сказал мужчина и засмеялся. – Мы знаем, что до двадцать девятого еще несколько недель, но у нас уже есть для вас Валентинов сюрприз^[2]. Одна юная леди хочет кое-что спросить.

Дэниел посмотрел на растение, которое он держал в руке. Оно все еще не было пересажено, но нектар, выделенный железами его ловушки, уже привлек муху. Муха металась в воздухе, то скрываясь за листьями, то снова оказываясь на виду.

– Дэн? – раздался мягкий женский голос, который Дэниел сразу узнал и замер.

– Джорджия?

Его голос звучал раздраженно, казалось, он совсем не рад услышать свою девушку.

Он слышал, как она глубоко вдохнула.

– Дэниел… Я знаю, тебе было непросто в последнее время, и я рада, что была рядом. Сейчас дела, кажется, налаживаются, и я верю, что нам будет хорошо вместе.

Дэниелу хотелось закрыть глаза, как будто это могло заглушить звук ее голоса, но взгляд приковывала муха, нацелившаяся на мясистую поверхность одной из ловушек растения. Дэниел помотал головой, отгоняя насекомое.

«Лети отсюда. Давай лети, пока еще можешь».

– В общем, Дэниел… Я предлагаю тебе жениться на мне.

Одним быстрым ровным движением ловушка, в которую попала муха, захлопнулась. Даже не захлопнулась, а элегантно сомкнулась, безжалостно сдавив насекомое. Дэниел слышал отчаянное жужжание и видел, как муха пытается выбраться сквозь похожие на зубы реснички, смыкавшиеся все крепче и крепче.

«Не надо. Борьба все усугубляет».

Повисла ужасная тишина. Все звуки исчезли. Посетители ботанического сада тоже разом смолкли. Казалось, весь Лондон задержал дыхание, ожидая его ответа.

– Это шутка, Джорджи? – жалобно прохрипел Дэниел.

Это была не та Джорджия, которую он знал. Не та милая, простая, нетребовательная женщина, с которой он встречался почти год. Его Джорджия знала, что в его жизни сейчас нет места для серьезных отношений, не говоря уже о женитьбе. Его Джорджия понимала и принимала это. Тогда кто же это, ради всего святого, звонит и ее голосом задает неожиданные вопросы? Да еще и по радио.

Как можно делать предложение руки и сердца публично? Это следует делать тихо, не привлекая всеобщего внимания.

Он стиснул зубы, чтобы не потребовать объяснений прямо сейчас, и вдруг разозлился на нее за то, что она изменила правила игры в их отношениях.

Сладкий голосок захихикал снова.

– Что ж, Джорджия, похоже, вы лишили беднягу дара речи! Что скажете, Дэниел? Вы сделаете эту девочку счастливой или нет?

Это быстро охладило пыл Дэниела. Что он должен был ответить?

Он мог представить себе Джорджию там, в здании радиостанции, с натянутой улыбкой на лице и страхом в глазах, Джорджию, храбро притворяющуюся, что все в порядке, хотя ее сердце бешено колотится и наворачиваются слезы.

Джорджия приятная женщина. Она стойкая, умная и здравомыслящая. Любой мужчина был бы счастлив оказаться рядом с ней. Дэниел должен был хотеть произнести «да». Но он не хотел.

Что-то хрустнуло, и шум стал снова заполнять пространство: шипение автоматического увлажнителя в соседнем парнике, скрип двери дальше по коридору, гул самолета, заходившего на посадку в Хитроу. И Дэниел внезапно испугался, что больше сотни тысяч пар ушей слушают этот разговор, что его девушка будет публично унижена и уничтожена, если он даст неправильный ответ.

К несчастью, в случае с ним и с Джорджией правильным был неправильный ответ.

Дэниел не любил ее и не был уверен в том, что когда-нибудь полюбит, а она заслуживала только хорошего. Он аккуратно положил телефон на плечо и осторожно опустил венерину мухоловку вместе с ее добычей в горшок.

Дэниелу следовало бы догадаться, что отношения с Джорджией не останутся в фазе прекрасного, комфортного застоя. В этом мире все куда-то двигалось.

Он впервые встретил Джорджию, когда Келли прошла половину курса химиотерапии. Джорджия помогала ему забыть, что его младшая сестра может не дожить до следующего Рождества, что его предатель-зять сбежал со своим тренером по фитнесу, оставив жену одну бороться со страшной болезнью и ухаживать за двумя детьми, которым не было и пяти лет. Без Джорджии Дэниел нашел бы Тима и скормил его самому огромному и самому отвратительному Nepenthes^[3] в своей коллекции.

Дэниел помотал головой. Ему следовало догадаться, что Джорджию может посетить подобная идея. В общем, они оба были виноваты, что оказались теперь в дурацком положении. Она просила о том, чего он не мог сделать. И он об этом предупреждал.

– Мне жаль, – сказал он, извиняясь скорее за то, что выросло из их отношений прямо у него под носом, чем за то, что он собирался сказать. – Мы не собирались жениться, я думал, ты об этом знаешь… Именно поэтому наши отношения были прекрасны.

Он слышал ее дыхание на другом конце линии, ему хотелось оказаться с ней лицом к лицу, объяснить все без посторонних ушей, жадно ловивших каждое слово.

– Да ничего, все в порядке, – сказала она, и он почувствовал напускную легкость ее тона, представил влажный блеск в ее глазах.

Дэниел покачал головой. Все было не в порядке. Он причинил ей ужасную боль, но это не означало, что он мог сказать «да» и обречь их на ужасную ложь, которая в конце концов сделала бы их обоих несчастными. Он должен был отпустить ее, чтобы она нашла мужчину, который дал бы ей то, чего она хотела.

– Я не могу, Джорджия. Ты знаешь, почему я не могу сказать «да».

На миг установилась ужасная тишина, затем снова заговорил диджей, нервно посмеиваясь и стараясь сгладить ситуацию. Дэниел не слышал ничего из того, что он произнес. Не заметил он, и как в его ушах зазвучала музыка.

Он схватил еще не присыпанную землей венерину мухоловку в пластиковом горшке и швырнул в стену оранжереи, где росли хищные растения. Осколки горшка разлетелись в разные стороны, а хрупкое растение упало на пол с едва различимым глухим звуком. Размазавшийся по стеклу компост осыпался дождем.

Полдюжины пар любопытных глаз уставились на Дэниела из разных частей питомника. Должно быть, они подумали, что глава отдела тропических растений сошел с ума.

Могло быть и хуже: возможно, они тоже слушали радио.

Дэниел закрыл глаза, провел рукой по волосам, забыв, что его руки еще в торфе, и громко выругался. Подняв веки, он посмотрел на застывших подчиненных, крикнул: «Что?» – и все человечки разом расползлись по своим норам.

Боже, как он ненавидел День святого Валентина!

Дэниел наклонился и замер, касаясь рукой похожей на бумагу трубочки Sarracenia^[4]. Солнечные лучи сквозь стеклянную крышу согревали его спину, посетители, как обычно, осматривали экзотические растения оранжереи имени принцессы Уэльской – одной из оранжерей садов Кью. В общем, это был обычный мартовский день.

Несмотря на это, волоски на руках и на затылке у Дэниела встали дыбом.

Он поднялся и оглянулся, стоя в огромной оранжерее с десятью контролируемыми климатическими зонами. Ему показалось, что кто-то наблюдает за ним.

После неудачного предложения Джорджии за прошедший месяц Дэниел не раз обнаруживал, что находится под прицелом объектива папарацци. Но это еще не все, казалось, на него смотрели со всех сторон, наблюдали и осуждали.

До того как болезнь сестры заставила Дэниела вернуться в Лондон, ему нравилось работать в филиале садов Кью на Мадагаскаре, охотиться на острове за семенами, отыскивать редкие растения, собирать эти сокровища, обнаруживая почти исчезнувшие виды. Но повышенное внимание со стороны медиа заставляло его чувствовать себя скорее жертвой, чем охотником.

Дэниел закончил осматривать цветки в белую и зеленую крапинку и перешел из зоны плотоядных растений умеренного климата в зону растений влажных тропиков. Там росли тепло- и влаголюбивые тропические виды и была огромная коллекция хищных цветков-кувшиночников зеленого и теплого фиолетового цвета. Дэниел стал методично осматривать перепутавшиеся усики в поисках засохших соцветий, которые следовало удалить, и искать больные и пораженные паразитами растения.

Тогда-то он и услышал это.

– Ты говоришь, он похож на Харрисона Форда? – спросила женщина громким шепотом. – Я бы не сказала, скорее на героя из сериала про шпионов на Би-би-си.

Дэниел замер и представил ужасную смерть журналистки в джунглях, которая его только что сравнила с легендой кино. И хотя дама была явно довольна своей шуткой про Индиану Джонса с секатором, ее спутница явно думала не об этом.

– Не уверена, – отозвалась вторая женщина. – Но у него такой загадочный, интеллигентный и опасный вид. Ты видела эти мышцы рук?..

Дэниелу надоело, когда же это кончится? Они с Джорджией стали главной темой авторских колонок и журнальных статей, их обсуждали в ток-шоу, хотя ни он, ни Джорджия не подливали масла в огонь: не соглашались там выступить или дать интервью. Казалось, весь город разделился на два лагеря: один поддерживал его, другой – ее.

И у всей этой ситуации был один неприятный побочный эффект.

Он стал одиноким красавчиком. Несмываемое клеймо, на которое, казалось, отреагировало все женское население Лондона и объявило открытым сезон охоты. Первые несколько недель после предложения Джорджии они каждый день приходили в сады поодиночке или парами, чтобы выследить его. Уже почти неделю было тихо, и он надеялся, что поток наконец иссяк. Но не тут-то было.

Не то чтобы легкий – даже серьезный – интерес со стороны женщин беспокоил Дэниела. Обычно он был открыт для флирта как потенциальный бой-френд. Но здесь все было иначе. Женщины вели себя так, будто не слышали предложения по радио и не знали, что его не интересует любовь, не говоря уже о браке. Ситуация была глупой. И сильно раздражала.

К реальности Дэниела вернули голоса двух дам за спиной.

– Я, пожалуй, пойду попрошу у него автограф, – сказала одна из них.

Все, терпение Дэниела кончилось! Он повернулся и быстро пошел вниз по дорожке к ступенькам, к водной экспозиции, наполовину скрытой рукотворным холмом в центре оранжереи, затем нырнул в короткий тоннель и вышел на другом конце климатической зоны. Потом взобрался по дорожке на вершину холма, прошел через папоротники, запутывая следы, и снова спустился по лестнице.

Он знал этот стеклянный лабиринт как свои пять пальцев, и менее чем через минуту, припадая к земле, наблюдал за двумя женщинами с выигрышной позиции среди орхидей. Пожалуй, Дэниел мог бы вернуться в оранжерею, где занимались размножением растений, но ему понравилась идея понаблюдать за дамами, пока они безрезультатно ищут его.

Дэниел потрясенно разглядывал женщин – милостивый боже, болтушкам было больше семидесяти! Дамы в изящных туфельках и нейлоновых брюках оглядывались по сторонам, выбирая дорожку, чтобы напасть на его след.

В конце концов все бы обошлось, но волосы у него на затылке снова встали дыбом.

Что, еще одна? Он уже собирался повернуться и дать волю своему негодованию, но сообразил, что не имеет права бросаться на заплативших за вход посетителей. Прикусив язык, Дэниел решил уйти, придется сидеть в офисе. Решение оставить работу в полях ради нынешней должности далось Дэниелу тяжело; он сделал это только ради Келли, ей было нужно, чтобы он вернулся домой и помог присматривать за мальчиками.

– Неужели это Индиана собственной персоной! – услышал он женский голос с хрипотцой. – Меня заверили, что вы теперь сменили кнут на секатор!

Дэниел обернулся, все еще пригибаясь к земле. Сначала он увидел пару ярко-розовых туфель на невысоком каблуке, с бантиками в горошек. Их обладательница явно еще не вышла на пенсию. Затем его взгляд упал на пару тонких щиколоток, поднялся до икр красивой формы. На секунду все мысли вылетели у Дэниела из головы. Выше была черная юбка-карандаш, плотно облегавшая округлые бедра… Дэниел сглотнул.

– Ну и где он? – спросила женщина.

Тут Дэниел понял, что до сих пор стоит на полусогнутых ногах. Он поднял голову – красные губы. Вот что он сразу заметил. Чувственные красные губы. Дэниел снова сглотнул.

– Что?

«Встань, ты ползаешь на коленях у ее ног и пускаешь слюни, как неандерталец».

К счастью, на этот раз мозг послушался и послал ногам команду выпрямиться. Дэниел встал. Наконец-то он смотрел на нее сверху вниз, а не снизу вверх. И теперь увидел впечатляющую ложбинку между ее грудей.

– Секатор, – ответила она, приподняв одну из идеально выщипанных бровей. – Он у вас в кармане?

Дэниел глупо кивнул и достал секатор. Она была блондинкой. Как Мэрилин Монро. Белокурые локоны обрамляли ее лицо и падали на плечи.

– Ну вот! – сказала она. – А я надеялась, что это вы так рады меня видеть.

Его рот немного приоткрылся. Мозг все еще сопротивлялся. К своему собственному отвращению, Дэниел хрюкнул.

– Простите, не удержалась, – сказала она и протянула ему изящную руку. – Разве вам не нравится Мэй Уэст?

Дэниел секунду или около того смотрел на эту руку, на длинные красные ногти в тон помаде.

– Хлоя Майклс, – представилась она, схватила его руку и крепко ее пожала. – Специалист по орхидеям, новичок в Кью.

– Дэниел Бредфорд, – произнес он и энергично ответил на рукопожатие.

Возможно, даже слишком энергично. Он отпустил ее руку и потом никак не мог придумать, куда деть свою. Наконец он засунул ее обратно в карман.

– Я знаю, – сказала она, и улыбка изогнула ее красные губы.

– Вы читаете газеты… Она слегка пожала плечами.

– Только мертвая девушка не слышала о том, что писали о вас в прессе. Впрочем, я знала, кто вы, и раньше. У меня дома есть одна из ваших книг.

Воздух вырвался из его легких, и Дэниел почувствовал, что ему стало легче дышать. Наконец-то он встретил женщину, с которой есть о чем поговорить.

– Приятно познакомиться, – сказал он.

Хлоя кивнула.

– Ребята из тропической оранжереи сказали мне, что я найду вас здесь, и я решила подойти и представиться, – объяснила она, поворачиваясь, чтобы уйти.

Со спины в своей юбке-карандаш Хлоя выглядела дьявольски соблазнительно. Она оглянулась через плечо перед тем, как покинуть экспозицию орхидей через дверь напротив. Дэниел резко перевел взгляд немного выше, надеясь, что она не поймала его за тем, как он на нее пялился.

– Кстати, – сказала она, кивнув в его сторону, – опасность на одиннадцать часов.

Он понятия не имел, что бы это могло значить.

Стук по стеклу над его головой заставил Дэниела подпрыгнуть. Он повернулся, взглянул вверх и увидел двух своих преследовательниц в папоротнике наверху лестницы; их лица были прижаты к стеклу, они улыбались как ненормальные. Вот черт!

Одна из женщин заметила дверь в стене, расположенную чуть поодаль. Глаза дамы загорелись, и она стала махать Дэниелу ручкой и записной книжкой.

Дэниел поступил так, как поступил бы в подобной ситуации любой здравомыслящий человек. Он сбежал.

Глава 2

Тем утром Хлоя надела свои любимые туфли, правда, когда эти туфли надевались в паре с юбкой-карандаш, приходилось хромать на каждом шагу, поэтому время, которое потребовалось Хлое на то, чтобы выйти из секции орхидей и оказаться среди агав и кактусов, тянулось мучительно долго.

Стеклянная дверь захлопнулась, Хлоя моргнула и пошла дальше. Он не узнал ее.

Она собиралась войти, улыбаясь, посмеяться над тем неловким эпизодом в их прошлом и списать все на алкоголь. Короче говоря, она решила быть настолько изысканной, насколько этого требовал ее наряд. Хлоя положила руку на грудь. Сердце трепыхалось, как колибри.

Но Дэниел не узнал Хлою Майклс, студентку-ботаника, в Хлое Майклс, главном специалисте по орхидеям. Они с ним могут начать заново и теперь будут вести себя как взрослые.

В прошлый раз, когда они встретились, она была глупой. Он, должно быть, прочитал не один курс за годы работы, встречал тысячи благоговеющих перед ним студенток. Почему он должен был запомнить мышку с кудрявыми волосами, которая прятала свои аппетитные изгибы под мужскими футболками и мешковатыми брюками? Он и не запомнил, потому-то сегодня никак не отреагировал на ее имя.

И на ее лицо. Это, кстати, тоже вполне логично. Теперь она выглядела совершенно иначе. Этой золушке не нужна была фея-крестная для того, чтобы преобразиться, золушка сделала это сама тем летом, когда окончила сельскохозяйственный колледж. Мышка давно исчезла, да здравствует новая Хлоя Майклс.

Только вот… В глубине души Хлоя рассчитывала на то, что Дэниел ее вспомнит, и теперь была разочарована.

Все дело было в его длинных ногах, подтянутом теле и в зеленых, почти ледяных глазах. Добавьте к этому несколько ссадин, чтобы казалось, будто он только что вернулся из последней экспедиции в мрачные джунгли на другом конце света, и вы поймете, почему женщины сходили по нему с ума.

Возможно, это объясняло то, как Хлоя вела себя при встрече с ним, объясняло то, что она говорила…

Она знала, что у новой, улучшенной Хлои все было в порядке с самооценкой, поэтому была уверена в себе и неосторожна. Она собиралась вести себя как профессионал и вовсе не планировала дразнить его… флиртовать с ним.

Но было необыкновенно приятно наблюдать за этим мужчиной, когда он ошарашенно смотрел на нее, только что слюни не пускал, и Хлоя не могла себя остановить.

Впрочем, больше ничего подобного не случится. Не может случиться.

Хлоя улыбнулась, когда открыла дверь главной оранжереи и вышла на улицу, залитую весенним солнцем.

Не имело никакого значения то, как Дэниел Бредфорд смотрел на нее, потому что никогда, никогда на ту дорожку Хлоя не ступит. И не стоит вспоминать о той дикой космической страсти, что она испытывала к нему десять лет назад, потому что кое в чем Хлоя была уверена…

Она застрелит себя, если снова окажется с Дэниелом на расстоянии поцелуя.

Дэниел висел в середине пути к вершине скалодрома в местном спортивном центре и смотрел вниз, на макушку шлема своего друга.

– Давай быстрее, Ал! – крикнул он. – Ты потерял форму. Наверное, слишком долго валялся на шезлонге, когда был в отпуске.

Алан наконец-то догнал друга, тот не был таким веселым, как обычно.

– Да что с тобой случилось? – спросил Алан, все еще тяжело дыша. – Ты взобрался на эту стену так быстро, будто за тобой неслись все гончие ада. Ты лазаешь так только тогда, когда назревает проблема. И обычно эта проблема связана с женщиной.

Дэниел пожал плечами и состроил гримасу:

– Что-то в этом роде. Джорджия приходила сегодня в сады.

– Чего она хотела? Она же не бросилась тебе в объятия со слезами и не просила второго шанса, ведь нет?

Дэниел покачал головой:

– Слава богу, нет. Да и вообще, с ней все кончено. А теперь, я думаю, может быть, этому и не следовало начинаться.

Алан пожал плечами:

– Я думал, у тебя все идет хорошо, только удовольствия, и никакой драмы.

Дэниел тоже так думал. Они с Джорджией были просто друзьями, ее работа в банке семян при Кью периодически сводила их вместе, и в какой-то момент дружба незаметно переросла в нечто большее.

Обычно Дэниел более внимательно относился к своей личной жизни. Он выискивал привлекательную женщину и добивался ее. Ему нравились крепкие орешки, женщины, за которыми надо было немного побегать.

Но Келли заболела, ее рвало по полдня, Дэниелу пришлось заботиться о двух мальчиках, кроме того, он безумно боялся за сестру. Вся его энергия, которую он обычно тратил на «охоту», расходовалась теперь на другое, оттого, видимо, и начались эти легкие отношения с Джорджией.

Ему казалось, она хочет того же, что и он, без проблем и драм. И без обручальных колец.

А следовало бы обо всем догадаться. Если отношения длятся дольше шести месяцев, появляется бомба замедленного действия и тикает себе тихонько в уголке.

Он полез выше.

– И это не все, кстати, – продолжил он, глядя на Алана, который теперь шел в одном темпе с ним. – Джорджия сказала мне, что связана с радиостанцией контрактом.

Алан был шокирован:

– Что? Но зачем им это? Ведь не будет свадьбы, которую нужно освещать. Ты же сказал «нет».

– Именно это я и сказал. Но по какой-то причине она считает, что ей нужно найти себя заново, и радиостанция собирается освещать ее жизнь в течение года, пока Джорджия в поисках. «Год Джорджии». Так они это назвали. – Как будто Дэниел и без этого не чувствует себя мерзавцем.

Алан всегда отлично ругался, и на этот раз не разочаровал друга.

Дэниел устало потер лицо. Он всегда очень аккуратно выбирал женщин, избегал обязательств. Он не искал любви и брака. У него был хорошо развит инстинкт самосохранения, и Дэниел даже гордился собой потому, что не был падок на ложь и никогда не попадался в сети.

До Джорджии, конечно. Подобного промаха он больше не допустит.

Беда в том, что она казалась самостоятельной и благоразумной, а на деле оказалась ранимой. И в том, что он был слишком занят другими вещами и не разглядел опасности.

– Это все когда-нибудь кончится или нет? – спросил Дэниел у Алана перед тем, как рвануть вверх со свежими силами.

– Смотри на вещи позитивно, – ответил он, с трудом успевая за другом. – Многие мужики тебе завидуют, женщины буквально вешаются на тебя. Да ты в малиннике!

Дэниел нахмурился, поставил ногу на камень, оттолкнулся и взобрался на выступ. Он не хотел находиться в малиннике. Вот в чем дело!

– В таком случае многие мужики – идиоты, – прокричал Дэниел Алану. – Есть интересные женщины, а есть отчаявшиеся и назойливые. И я точно знаю, какие именно мне нравятся. – С этими словами он энергично полез на самый верх скалодрома.

Пока Дэниел взбирался наверх, он забыл о радиостанциях, предложениях руки и сердца и о проклятом Дне святого Валентина. Вместо этого он сконцентрировался на физических ощущениях: нога, касающаяся стены, пальцы, сжимающие камень. Но через некоторое время в его мозгу явились очень привлекательные образы.

Мелькнула ярко-розовая туфелька. Сексуальные изгибы под узкой черной юбкой. На очень светлых волосах отблеск света, который падал под углом через крышу оранжереи. Крутой изгиб малиновых губ, когда она дразнила его.

Тут Дэниел понял, что добрался до самого верха. Он поморгал и взглянул вниз. Алан все еще боролся с последним выступом.

Дэниела совсем не удивило, что он вспомнил про Хлою Майклс. В последнее время он часто вспоминал о том дне в оранжерее имени принцессы Уэльской. К сожалению, воспоминания – это все, что ему осталось, Хлоя с тех пор почти не появлялась или ускользала, как только он появлялся.

– Приятель, – сказал Алан, тяжело дыша. – Если ты не решишь проблему с женщиной, ты меня прикончишь. Ты должен забыть обо всем, что связано с Джорджией.

Дэниел кивнул. Да. Джорджия – его проблема.

Но малиновые губы смеялись над ним, нежно дышали ему в ухо.

Дэниел покачал головой. «Плохая идея, Дэниел. Поймай ее и останови».

Он только что спрыгнул с раскаленной сковороды одних отношений, причем публично, и не хотел угодить в другой романтический костер. Надо переоценить все, дать себе время отдышаться. Сейчас не стоило и думать о новых отношениях.

Дэниел посмотрел на потолок, он был почти совсем над головой. Еще бы метров пятнадцать стены для скалолазания, и Дэниел справился бы с избытком энергии.

– Сейчас я думаю не о женщинах, – сказал он Алану. – Сейчас проблема в этой стене. Я забирался по ней столько раз, что это уже не составляет никакого труда.

Алан только хмыкнул.

Взглянув на потолок еще раз, Дэниел стал спускаться вниз по тросу. Друг сделал то же самое, выдерживая подходящий темп.

Двадцать минут спустя за углом, в баре «Железная дорога» около станции «Сады Кью», Алан с грохотом поставил на барную стойку перед другом целую пинту.

– Ты скучаешь по работе в поле, – сказал он другу. – Скучаешь ведь?

– Скучаю, – ответил Дэниел. – Я очень благодарен тебе за то, что ты сказал мне об этой должности, – продолжил он. – Но это всего лишь на время, пока сотрудница, занимающая ее, не выйдет из декрета, ты же помнишь? Я на этом месте, пока твой босс не вернется. Келли к тому времени должно стать лучше.

Дэниел предложил сестре переехать к нему в Чизвик, когда она разошлась с мужем, и был счастлив, что кто-то присмотрит за его домом, пока он сам за морями. До Мадагаскара Дэниел работал на разных базах в Юго-Восточной Азии, собирал семена, помогал университетам и ботаническим садам создавать собственные банки семян, разыскивал новые виды, которые следовало назвать и описать.

Когда стал известен диагноз Келли, Дэниел вернулся в свой дом. Келли бы не справилась с операцией и химиотерапией одна.

Должность главы отдела тропических растений оказалась вакантной, и Дэниел сразу же согласился. Идеальное решение: он был в Лондоне, помогал сестре с ее двумя шумными мальчиками, параллельно наслаждался возможностью вплотную заниматься своими любимыми растениями, и возможно, даже сможет вывести и назвать своим именем парочку гибридов.

– Прошел уже почти год, – сказал Алан, – Келли, на мой взгляд, выглядит довольно хорошо.

Лицо Алана оставалось бесстрастным, но в глубине его глаз Дэниел заметил отблеск, который ему не понравился. Дэниел вскочил. Он любил своего друга со времен колледжа, а еще он знал, как этот друг ведет себя с женщинами.

– Даже не смей думать так о моей сестре, – заявил он. – Ты и пальцем ее не тронешь.

Алан поднял руки вверх и показал свои ладони:

– Эй, потише, приятель!

Дэниел снова сел.

– Извини, – пробормотал он.

Может, Алан был прав, сказав, что Дэниел раздражен.

– Она через многое прошла, Ал. И сейчас ей меньше всего нужны трудности.

– Ну спасибо. – Алан изображал обиженного. – Это очень мило – назвать своего старого приятеля трудностью.

– Ты знаешь, что я имею в виду.

Алан только усмехнулся в ответ.

– А ты уверен, что на горизонте не маячит другая проблема с женщиной?

Дэниел покачал головой.

– Да нет, ничего подобного.

Однако в его мозгу снова промелькнула картинка: нахальная улыбка на ярко-красных губах, легкое покачивание бедрами, когда она уходила…

– В таком случае, я считаю, тебе нужно как можно скорее снова отправиться в дебри к черту на кулички.

Дэниел не ответил, он знал, что ему было нужно, чего он до боли хотел, но как бы хорошо Келли ни выглядела, она все еще быстро уставала. Дэниел думал, что ему придется торчать в Лондоне еще месяцев шесть, и это по самым приблизительным подсчетам.

– Отправлюсь. Как только смогу. Кстати… Я пытаюсь работать над второй книгой.

Его друг хмыкнул.

– Оставь книгу на старость. Пока что тебе нужно что-то покруче. – Алан глотнул пива. – Как насчет охоты? Старый друг моего отца пригласил его и меня на выходные в свой замок в Шотландии. Я могу выклянчить приглашение и тебе.

Дэниел покачал головой. Застрять в продуваемом всеми ветрами замке с бизнесменом из большого города на все выходные? Ну уж нет.

– Это не мое, – сказал он честно.

– Чепуха, – ответил Алан. – Ты и я, мы охотники. Ну, не в традиционном смысле этого слова. Ты вот гоняешься за пучками зелени, которые кроме тебя никто не смог обнаружить. Чем не охота?

Алан сделал широкий жест рукой.