Екатерина Вильям-Вильмонт
Танцы с Варежкой

– Когда мне?

– Ладно. Слушай! Я люблю эту женщину. А ее вчера крепко обидели.

– Изнасиловали, что ли?

– Да Господь с тобой! – побелел Стас. – Нет, ей подожгли дверь, прокололи все колеса и написали, чтоб убиралась в Германию. Найди мне, кто это сделал. Как друга прошу!

– Зачем?

– Надо!

– Стас, я же тебя знаю, я, допустим, найду, а ты его насмерть измордуешь и сядешь в тюрягу. Кому это надо?

– Не буду я никого мордовать, я вообще подозреваю, что это баба…

– А баб ты не мордуешь?

– Нет! То есть… Короче, старик, я знаю, ты меня не продашь, а я должен выговориться…

Денис удивленно взглянул на друга. Стас сидел, сцепив руки так, что побелели костяшки пальцев.

– Я никого и никогда не любил так, как ее, поверь, это правда. И вот ее единственную я… избил… Она ушла от меня. Но нигде никому словом не обмолвилась…

– Благородная, значит?

– Не то слово…

– А было за что бить?

– Так вопрос не стоит, женщин в принципе бить нельзя! Меня это день и ночь гложет…

– А она тебя любила?

– В том-то и дело… Любила как сумасшедшая.

– Так что ж ты руки-то распускал? Ну, чего не бывает, упал бы в ножки, прощения попросил.

– Пробовал, не помогло. А сегодня ночью, когда все это у нее случилось, она мне звонила… Помощи ждала, а у меня телефон был выключен…

– У бабы, что ли, был?

– В том-то и дело!

– Баба-то хоть стоящая?

– Да ну… Это я по пьяни… Я ее вообще не хотел, она пристала, как банный лист, ну я и сделал одолжение. Искусствоведка, черт бы ее взял.

– Ух, самый тоскливый народ… Я их знаешь, как называю? Искусствоедки! Кормятся за счет искусства в смысле…

Стас вымученно улыбнулся.

– Я так понял, старичок, что ты хочешь найти скотину, предъявить своей крале и таким образом вину загладить?

– Да нет, просто хочу объяснить гаду или гадине, что так себя не ведут… Короче, ты можешь тут что-то сделать?

– Попробовать можно, но нужна история вопроса.

– Какая история?

– Ну, расскажи мне про эту Варвару: кто, что, откуда, что у вас было, чего не было, ну и поглядеть на нее надо, придется ведь последить…

– Послушай, а если к ней наружку приставить? Чтобы охраняли?

– Охраняли или тебя информировали?

– Только охраняли! – жестко ответил Стас.

– Там видно будет. Рассказывай все с самого начала.

Стас рассказал, каким образом Варя попала в Москву, как у них мгновенно вспыхнула любовь, как по нелепой случайности сорвалась свадьба.

– А после свадебного путешествия мы вернулись в Москву, такие счастливые, веселые…

– И мамаши ваши, как я понял, подружились?

– Да! И парня ее я вроде победил… И вдруг предлагают мне двухмесячные съемки в Южной Африке, русско-английский проект, и бабки обещают заплатить такие, что сразу можно шикарную квартиру в Москве купить. Да и работа интересная. Варя меня отговаривала… Тяжело, ты и так переутомился, не надо, поживем на съемной еще… Ну, я сказал: если она откажется от съемок в фильме Шилевича, то и я откажусь. Она ни в какую! Ну что ж, значит, я уеду. И уехал. За два месяца вымотался так, что уже еле ползал… Хотя у англичан все цивилизованно, это тебе не наш бардак! Связи там практически не было, иногда я в город ездил, звонить… тосковал, как идиот, мучился, ни разу даже не трахнулся…

– Ну, это подвиг, брат!

– Представь себе. В Москву рвался как ненормальный.

– И что? Вернулся муж из командировки, а у жены…

– Ничего подобного! Просто, как попал я туда, где мобильник ловит, посыпались на меня всякие сообщения, считай за два месяца. Она-то знала, что бесполезно их посылать, а вот доброжелатели не в курсе были, ну и читаю: мол, ты дурак, твоя жена спит и с тем и с другим и с третьим. Причем если первых два, я точно знаю, просто друзья, то из-за третьего я просто спятил…

– Кто такой?

– Некто Пирогов, знаешь?

– Иван Пирогов, бизнесмен?

– Именно. Он, понимаешь ли, когда-то крутил роман с Вариной матерью, потом спутался с ее младшей сестрой, женился.

– Блин горелый!

– А младшая сестренка Варьку в дом даже пускать не хотела, мол, Ванечка явно неравнодушен к женщинам нашей семьи…

– Круто!

– К тому же он взялся спонсировать фильм Шилевича, да еще пиар-кампанию к сериалу…

– Да, дела… Этот Пирогов мужик видный, бабы на таких клюют.

– В том-то и дело! А он еще нам к свадьбе квартиру подарил…

– Да ты что?

– Ну, я вернул ему ключи. Мне таких подарков не надо.

– Ну ты гордый!

– А ты не знал?

– Так что было дальше-то?

– У меня крышу снесло, весь трясся от ревности, решил не предупреждать…

– Ну и?

– Ну приехал, захожу в квартиру. Никого. Все осмотрел, нет ли каких следов мужика постороннего. Ничего не нашел. А ее все нет, время к ночи… Ну, думаю, может, спектакль у нее или тусовка… Она в отличие от меня тусовки любит, нравится ей там красоваться. А я голодный, пошел на кухню, нарыл чего-то, поел, гляжу, бутылка водки початая, ну я и накатил… И трясет меня всего, как в лихорадке, так хочу ее… Я, брат, никогда ни одну бабу так не хотел… Слышу, ключ в двери поворачивается. Она в прихожей вещи мои увидала, как закричит: «Стас, ты приехал!» Вбегает, я просто обалдел – такая красивая, в вечернем платье, практически полуголая, поддатая слегка, мне вдруг примерещилось, что вся залапанная мужиками, ну я и размахнулся… Она отлетела, у меня рука тяжелая, а я как с цепи сорвался. А она молчит, не плачет, не спрашивает за что, я и решил, что сама знает, накинулся на нее, платье порвал к чертям и на постель завалил. А она не сопротивлялась… наоборот… Утром проснулся, а на подушке записка: «Я тебя люблю, ни в чем перед тобой не виновата, но со мной так нельзя! Я больше ничего не хочу. Прощай!» Ну вот, собственно, и все, а вчера вдруг позвонила и сегодня согласилась со мной встретиться.

– Давно это было?

– Да уж почти полгода…

– Но ты в ножки падал?

– Падал, а она ни в какую.

– Так ты уж сегодня-то в руках себя держи, Стасик!

– Дэн, да я в жизни ни одну бабу пальцем не тронул…

– Она умная? – огорошил вдруг его вопросом старый друг.

– Умная? Не знаю… Но все понимает… А какое это имеет значение?

– Понимаешь… после этой сцены секс у вас был хороший?

– У нас вообще секс был хороший, – горько усмехнулся Стас, – а тут… это даже не секс был, а битва… не на жизнь, а на смерть… Но при чем тут это?

– Я, конечно, не знаю, но она могла подумать, что ты скоро опять прибегнешь к такому допингу…

– Ну ты даешь! Психолог, что ли?

– Сыщик обязан быть психологом.

– Да ерунда это… Мне и так было с ней хорошо, даже хорошо – это не то слово… Как никогда и ни с кем, а у меня знаешь, сколько баб было?

– Догадываюсь… И вот что я тебе скажу, браток. Не полезу я в это дело.

– Почему?

– По кочану! Ерунда все это… Ну, сожгли ей дверь, ну написали гадости, ну колеса прокололи… Тут просто зависть. Она небось уже и не помнит, раз с тобой на свиданку намылилась. Перышки, скорее всего, сейчас чистит. Помиритесь вы с ней, и забудет она про эти пакости. Что мне-то тут делать? Только тебя зря заводить, тем более и вправду на бабьи дела похоже.

– Да? Ну, может, ты и прав… Но знаешь, сыщик, тебе надо переквалифицироваться…

– В управдомы, что ли?

– Да нет, в психотерапевты. Мне настолько легче стало…

– Еще бы, душу излил, это помогает. Да, а у тебя карточка твоей Варвары есть? Интересно же…

– Есть! – Стас достал из бумажника фотографию Вари. – Вот она, моя Варежка…

– Варежка? О, какое лицо… Вот вроде бы не красавица… хотя нет, красавица, конечно, чем больше смотришь, тем лучше… Дурак ты, братец, такая женщина тебя полюбила…

– Сам знаю, что дурак.

– Ладно, если все же поженитесь, на свадьбу не забудь пригласить! Ну, счастливо тебе, рад был тебя повидать. Кстати, мама твоя поклонница, все любит вспоминать, какой ты был в школе…

– Привет ей передай!

– Ох, совсем забыл… – Денис вытащил из кармана диск с сериалом «Разведчик». – Напиши маме что-нибудь, она без ума рада будет.

– С удовольствием! Скажи маме, что ее пирожки с картошкой не забуду до самой смерти!

А Варя и в самом деле чистила перышки. Там же, в торговом центре зашла в салон красоты, где ей вымыли голову, сделали массаж и маску, освежили лак на ногтях. Когда все процедуры закончились, она глянула на часы и поняла, что уже не успеет заехать в гостиницу. Тогда она попросила разрешения переодеться там же, в салоне, ее узнали и, разумеется, разрешили. Бирюзовое платье из тонкого трикотажа необыкновенно ей шло и очень соблазнительно облегало фигуру.

– Ой, Варварочка, можно вас сфотографировать? – заверещала администраторша. – Мы вашу фотографию у нас повесим, такая реклама будет…

– Пожалуйста! – милостиво разрешила Варя, сама в прошлом администратор салона красоты.

Когда она вышла из салона, Аверкий глупо и вполне непрофессионально заулыбался.

– Позвольте, Варвара Леонидовна… – Он забрал у нее пакеты.

Она шла по торговому центру и ловила на себе взгляды всех мужчин, правда, их там было немного. Но необходимый заряд бодрости она получила. Держись, Стас!

Они подъехали к кафе.

– Аверкий, пожалуйста, отвезите мои вещи в отель и можете быть свободны!

– Варвара Леонидовна, исключено! Хозяин велел вас отвезти в отель, когда освободитесь. Мы будем ждать!

– Но вы же наверняка голодны…

– Нам не привыкать. К тому же мы перекусим в этом же кафе, нам велено не спускать с вас глаз.

– Но вы не могли бы поесть в другом кафе? Вряд ли кому-то вздумается покушаться на мою жизнь.

– Варвара Леонидовна, это исключается. Мешать мы вам не будем.

– Ладно, черт с вами, только я могу хотя бы войти одна?

– Конечно. Я войду первый, огляжусь, если все нормально, зайдете вы.

– Хорошо, – махнула рукой Варя.

Охранники люди подневольные.

Действительно, вскоре Аверкий подал ей знак, что можно заходить. Это было небольшое тихое кафе, которое когда-то им показал Дима Бурмистров. Здесь хорошо кормили и к тому же для известных лиц имелся небольшой зальчик за загородкой. Случайных посетителей туда не пускали.

– Вас ждут, – тихо сказал ей метрдотель и открыл перед ней увитую искусственной зеленью калитку. Она мгновение помедлила, собираясь с духом, и вошла. Вид у нее был победительный.

Стас вскочил ей навстречу. Он плохо выглядит, подумала она.

– Варежка, родная!

– Привет, Стас! – она едва сдерживалась, чтобы не повиснуть у него на шее.

– Выглядишь потрясающе… Садись… – Он не знал, как вести себя. – Можно я тебя поцелую?

Она подставила ему щеку. Он чмокнул ее.

– У тебя новые духи?

– Да.

– Я гляжу, ты вроде не пострадала?

– Я – нет, но квартира… И все шмотки…

– Они что, сгорели?

– Нет, но в квартире кто-то был…

– У кого-то есть ключи?

– Нет. Но там замок несложный…

– Но где же ты теперь?

– В гостинице пока.

– Варежка, я сейчас живу у мамы, ну, ты же понимаешь, ей так легче… Может, переедешь к нам? Ты прости меня, я был как сумасшедший тогда… Обещаю, нет, я клянусь, что такое больше не повторится!

– Стас, я не хочу это вспоминать. Но и забыть тоже трудно…

– И ты совсем меня больше не любишь?

– Люблю.

– Тогда поехали!

– Куда?

– В гостиницу, заберем вещи и к нам…

– Стас, ты, как всегда, спешишь! – улыбнулась Варя и погладила его по щеке. – А я умираю с голоду… утром в гостинице успела только кофе выпить. Надо же было все купить, у меня даже белья чистого не было…

– Прости, прости, я как всегда… – он стал целовать ее руки.

– Стас, я есть хочу!

– Ох, черт, прости… Официант! Я сам тебе закажу!

Варя только головой качала. Он все такой же, но я ведь такого и люблю… Я поеду к нему, я буду жить с ним и с его мамой, пусть, и не хочу я никакой квартиры от Пирогова, он мне помог сегодня, и спасибо ему, и хватит.

Стас, весело сверкая глазами, заказывал что-то и при этом держал ее руку. Официант ушел.

– Варежка, мне плохо без тебя… у меня как будто что-то отрезали, руку, например… Я тогда запил, по-черному, как никогда раньше… Чуть до белочки не допился… Мама вытащила…

– И, наверное, обвинила в этом меня?

– Представь себе, нет.

– Стас, я не хочу об этом говорить. Мне тоже было ой как плохо! Но давай просто забудем.

– Варежка, любимая!

Стас сидел на стуле, а Варя на диванчике. Он пересел к ней и стал ее целовать. Какое счастье, подумала она и закрыла глаза. Раздалось деликатное покашливание. Официант принес салат. Стас обаятельно улыбнулся ему и развел руками:

– Соскучился по жене!

В этот момент Варя увидела в вырезе его модной льняной рубашки то, от чего у нее потемнело в глазах.

– Ешь, Варежка!

– Подожди! – она отодвинула ворот рубашки, и ее взору открылась вполне недвусмысленная картина – свежий засос со следами зубов. Она помертвела. Такая злость и ревность захлестнули ее, что она размахнулась и что было сил съездила ему по физиономии. Он опешил.

– За что?

Она дрожащими руками выхватила из сумочки зеркало и сунула ему.

– На, полюбуйся! Значит, ночью, когда я тебе звонила, ты трахался с какой-то бабой! Ну и на здоровье!

– Варь, ты что…

– Я знаю, что ты скажешь. Ты мужик, тебе нужна баба, это ничего не значит, просто физиология, знаю я эти ваши кобелиные песни! И не смей ко мне прикасаться, я ухожу!

Он попытался удержать ее, она его толкнула, при этом с грохотом опрокинулся стул и мгновенно возник Аверкий.

– Помощь нужна, Варвара Леонидовна?

– Это еще что такое? – загремел Стас.

– Я ухожу! – И Варя вне себя выскочила из маленького помещения, пронеслась через зал и плюхнулась на сиденье предупредительно открытой для нее машины. Аверкий, однако, задержался. Стас держал его за грудки.

– Ты кто такой? Говори, а то убью!

– Успокойтесь, не советую шуметь, завтра все будет в прессе! Я всего-навсего охранник!

– Какой, на хер, охранник?

– Я охранник господина Пирогова, а сегодня мне поручено охранять Варвару Леонидовну.

Вот теперь помертвел Стас. Он выпустил Аверкия и рухнул на диванчик.

– Вали отсюда! Официант! Виски, да побольше!

Аверкий выскочил на улицу.

– С вами все в порядке?

– Теперь уже да! Поехали в отель! – распорядилась Варя. Вот теперь это действительно конец… Ну и ладно, пусть, не хочу ничего и никого! Буду жить, как живется, без всякой любви, кому она нужна, такая любовь… от которой люди теряют человеческий облик, распускают руки… Я никогда никого не била, даже Никитку ни разу не шлепнула, а тут… Я такое наслаждение испытала, съездив его по его колхозной морде! Воображаю, сколько баб у него за это время было, и ведь все как будто так и надо! А у меня никого… Я и вообразить себе не могла кого-то другого, а он… Физиология, видите ли! А у меня тоже физиология… Вот дам первому, кого захочу… Ее трясло. Вчерашняя ночь, весь сегодняшний день, усталость, голод – все это подогревало ее злость, жалость к себе, ненависть к Стасу… Нужна была какая-то разрядка. Напиться, что ли? Или поехать в какой-нибудь ночной клуб и оторваться там? Зазвонил телефон. Если это Стас, я ему все скажу! Но звонил Филипп Рубан.

– Бася, сердце мое, где ты?

– А что такое?

– Я хочу сказать, с Димой несчастье, он в больнице…

– Что с ним? Разве он в Москве?

– Подозрение на инфаркт, его прямо с самолета увезли в больницу!

– Где он? В какой больнице? Я сейчас же туда поеду!

– Поезжай, дорогая, я совершенно не могу выносить больничной атмосферы… Подбодри его… А что у тебя с голосом? С тобой-то хоть все в порядке? Согласись, сердце мое, что сожженная дверь – это все-таки относительный пустяк…

– Согласна, Филипп Юлианович, я сейчас к нему еду.

– И не забудь позвонить мне!

– Обязательно! Аверкий, пожалуйста, поехали вот по этому адресу…

– Как скажете, Варвара Леонидовна.

Варя влетела в приемный покой.

– Девушка!

Дежурная подняла на нее глаза и расплылась в улыбке узнавания.

– Ой, Марта! Вы к Бурмистрову?

– Да! Как он?

– Вроде обошлось! Инфаркта нет! Но привезли… – девушка закатила глаза. – Такой бледный, бедненький… Девчонки говорят, прямо без сознания был… Ой, а вас к нему, наверное, не пустят…

– Как же так? – растерялась Варя.

– Ну, если поговорить с дежурным врачом…

– А как его найти?

– Сейчас сообразим. Наташ, кто у нас в кардиологии нынче дежурит?

– Кушнарев. А что?

– Ты смотри, кто пришел!

– Ой, Марта! Надо же! Мне так ваш сериал понравился, просто клевый! Супер! Вы небось к Вернеру? Тьфу, то есть к Бурмистрову?

– Наташ, проводи к Кушнареву, может, он пустит Марту? Ой, вы, пожалуйста, извините, вашу фамилию еще не запомнила, Марта и Марта. Вы не обиделись?

– Да нет! Девочки, пожалуйста, проводите… А зовут меня Варвара Лакшина.

– Вот! Теперь уж точно не забудем! А вы автограф мне дадите?

– Конечно!

Когда Наташа увела Варю, к дежурной подскочила какая-то женщина, которая привезла сюда старенькую мать.

– Девушка, это у вас что, Лакшина сейчас была?

– Точно! Вот, автограф мне оставила!

– А к кому она?

– Да к Бурмистрову, его с подозрением на инфаркт привезли. Так расстраивалась, любовь, видно, у них!

– Да вы что! У нее любовь с Симбирцевым была!

– Ну, может, и была, а теперь, похоже… Да он и красивше в сто раз…

– Молодая ты еще, не понимаешь, – вздохнула женщина.

– Чего это я не понимаю?

– В Симбирцеве мужика столько… А Бурмистров ваш… Красивый, да, но… Не народный какой-то…

– Эх, бабуся, просто виноград зелен, – заметила девушка.

– Это я бабуся? – оскорбилась женщина. Но тут к ее матери наконец подошел кто-то из врачей, и она кинулась туда.

Дежурный врач Юрий Васильевич Кушнарев по телевизору смотрел только футбол и хоккей. Варю он не узнал, и больной Бурмистров для него ничем не отличался от других, а выпить хотелось смертельно. Аверкий сразу это просек и посоветовал Варе простимулировать доктора. Тот долго жеманиться не стал и попросил Аверкия сгонять за коньяком. Варя поручила ему купить еще несколько коробок конфет для девушек.

– Доктор, вы все-таки скажите, это точно не инфаркт?

– Я, по-вашему, не умею читать кардиограммы? Если бы инфаркт был, лежал бы ваш больной сейчас в интенсивной терапии, а он в обычной палате. Но вам я не советую к нему идти.

– Почему?

– Вид у вас больно заполошный. Сердечникам это ни к чему. Езжайте домой, выспитесь, а завтра в приемные часы милости прошу!

– Нет, завтра в приемные часы я занята! И если вы меня не пустите сейчас к нему, то и коньяк получите завтра.

– Да ладно, черт с вами! Только не рассказывайте ему никаких тревожных историй. Ему покой нужен.

– Хорошо! А что еще ему нужно, может, лекарства какие-нибудь?

– Лекарства есть. А вот неплохо бы ему курагу, а еще свеклу сырую со свежими огурцами. Свеклу на мелкой терке, и смешать с огурчиком. И чуть-чуть оливкового масла. А курагу дома залейте кипятком, предварительно, конечно, вымыв, пусть он пьет этот настой и курагу ест. Это на пользу!

– Спасибо, доктор!

– Ладно уж, идите… Такая красивая женщина тоже на пользу… – вдруг разглядел ее доктор.

Дима лежал в отдельной маленькой палате.

– Варька! Как я рад тебя видеть!

– Дим, что ты себе позволяешь?

– Ну, слава богу, вроде не инфаркт! Да и чувствую себя уже получше… А прихватило здорово… Ты откуда узнала?

– Рубан позвонил.

– Варька, сядь. Я ужасно выгляжу?

– Нет, даже еще красивее… Интересная бледность… Загадочность…

– Варь, а с тобой что?

– А что со мной? Просто я волновалась.

– Тебе бирюзовый идет. Ты такая красивая сейчас.

– Ерунда! Димочка, ты скажи, может, тебе что-то нужно привезти, я завтра утречком к тебе приеду, с лечащим врачом поговорю… Хотя, может, надо позвонить твоей девушке?

– Которой? – слабо улыбнулся Дима.

– Которой скажешь!

– Да нет, не хочу я никого видеть.

– А меня?

– Ты со мной кокетничаешь?

– Вот еще!

– Варька, что все-таки с тобой? Я же вижу… Глаза несчастные.

– Устала просто, день тяжелый был и голодная, все никак не поем…

– Варька, вон моя сумка, у меня там яблоки. Съешь скорее!

– Вот еще, буду я объедать больного…

– Да я даже думать о еде не могу… Бери, бери.

Варя достала из дорожной сумки два зеленых яблока.

– Ешь, мытые…

Варя откусила кусочек яблока. Оно показалось ей невероятно вкусным, сочным…

– О! – произнес Дима.

– Что?

– Ева, вкушающая запретный плод…

– А ты Адам?

– Ну не змий же… Ты, Варька, кого угодно доведешь до грехопадения…

– Димка, что за мысли для отделения кардиологии! – улыбнулась Варя.

– Мысли, свидетельствующие о том, что я не так уж болен!

– Димочка, мне так хреново…

– Что-то все-таки случилось? Опять Стас?

– С чего ты взял?

– А у тебя сейчас такое лицо… Вот когда ты от него ушла, у тебя было точно такое лицо… Он опять тебя избил?

– Избил? Что за чепуха! – перепугалась Варя. Она тогда ни одной живой душе не сказала о том, что между ними произошло. Лицо, к счастью, не пострадало, а поскольку была зима, она надевала глухие свитера с длинным рукавом, чтобы не видны были синяки.

– Варька, я еще тогда все понял, ты вдруг стала носить все закрытое, наврала, что упала с лестницы… Это вообще-то правильно, всякое в семье бывает и не надо об этом на весь свет звонить, а то вон одна актриса прославилась тем, что ее Андрюха Муравьев по роже съездил. Такая сенсация была…

– Димочка, ты мой самый лучший друг!

– Значит, правда? Не бойся, я никому не скажу.

– Правда… Но я все равно его любила…

– А теперь разлюбила, что ли?

– Наверное, еще нет, но я окончательно поняла – нельзя нам быть вместе…

– Ты это для него так оделась? Дуреха! И что? Он опять тебя прибил?

– Нет. Я его…

– То есть как? – рассмеялся Дима. – Скалкой огрела?

– Нет, просто съездила по физиономии.

– Ну и умница. А за что?

– Неважно. За дело.

– То есть ты с ним встречаешься?

– Нет. Просто так получилось. Ладно, Димочка, мне пора.

– Завтра сможешь приехать? – тихо спросил Дима.

– Конечно. Что тебе все же привезти?

– Вишню, обожаю вишню.

– Вот и отлично. Ну, я пошла!

– А поцеловать больного?

– С удовольствием. – Она поцеловала его в лоб.

– Так целуют не больных, а покойников!

– Перебьешься, симулянт! Ну пока!

– Знаешь, ты почаще носи бирюзовый! Тебе ни один цвет так не идет!

Варя в полном изнеможении упала на сиденье пироговского джипа.

– В отель, пожалуйста!

– Варвара Леонидовна, ваша машина уже на стоянке отеля.

– Ох, спасибо!

Аверкий проводил ее до номера.

– Спасибо вам огромное!

– Это наша работа! Да, господин Пирогов велел передать, что послезавтра утром вы сможете уже перебраться на новую квартиру.

– Передайте ему мою искреннюю благодарность. Спокойной ночи.

Войдя в номер, Варя обнаружила на столе новенький ноутбук. Ни фига себе! Вот старается родственничек! Но сил ни на что не было. Она только позвонила Филиппу и успокоила его.

– Спасибо, сердце мое! Надеюсь, завтра будешь на репетиции?

– Обязательно.

Варя без сил повалилась на постель. И мгновенно уснула, не раздеваясь.

Детектив Денис Воробьев по дороге домой купил диск с сериалом «Марта». Вот будет у меня выходной, посмотрю. Интересно, что за женщина такая… Ее фотография произвела на него впечатление. Если уж такой мужик, как Стас, с ума по ней сходит… Хотя Стас всегда легко терял голову. Но тут другое… На диске тоже была фотография Варвары в роли Марты. Время от времени Денис смотрел на нее и удивлялся. Вроде ничего особенного, а глаз не оторвешь. Втюрились, детектив Воробьев? В девушку с обложки? Это в вашем-то возрасте? Смешно, ей богу! Мне такая женщина только во сне присниться может. Интересно, сладится у них со Стасом? Вряд ли…

А Стас все сидел в кафе и пил. Значит, не зря я тогда ее избил… Значит, спуталась она с этим гнусным типом… Пополнила его семейную коллекцию… Мама и две дочки. Хорошо еще, у Варьки сын, а не дочь, а то такой бы через несколько лет и девчонку бы оприходовал… Тьфу, мерзость какая! Но зачем Варежка на это пошла? Из корысти? Не похоже. Может, он ее изнасиловал? Или шантажировал? Охранника к ней приставил, а она согласилась… Одним словом, лажанулся я, как всегда… И еще имела наглость сказать, что любит меня… Вранье, все вранье! Но зачем? Она же ушла от меня… К нему ушла… Конечно, у него возможности… Он, если надо, театр для нее откроет, кино снимать будет… Как я говорил ее сынишке: Фортуна нам улыбнулась… Ни хрена, сперва улыбнулась, а потом такую морду скорчила… Но до чего ж она хороша… Она с каждым днем все лучше… Где та милая испуганная девушка? Сейчас это роскошная гламурная стерва… А платье-то какое блядское, вызывающее… Такое, чтобы каждый мужик захотел ее завалить… И я захотел… Я ее всегда хочу, даже сейчас, хоть и знаю, что она спит с этим козлом! Неужели там, в Амстердаме, она притворялась? Нет, она так понимала меня, без слов, с полувздоха, с полувзгляда! Или тогда еще она не была с ним? Скорее всего… Вот когда я уехал надолго, тут он ее и уломал… А что ж она мне ночью звонила, а не ему? Или все-таки позвонила, меня не застав? А эта мымра, искусствоведка, все из-за нее вышло, ишь, страстная тварь, какой засос поставила, а я и не заметил… Заметил бы вовремя, надел бы закрытую майку, и все было бы хорошо… А чего, собственно, Варежка так взбеленилась? Ревнует? А чего ревновать? Какое у нее право теперь? Все они твари… Жаль, без них не обойтись… Физиология… Хотя, в принципе, можно… Просто брать одноразовых девочек. Не вступать с ними ни в какие отношения, кроме половых, трахнул – и гуляй! Делать мне, что ли, нечего… Так и буду жить… Все равно… Сколько мне там жить осталось? Я думал, Варежка поможет, спасет… Артистка, блин! Прав Романыч, именно артистка, блин!

– Стас? Ты что тут делаешь? Опять в стельку? – кто-то тряс его за плечо.

– О! Папаша собственной персоной! – Стас не видел отца с момента своей несостоявшейся свадьбы.

– Стас, тебе не стыдно?

– А кого мне стыдиться, тебя, что ли?

– Ну вот что, пошли!

– Куда это? Я с тобой никуда не пойду!

– Я тебя отвезу домой!

– Спорим, не отвезешь! Я теперь с мамой живу!

– Ну и молодец! Пошли!

– Ни фига, сам доберусь!

– А ну прекрати! Я расплачу́сь. Пошли-пошли!

Официант помог Илье Геннадьевичу довести совершенно пьяного Стаса до машины и усадить его. Стас мгновенно уснул.

– Марина! – набрал номер бывшей жены Илья Геннадьевич. – Послушай меня!

– Не хочу я тебя слушать!

– Перестань, я тут Стаса обнаружил пьяного в стельку…

– О господи, где?

– В кафе. Сейчас везу его к тебе. Как буду подъезжать, спустись вниз и захвати лед.

– Какой лед?

– Обычный, из холодильника, иначе я его один из машины не вытащу.

– Но лед-то зачем?

– За шиворот ему сунуть! Помогает, проверено!

Утром Варя проснулась и сразу сказала себе: Стаса нет в моей жизни! Хватит! Сейчас надо поехать на рынок, купить все для Димы… Ох, я же в гостинице, где я терку возьму? Можно, конечно, купить терку, да нет! Надо воспользоваться своим лицом, меня теперь почти везде узнают! Она поплескалась в бассейне, быстро привела себя в порядок и, уже едва держась на ногах от голода, спустилась в ресторан. С позавчерашнего дня она съела только одно яблоко у Димы в больнице. Заморив червячка, она отправилась на кухню.

– Женщина, вы куда? – остановила ее девушка в белом халате.

– Простите, пожалуйста, – улыбнулась ей Варя.

– Ой, вы Марта!

– Она самая! Девушка, мне очень нужно немного сырой свеклы натереть на мелкой терке, добавить туда свежий огурчик…

– Заправить чем-нибудь? – деловито осведомилась девушка.

– Капельки оливкового масла будет довольно! И, если можно, положить в какую-нибудь баночку! Я заплачу, только скажите сколько.

– Да что вы, ничего не нужно! Наш шеф будет просто счастлив, он от вас без ума! Его сейчас нет, но вы автограф для него оставьте! Вы у нас остановились?

– Да!

– Ой, а приходите вечером, он вам такой ужин сделает!

– Постараюсь, – улыбнулась Варя. Слышать все это с утра было необыкновенно приятно.

Вскоре ей на столик, где она допивала кофе, поставили пластиковую баночку с натертой свеклой. И еще принесли листок из какого-то журнала с ее фотографией.

– Вот, распишитесь, пожалуйста, – тихо сказал официант. – Это для нашего шефа!

Машина и вправду стояла на гостиничной стоянке. Когда она уже выезжала оттуда, позвонил Пирогов.

– Варя, как вы?

– Спасибо, Иван Константинович, все в порядке уже. Как раз выезжаю со стоянки.

– А как здоровье Дмитрия Александровича?

– Я еще не была в больнице, но вчера вечером ему было уже лучше. Сейчас заеду на рынок и потом к нему.

– А что с вашим диском?

– Ничего.

– Надо будет это обсудить!

– Иван Константинович, я вас умоляю, не надо! Я уж как-нибудь сама! – взмолилась Варя.

– Как скажете! Но завтра примерно в это же время будьте, пожалуйста, готовы, будем переезжать…

Варя уже хотела открыть рот, чтобы гордо отказаться, но тут же передумала. А почему, собственно?

– Варя, вы только не думайте, что я потребую какой-то компенсации… Боже избави! Это просто возмещение ущерба, не более того!

– Спасибо, Иван Константинович!

– Охрана не нужна?

– Нет, благодарю!

– Тогда до завтра, Варя!

На рынке Варя купила килограмм самой лучшей вишни, курагу, букет ноготков, потом зашла в хозяйственный магазин, купила термос, кипятильник, большую кружку, высокую фарфоровую банку с крышкой и стеклянный кувшин для цветов. И помчалась в больницу.

Дима выглядел уже лучше. Правда, лежал с капельницей. Глаза закрыты. Какой же он неправдоподобно красивый!

– Димочка!

Он открыл глаза.

– Варька! Приехала!

– Ну, я же обещала! Купила тебе вишню, вот цветочки…

– Ноготки? Я их обожаю! Любимые цветы моей бабушки.

– Дим, обход уже был?

– Был.

– Что сказали?

– Что я симулянт.

– А капельницу зачем поставили? Лечить от симуляции?

– Ну, что-то в этом роде.

– Я пойду поищу лечащего врача, поговорю с ним и вернусь!

– Да ладно, посиди лучше со мной!

– Я еще посижу, мне сегодня только к Филиппу на репетицию и потом еще на радио.

– А к Филиппу когда?

– К трем.

– Варька, как я рад тебя видеть. А что это у тебя в сумке?

– Димочка, я поговорю с врачом, вернусь и все тебе расскажу.

– Надеюсь, расскажешь, что там у тебя с квартирой…

– Дим, откуда ты…

– Да от сестрички. Она мне тут про тебя все уши прожужжала и, насколько я понял, эту историю уже знает все мировое сообщество.

– Ладно, расскажу!

Варя побежала искать лечащего врача. Им оказалась пожилая женщина Эсфирь Давыдовна, невысокая, толстая, очень некрасивая, но с первого взгляда внушающая доверие.

– Вы к нашему артисту? И сами артистка? Что ж, дело хорошее. Только вот беречь себя наш больной не умеет. Уже рвется домой. А вы, милая девушка, уговорите его все-таки полежать у нас еще несколько деньков. Куда это годится, сорок лет, такой красавец, и в обморок упал! Это ж обследоваться надо… А он ни в какую! Лечите, говорит, то, что нашли, а рыскать в себе не позволю. Слыхали? Рыскать в себе! Я, говорит, дражайшая Эсфирь Давыдовна, врачей боюсь. Пойдешь к ним с расстройством желудка, а они у тебя рак заподозрят, начнут по кишкам фонарики гонять, натерпишься боли, страху, завещание побежишь писать, а они ручками разведут, извините, мол, погорячились! А нервные клетки не восстанавливаются. Знаете, девушка, самое интересное, что он по большому счету прав, ваш красавец. Анализы у него в общем-то неплохие, просто отдыхать надо хоть иногда…