Дарина Бьянко
Слезы ангела

ПРОЛОГ

Морозный зимний вечер излучал волшебный аромат. Огромная яркая луна повисла над заснеженным лесом, а обледенелая дорога сверкала, как начищенное зеркало. По ней медленно шла девушка. Ее длинное чёрное пальто путалось и мешало движениям, а капюшон не держался на голове, и его приходилось придерживать рукой. Вторая тянула огромную дорожную сумку.

Вдруг девушка остановилась, развернулась и сделала несколько шагов, словно решила вернуться. В лунном свете ее силуэт то исчезал, то снова появлялся. Она металась, будто хотела спрятаться от густого леса, который, дыша тревогой и опасностью, становился все ближе к дороге.

Донёсся звон колоколов. Девушка замерла. В километре от этого места деревня готовилась праздновать рождество.

Чёрный внедорожник осторожно затормозил возле путницы. Открылась пассажирская дверь, и водитель требовательно кивнул на сидение, но девушка отшатнулась. Он медленно вышел из машины, открыл заднюю дверь и потянулся за сумкой, но путница прижала ее к себе.

Надрывный колокольный звон заглушил их спор.

Толкнув девушку, мужчина рванул сумку из ее рук, бросил на сидение и резко хлопнул дверью.

– Не-е-ет! – раздался пронзительный женский крик.

Водитель медленно сел на своё сидение и, обивая снег с ботинок, завёл двигатель.

– Отдай, пожалуйста! Отдай! – вставая, просила и плакала путница.

Дверь мягко закрылась, и машина сорвалась с места.

– Стой, сто-о-ой! – беспомощно кричала и бежала девушка за стремительно удаляющимся автомобилем.

В этот момент в небе сверкнула ослепительная молния, и оглушительный удар грома прокатился с тяжёлым грохотом. Девушка поскользнулась и упала. Эхо гудело и шипело, разносясь по лесу, осыпая лёгкий снежный пух с деревьев.

Застывшая луна равнодушно смотрела на лежащее тело.

Под головой путницы на снежной дороге расплывалось ярко-красное пятно.

Глава 1

– Да, милая. Не спорю. Я врал тебе всю жизнь, – засмеялся Кирилл, сжав жену в объятиях. – Как ты терпишь меня, мой ангел?

– Да ну тебя! Люблю – вот и терплю, – мягко оттолкнулась Полина и громко хлопнула в ладоши. – Нужно проверить датчик, он не срабатывает на движение.

В красивом коттедже, окружённом голубыми елями и высокими соснами, зажегся свет и засиял просторный холл с дорогой мебелью и белоснежной овальной лестницей, ведущей на второй этаж.

– Нужно вызвать мастера, – заметил Кирилл, помогая снять жене пальто. – Завтра выходной. Вызову.

Этот загородный дом был наполнен роскошью и уютом. Его хозяева возвращались сюда после работы, и он окутывал волшебной негой, позволяя тонуть в невесомости блаженства и уединения.

– Полина, ужинать не буду! – не громко сказал Кирилл из ванной, тщательно вытирая руки.

– Опять? А потом что? – встревоженный женский голос прозвучал строго.

– Я отвар выпью, – Кирилл осторожно присел в кресло возле камина, и его руки, скользнув по рубашке, обняли живот.

Из кухни донеслось звонкое бряцание чашек и вскоре потянуло горьким запахом полыни и миндального ореха. В этой безмятежной тишине каждый звук отзывался эхом, а запах расстилался невидимым туманом, заполняя стерильную пустоту пространства.

– Сильно болит? – встревоженно окликнула Полина.

– Ммм…. – прикрыв глаза, Кирилл оттолкнулся от спинки кресла, чтобы наклониться вперед.

– Почему не соглашаешься на операцию? – строго спросила она, выходя из кухни, но Кирилл не хотел говорить об этом. Он встал и направился к себе, поднимаясь на второй этаж. Полина шла следом, держа в руках любимую чашку мужа.

– Не включай свет, – усаживаясь за дубовый стол, Кирилл сдерживал стоны.

– Пей, – осторожно поставив отвар перед ним, Полина подошла к окну. Ее поникший взгляд поманила снежная сказка. Припорошенные снегом дома, деревья, дворы и улицы были украшены рождественскими гирляндами и сказочными фигурками, а огромная яркая луна в окружении сверкающего бисера, бесцеремонно заглядывала в комнату.

В этом элитном посёлке их знали все.

Кирилл Павлович работал главврачом республиканской детской больницы, а жена – Полина Николаевна – была в его подчинении – врач-кардиолог. Познакомились они в институте на первом курсе. С тех пор никогда не расставались. Детей очень любили, но своих не суждено было иметь. Посвятив себя работе, не успели заметить, как исполнилось сорок.

– Отдыхай уже, ведь рано встаёшь. Я ещё почитаю, – Кирилл, допив снадобье, достал книгу из стола и потянулся к настольной лампе. Яркий круг света залил две сильные мужские руки, и они стали главными персонажами в полутемной комнате, осторожно перелистывающие страницы.

Полина на секунду замерла и с нежной улыбкой, тихо ступая, подошла и погладила широкие плечи мужа. Он всегда был стройным, подтянутым и спортивным. Его ответственность во всем восхищала и давала чувство защищённости. С ним было легко и спокойно. Его любили и уважали на работе. Наверное, поэтому Полина неистово его ревновала, хотя, старалась не показывать это.

Кирилл поймал ее руку на плече, поцеловал и потянул к себе, но, хихикнув и игриво увернувшись, Полина пошла к распахнутой двери:

– Ой, совсем забыла, – бросила она, сбегая по лестнице изящными ножками балерины.

Одинокая чашка кофе на кухонном столе уже не излучала тепла. Обойдя массивный стол, Полина застыла у окна и руки вцепились в подоконник. Через полузакрытые шторы она увидела, как что-то огромное и чёрное прильнуло к стеклу. Внезапный страх сковал тело, а спина превратилась в ледяную глыбу. Неведомое чудовище смотрело на Полину, Полина смотрела на чудовище. Маленькая чёрная рука со скрежетом прошлась по стеклу и перепуганное сердце Полины безудержно загрохотало, эхом отдавая в виски. Чудовище не шевелилось.

– Кирилл, – из последних сил произнесла Полина.

Он не спешил с ответом.

– Кирилл, – повторила она громче.

– Что там? – донеслось сверху.

Ноги не слушались, и она протянула руку к стулу. Чудовище взглядом повело за рукой. Прижавшееся к стеклу обличие показалось лицом молодой женщины, и Полина тяжело опустилась на стул у стены. Через секунду видение исчезло, и громкий лай собаки прорвал липкое чувство страха, но тело не хотело его отпускать.

Рядом стоял Кирилл:

– Почему Палкан не в вольере? Ты его выпускала?

– Палкан! Да! Это же Палкан! – Полина потянулась к окну и откинула штору.

Их огромный лохматый пёс грозно лаял и прыгал перед окном, забрасывая лапы на подоконник. Затем вертелся волчком, разбрасывая и вырывая из-под себя снег и землю.

– Палкан! Ты меня напугал! – возмущённо крикнула Полина и опять задернула шторы.

Сильный испуг в ее теле отдавался тупой болью. Любое движение давалось с трудом, и Полина искала облегчения, растирая руки и ноги.

– Все. Нужно выпить кофе.

– Сделаешь сама? – Кирилл остановился и посмотрел на жену. Растерянная, все еще бледная и напуганная, она с трудом поднялась со стула и включила кофемашину.

Собака не умолкала, носясь от одного окна к другому, и это насторажило Кирилла.

– Что с ним?

– Он так меня напугал…. – проронила Полина, теряясь в догадках.

Собака то скулила, то громко лаяла, то запрыгивала на подоконники, будто звала на помощь. Ее лихорадочное волнение передавалось хозяевам. Ещё какое-то время Кирилл прислушивался:

– Он никогда себя так не вёл. Что там?

Собака опять появилась у окна кухни и начала лаять и рычать, словно дикий зверь и Кирилл незамедлительно пошел в гардеробную:

– Выйду, посмотрю.

Полина тоже неторопливо пошла одеваться.

– Палкан, иди ко мне. Что случилось? – открывая дверь, окликнул Кирилл и тут же остановился. Перед крыльцом стояла дорожная сумка. Примчавшись из-за угла, Палкан остановился рядом, жалобно скуля и хватая зубами за ручки.

– Что это?

– Палкан, что ты притащил? – Полина стояла на крыльце, накидывая шубу.

Пес то бросался к ним, то опять выскакивал во двор, то хватался зубами за сумку, чтобы затащить в дом, то останавливался и ждал, глядя на хозяев.

– Нужно посмотреть что в ней? – предложила Полина и, сбежав вниз, подтянула находку к себе. Кирилл пошел следом, отгоняя Палкана, который метался вокруг, пытаясь первым заглянуть в сумку. Потянув замок, Полина отшатнулась.

– Этого не может быть! Мне плохо!

– Давай скорее в дом! Холодно! – наконец опомнился Кирилл.

Пронзительный скрип железной калитки завершился тяжелым ударом и громким щелчком замка. Кирилл и Полина бросили туда настороженный взгляд.

Глава 2

Кирилл опустил сумку у порога. Издавая непонятные звуки, она зашевелилась. Это заставило перепуганную Полину отойти в сторону. И только Палкан рвался в дом, скуля и царапая входную дверь.

– Ева!? – вырвалось у Кирилла, как только он заглянул во внутрь.

Дрожащие руки Кирилла осторожно достали девочку лет трех и его негромкий истерический смех покатился по дому. Насторожившись, Полина бросила шубу на диван и задала свой главный вопрос:

– Кто это?

– Ммм! – промычал Кирилл, пристально всматриваясь в ребенка. На его нелепые движения и нервный смех Полина не реагировала. Она тяжело опустилась на диван. Девочка жмурилась от яркого света, вздрагивала в руках Кирилла и вскоре заплакала.

– Не может быть! – Кирилл опустил ребёнка на пол и попятился к лестнице. Его лицо побледело, а испуганные глаза жадно впились в находку, не замечая ничего вокруг.

Девочка, одетая в поношенный голубой комбинезон, еле-еле держалась на ногах. Она сильно дрожала и, опомнившись, Полина осторожно подхватила ее, прижимая к себе. Тело ребенка было безвольным, а припухшие глаза ни на что не реагировали.

– Ты же сильно замёрзла. Нужно в больницу! Кирилл, срочно выгоняй машину!

Он не возвращался.

– Кирилл! Кирилл, нужно в больницу. Срочно!

Укутав малышку в пуховый платок, она бросилась искать Кирилла наверху. Его нигде не было, и только гостевая спальня была закрыта на ключ.

– У малышки начались судороги. Она может умереть! – закричала Полина, стуча в дверь, и она распахнулась.

– Я не могу ничего сделать! Не могу! – громко ответил Кирилл и попытался опять закрыться, но от этого Полина сильнее разразилась гневом:

– Да что с тобой? Ты сошёл с ума? Нужно в больницу!

– Да. В больницу, – он схватился за голову, словно пришел в себя и спускаясь на первый этаж твердо добавил. – Едем!

Впопыхах Полина одной рукой набирала реанимационное отделение, а другой крепко прижимала полуживого ребёнка к своему телу, на бегу укрывая норковой шубой. Как только она уселась на заднее сидение, машина медленно покатилась со двора.

– Гони! Ну же! Нельзя медлить!

– Господи! Это я! Это я виноват! – заговорил Кирилл. – Прости меня. Сможешь ли простить меня? Мне страшно. Я ради неё живу. Она не даёт мне покоя. Прости! Если бы я знал, что так случиться. Прости меня!

Полина не могла поверить, что это происходит с ней. Кирилла она не узнавала. Такой знакомый и родной он стал чужим и пугающим.

– Я не виноват! Она не дает мне покоя! Прости, я должен был тебе рассказать, –тихо твердил он и, через некоторое время, направил зеркало заднего вида на жену.

Полина, напуганная поведением мужа, крепко прижимала к себе ребенка и смотрела в окно. Мгновенно сменяющиеся картинки за окном не могли выдернуть ее из путающихся мыслей.

– Полина, я не мог рассказать… Не мог решиться.

– Я сейчас ничего не понимаю, но ребёнок ни в чем не виноват! Поговорим потом, – устало проговорила она и, съежившись еще сильнее, вжалась в сидение.

Их автомобиль мчал по зимней дороге на огромной скорости, но каждый из них возвращался в прошлое.

Полина словно проснулась. Такого мужа она не знала. Пятнадцать лет назад ей поставили диагноз – бесплодие. Много лет лечения ничего не дали. Тогда Полина предложила развестись, чтобы Кирилл мог встретить другую, с которой он сможет иметь детей и быть счастивым. Но он сказал, что самое большое счастье для него – это быть с ней. И он всегда был с ней. Редкие дежурства не совпадали. Он всегда был внимателен и заботлив. Все праздники, дни рождения, отпуска они были вместе. И вдруг…

«Неужели он так хотел собственного ребёнка, что пошёл на предательство?» – эта мысль заставила женщину разрыдаться уткнувшись лицом в пушистый мех капюшона.

– Помоги мне, Полина! Ее нужно спасти! Она дышит? – Кирилл еще сильнее вдавил педаль, словно разозлился.

Раздался истошный крик ребёнка, и Полина распахнула шубу. Девочка задыхалась, а затем резко выгнулась и забилась в эпилептическом приступе. Полина быстро переложила ее на сидение и всем телом прижала. Казалось, к телу девочки подключили электрический ток. Опытные руки Полины сжали ребенка, и через минуту она опять лежал тихо, глубоко дыша и изредка подергиваясь.

– Я не мог ничего сделать! Она, она… Я был один, – твердил Кирилл и не замечал того, что происходило на заднем сидении.

Наступила тишина. Их дорогая новая «Вольво» мчалась по ночному городу. Знакомая дорога казалась бесконечной. Полина тихо плакала, вспотевшая девочка еле-еле дышала, а Кирилл в своих мыслях был где -то очень далеко и только подъезжая к крыльцу огромного больничного здания спросил:

– Она дышит?

– Дышит! – не сразу произнесла Полина. Ее худые белые руки прошлись по мокрым щекам и медленно пригладили взъерошенные волосы.

Бригада врачей ждала в приёмном покое.

Глава 3

Тревожное утро следующего дня всколыхнуло всю деревню.

Как только осторожно начал пробиваться рассвет, возле небольшого старого дома на краю деревни замигали проблесковые маячки милицейской машины. Местные жители потянулись туда переспрашивая, а затем пересказывая другим страшную историю о том, что дом Коли и Нины обворовали. Был составлен список исчезнувшего богатства. Но главное – пропал ребенок, и никто не мог понять, кто мог украсть его.

Собравшиеся зеваки строили предположения: пока Нина была на службе в церкви исчезла девочка, а мальчик дома. Он старше и, когда увидел чужих, догадался спрятаться под кровать. Никто и не вспомнил о папе детей, потому что знали – он частенько выпивал и мог не заметить, как в дом зашли посторонние. Разговоров велось много, но каждый хотел услышать подробности. День был праздничный – никто никуда не спешил.

– Давайте продолжим, – нарушил тяжёлую тишину молодой лейтенант, удобно усевшись за стол на небольшой кухне и брезгливо раскладывая бумаги.

Молодая женщина сидела на маленьком стульчике под забрызганной стеной, и облокотившись на колени, сжимала руками низко повисшую голову. Трикотажное поношенное платье в сочетании с затоптанными бурками, серый шерстяной платок и растрёпанные волосы, выбившиеся из-под него, создавали вид неопрятной шестидесятилетней старухи.

Пол давно не видел краски. Стоял едкий запах помоев и браги.

Тяжёлая входная дверь со скрипом открылась, и на пороге появилась пожилая невысокая женщина, следом вошел грузный коренастый мужчина. Напряжённым взглядом он окинул присутствующих:

– Здравствуйте.

– Это ты виновата, – вскочив с места, закричала Нина. – Ты меня заставила идти туда! Ты не позволяла ее рожать. Теперь довольна? Забери его, да не терзай душу мою. Будь ты проклята!

Убитая горем женщина резко начала превращаться в агрессивное чудовище, готовое вцепиться в горло. Ее безумный взгляд не давал надежды на то, что она может кого-то услышать. Вошедший мужчина повернулся к молодому парню за столом, стал между Ниной и тихой старушкой, не давая возможности Нине приблизиться.

– Вы кто? – с недовольством и раздражением спросил милиционер.

– Коля наш сын, – твёрдо ответил седовласый мужчина. – Что случилось?

За его спиной Нина надрывно зарыдала.

– Это я вас спрошу, что случилось! – уверенный рёв оглушил всех, и тишина перехватила дыхание присутствующих.

– Ненавижу, ненавижу тебя! – через минуту опять стонала Нина, скорчившись на маленьком стульчике. – Ты во всем виновата! Зачем я сюда приехала? Пусть бы ты его, рожая, удушила.

Пожилая женщина прижималась к стенке буфета у порога. Ее испуганные глаза из-под припухших, нависших век просили защиты у мужа.

– Ладно, называйте своё имя, фамилию и так далее, – уже спокойно обратился лейтенант к свёкру Нины и небрежно бросил на нее взгляд. – С ней продолжу позже.

– Алексей Фёдорович, – протяжно представился властный мужчина, присев на табуретку, напротив.

Его жена – опрятная пожилая женщина, погрузившись в свои мысли, тихо стояла у порога, и только дрожащие руки, то теребя платок, то что-то проверяя в карманах, выдавали волнение.

– Оля, возьми таблетку, – Алексей Фёдорович протянул жене пластинку валидола. Их руки дрожали.

Глава 4

Сквозь маленькие двойные окна начал сочиться дневной свет, поглощая тусклый отблеск лампочки под потолком.

В соседней комнате забегали, запрыгали, стуча в стену чем-то тупым и тяжелым.

– Ма-а-ам! – все замолчали, прислушиваясь к требовательному детскому голосу, – Ма-а-ам, принеси жареной картошки! Ма-а-а, картошки с чаем, – кричал мальчик.

Нина с трудом встала и пошаркала в соседнюю комнату. Наступила тишина, но

через пару минут она рванула дверь из спальни и быстро вышла на улицу.

– Что вам тут надо? Идите все вон! – неистово кричала Нина. – Сволочи, чего вы здесь ждете? Пришли порадоваться моему горю? Будьте вы прокляты, уроды!

Резкий удар старой входной двери рассыпался угрюмым урчанием и после этого толпа пришла в медленное движение. Нехотя люди начали отдаляться от старого покосившегося деревянного дома, но уходить не собирались. Одни громко смеялись и передразнивали Нину, обзывая ее сумасшедшей проституткой, другие сочувствовали горю, оправдывая ее злые слова.

Только баба Настя стояла поодаль от всех и пристально заглядывала во двор, словно боялась узнать правду. Маленькая, хрупкая пожилая женщина всегда и во всем помогала Нине. Они были соседями и жили одной семьей. За ней, подальше от всех, прижимаясь к старому забору стоял молодой обрюзглый парень лет двадцати. Вид он имел неопрятный. Широкие, но короткие темно-серые штаны были подвязаны веревкой. Заправленная в них фланелевая рубашка в клеточку была выгоревшей. Она просматривалась из-под растегнутой фуфайки. Давно не стриженные волосы не видели расчески, а из прохудившихся ботинок виднелись голые ноги. Он судорожно топтался в снегу и переминал в руках шапку ушанку.

Нина вошла в дом с ведром картошки и тут же приступила ее чистить, громко стуча и недовольно швыряя мисками и кастрюлями на кухонном столе у плиты. Молодой лейтенант, подпирая голову, сонно склонился над бумагами, перечитывал записанное, и только свекровь и свекор сидели низко опустив голову, словно держали на своих плечах тяжелую ношу.

Из соседней комнаты выбежал мальчик лет шести и, не обращая внимания на присутствующих, полез под печь.

– Ма-а-а, где котята?

– Не знаю. Там, где вчера были, – небрежно буркнула Нина.

– Котята вчера были здесь, а сейчас их нет, – закричал мальчик, с трудом выбираясь из-под печки. Поднявшись, он замер, увидев милиционера за столом.

Лейтенант пригласил за стол пожилую женщину. Она осторожно присела напротив.

– Что вы делали вчера?

– Она вчера была у нас и хотела утопить наших котят, но мы не дали и спрятали под печь! – закричал мальчик. – А она их ловила и кидала в сумку. Я ее бил, кусал, а Юлька плакала и просила отдать… Она злая!

Алексей Фёдорович вздохнул и медленно развернулся к ребенку. Его тяжелый, недовольный взгляд заставил мальчика замолчать.

– Ольга Фёдоровна, – очень тихо представилась женщина. – До обеда я была здесь, смотрела за детьми. После – до вечера была дома, готовилась к рождеству.

– Юлька, баба утопила Бусю и Мышку, – растерянно закричал мальчик и бросился в спальню. – Юлька, ты где?

Все притихли, переглянулись и, как по команде, опустили глаза, как только детские ноги затопали ближе. Вскочив опять в кухню, мальчик с силой сжимал кулаки и с ненавистью смотрел на бабушку.

– Где котята? Куда ты их дела?

Нина накрыла крышкой сковороду и перевела потухший взгляд на милиционера. Она знала, что свекровь утопила котят в озере. Так было каждый раз, когда кошка Муся приносила приплод.

– Мы найдём твоих котят, – недовольно прервал милиционер и продолжил заполнять бумаги.

Метаясь, мальчик бросился к резиновым сапогам и пальто, что висело на вешалке у порога. Он не мог найти шапку и в порыве ярости злобно процедил сквозь зубы:

– Па-а-адла.

– Серёжка, ты же не поел! – словно оправдываясь, засуетилась мать и спешно подалась к сыну. Он рванулся еще сильнее и выбежал, застегиваясь находу.

– Ну что, теперь с вами поговорим, – потягиваясь, лейтенант поднялся из-за стола и развернулся к Нине. Жестом руки он показал пожилой паре на лавку у порога, а Нина тут же присела на край табуретки, отрешенно прикрыла глаза и низко опустила голову. Ладони крепко сжимались в кулаки и прятались под столом.

– Спрашивайте!

– Где ваш муж?

Нина напряженно выпрямилась и, недоумевая, уставилась на милиционера. Он внимательно смотрел ей в глаза.

– А откуда я знаю где он? И почему вы спрашиваете о муже? У меня дочь украли, а вы моего мужа ищете? Ребёнка нужно срочно найти, – пошла в наступление Нина.

– Почему вы решили, что вашу дочь украли? – каждое ее движение ловил лейтенант.

– А куда же она делась?

Три пары глаз внимательно смотрели на стража порядка.

– Она найдётся, обязательно найдётся, – уверенно ответил он и перевел внимание на исписанные листы. – А пока запишем все по-порядку.

В коридоре что-то с грохотом повалилось и звук звенящего стекла предвещал большую уборку, но присутствующие не реагировали.

– Мам, где наша Юлька? – закричал Серёжа, как только приоткрылась входная дверь. – Там папа нашёл…

– Что папа нашёл? – подскочил Алексей Фёдорович к ребёнку.

– Папа нашёл Юлькину варежку, – все встали со своих мест, а милиционер задумчиво посмотрел на мальчика:

– Где твой папа?

– Я здесь, – тихо произнёс неопрятный молодой мужчина, неуклюже переступая порог. Его багряная, обветренная рука подавала детскую варежку.

Лейтенант перевёл взгляд на Нину.

– Варежка вашего ребёнка?

Она кивнула. Ее глаза опять наполнились тяжёлой болью, и, побелев, она подошла к стене, чтобы опереться.

– Где вы ее нашли? – спросил милиционер, аккуратно опуская варежку в прозрачный пакет.

– Возле проруби, – не поднимая голову невнятно буркнул отрешенный мужчина.

Алексей Федорович грузной походкой пошел к выходу, следом ушла его жена, и кухонный стол начал освобождаться от исписанных бумаг.