Андрей Юровник
Диагноз F20. 0. Записки из дурдома
– Это еще сколько?
– В эквиваленте к 20 граммам спирта выходит полтинник водки или сотку вина.
– Да причем тут американцы? Я про это открытие ещё в 90-х годах в «Труде» читал. И там всё это было. А хохлов вспомните: у них во все времена на столе сало и горилка стояла.
– Лучше бы нас таким образом лечили, а то от этих нейролептиков в сортире никак родить не могу.
– И это ещё повезло. Тут не от жиру бесишься, а от перебора антидота. Поэтому и лекарства соответствующие. Только какая таблетка без побочного действия? Бывает, как скрючит всего судорогой и не отпускает, тогда за циклодлом кое-как доковыляешь, а там: судорогу отпустит, зато слюни начнут течь как из фонтана. Все хорошо в меру, а любое лекарство в больших количествах – яд.
– Точно, пойдем в столовку – лечиться позвали.
После приема манны небесной я решил заглянуть к Семену Телевизионщику. Тот лежал на своей кровати и читал допотопный журнал «Техника молодежи».
– Здорово, Семен, где такой антиквариат откопал? – сказал я, присаживаясь напротив.
– Классный журнал. Тут такие вещи пишут, как чего собрать и даже со схемами. Только что прочитал, как спутник собрать можно. И такая информация за 35 копеек – посмотрев на цену журнала, воодушевленно сказал Семен. – Коммунизм, да и только.
– И давно тебя технический прогресс прикалывает?
– Да ещё со школы. Там всякие радиопередатчики паял. Потом стал магнитофоны с теликами разбирать. Однажды книжка про ФСБ-шную аппаратуру ко мне в руки попала, так там всякие жучки и прослушка со всеми схемами. Я этой ерунды столько понаделал, что не знал, куда ещё впихнуть. А потом замечать начал, как меня на улице какие-то типы пасти начали. Тут-то я и понял, что каким-то образом ФСБ-шники меня запеленговали. Тогда я стал от их прослушки антимеры ставить и сканировать всю квартиру на наличие жучков. Только они решили со мной не церемониться и из психотропной пушки стали промывать мне мозги, а потом, когда всё важное стерли, то отправили в дурку, чтоб под ногами не мешался.
– И часто тебя они на проф. лечение отправляют?
– Когда как. В этом году уже третий раз лежу, а так под наблюдением у контрразведки уже десять лет. Они мне решили деньги давать через оформленную инвалидность, только чтоб я молчал и не работал. Ещё они мне датчик в голову вшили и сообщают мне определенную информацию, а я им докладываю обстановку по размещению американских ЦРУ-шных спутников.
– А как ты это делаешь?
– А ты чего не знаешь, почему меня телевизионщиком кличут?
– Ну, я думал ты телевизоры ремонтируешь.
– Ага, и пылесосы тоже. Я как-то к Высшему Разуму подключился, а там вся информация есть. Так вот, я начал хакерством во благо Родины заниматься.
– А как тебе это удалось?
– Однажды я сидел у телевизора и изучал последовательность моргания звездочек на экране при ненастроенной антенне. Как ты знаешь, вся радиоэлектроника работает на приеме и преобразовании радиоволн в понятный для органов чувств импульс. Так вот, смотрю я на эти звездочки и проникаю в такое состояние, что понимаю сходство строения человека и телевизора. И тот и другой принимает информацию специфическим путем, но чтобы поймать эту информацию, нужна соответствующая антенна.
В этот момент я вспомнил, что читал в Тибетской книге мертвых, как монахи, которые сопровождали покойника по загробному миру, настраивались на тот мир, воткнув железную антенну через темечко в мозг. Занятие, конечно, опасное, так как можно самому загреметь в тот мир, но без железячки настроиться никак. Так вот, я взял пару гвоздей 80-ти миллиметровых и решил ими настроиться. Взял молоток с гвоздями, сел напротив телевизора и стал прислушиваться, в какую часть мозга мне надо подключиться. Оказалось, что через висок в самый раз. Я потихоньку начал заколачивать гвоздь, пока он не дошел до шляпки. Чувствую, что криво загнал и не попал в нужный отдел мозга. Тогда взял второй гвоздь прицелился и начал забивать. Долблю и чувствую, что может не дотянуть – ведь надо в самый центр мозга попасть. Мне повезло. Я вошел в нужную зону и шляпка уперлась в кость. И тут как началось… В этот момент я знал абсолютно всё, даже вопросов не надо задавать.
Не знаю, сколько я так сидел и принимал это радио-телевидение, только позвонил дверной звонок. Я пошел, открыл маме дверь. Решил ещё телик посмотреть, только она меня позвала обедать. На кухне мама увидела у меня блестящие шляпки от гвоздей в голове и вызвала скорую помощь. Те прикатили очень быстро. Отвезли меня в нейрохирургию и сделали мне там рентген головы. Я его даже на мобильник сфотал. Семен вытащил мобильник и показал мне эту фотографию: на черном фоне на меня смотрел череп и улыбался. В правом виске белели два гвоздя: один шел снизу вверх, а другой ровно по горизонтали доходил до самого центра.
– Видал, – похвастался Семен.
– Ты прям как Коперфилд. Ну и что потом?
– Да потом эти умники мне гвозди выдернули, немного у себя подержали, да в дурку с разрешения ФСБ переправили.
– А здоровье у тебя как после такого подключения?
– В начале плохо рука с ногой на левой стороне работали, а потом нормально всё стало. Я же тебе говорил, что первый гвоздь коряво пошел, а второй в самый раз. У меня от них шрамы остались.
Семен повернулся ко мне своим правым виском и показал рубцы.
– Ну, ты терминатор.
– А чего тут такого. Я тут такой не единственный. Тут до тебя один крендель был, так у него в башке постоянно черт на качелях качался. Так он его так задолбал, что он этого черта через свое темечко пригвоздил. У него волосы были длинные, пока заметили, он пару месяцев с ним проходил радостный. Так он черта обломал. Ему даже пацаны орден из фольги сделали. Мало кому удавалось черта прификсировать, а потом измываться над ним. Черт ему всех своих сдал, рассказал планы внедрения, явки, пароли, короче, раскололся по полной программе. Мы эту информацию в эфир ФСБ-шникам анонимно слили, а то там слишком серьезные имена всплывали. Конечно, их всех не переловишь, здесь большая политика замешана. Только из средств массовой информации выявленные рекламы с программированным 25 кадром убрали. Если ты не знаешь про такое ноу-хау, я тебе скажу, что человеческий глаз способен улавливать и понимать 24 кадра в единицу времени. А умники вставляют туда ежё один, и тот без всякой цензуры прямиком в подсознание прет. Когда начинали экспериментировать с таким типом зомбирования, то в кинотеатрах в киношках вставляли 25-е кадры с поп кормом да кока-колой. После таких фильмов все ломились в близ стоящие ларьки. Потом стали президентов единогласно выбирать, ну а вскоре технологический прогресс пошел ещё дальше. Заметил, наверное, как прокладки по телику вдруг исчезли. Они через эту рекламу подключались к зрителю и энергию сосали. Телевизор облегчил жизнь и упырям тоже, а тут им бац, и кормушку перекрыли. Вот и выходит, что через телик можно делать всё. Главное – настроиться. Говорят, что апокалипсис будет тоже технологичным: просто все прилипнут к ящику и будут жить переживаниями в тысячах ТВ-программах- полная свобода выбора реальности. А те будут с телезрителей качать энергию. Что ещё нужно обычному человеку в эпоху компьютеризации? Может, это и абсурд, вот только в начале века и телевизор был нереален, а сейчас есть костюмы и шлемы, которые имитируют ощущение любой запрограммированной реальности. Вот и выходит, зачем выходить на улицу и чего-то добиваться, если это можно пережить, как хочешь, просто нажав кнопку. А захотел пообщаться – придумал себе любой облик и на виртуальную тусовку, там электронно набухался и с утра очнулся у себя на диване – красота. Я думаю, что уже сейчас около 90 % людей всей планеты подсажены на телик, а когда он будет симулировать желаемое ещё круче, то целые континенты будут исчезать из этого жестокого серого мира, туда, где нет проблем даже со смертью – её просто никто не заметит. Ты фильм «Матрица» смотрел? Там с рождения подсаживают на искусственное питание и выдуманную реальность, и человек как батарейка вырабатывает чистую энергию своими эмоциями. Так что, как говорит агент Малдер: мандец где-то рядом. Если выйдет такой агрегат – первым подключусь. Задолбался я с этими ФСБ-шниками конспирироваться.
После таких речей я посмотрел вокруг, потом на себя и свою прожитую жизнь и пожалел, что у меня нету такого агрегата. Единственное, что можно был сейчас предпринять – это пойти спать и исчезнуть из этого дурдома. Попрощавшись с Семеном, я сел на свою кровать и задумался над сказанным. В руках вертелся как четки стеклянный кубик. Подбросив его как монету, кубик упал на ладонь четверкой вверх. Понятное дело, какие ещё могли быть варианты. Думать об этом даже не хотелось. Не раздеваясь, я лег под одеяло и провалился в…
День четвертый.
Кругом была высокая мягкая трава по пояс, и огромные пальмы оформляли экзотический пейзаж, напоминающий доисторические джунгли. Солнце светило через их листья, а небо было голубое и безоблачное. Моя нагота меня абсолютно не смущала, и я просто шёл сквозь эту траву, поглаживая ладонями по листве. Всё навевало спокойствие и умиротворение. Что можно делать в абсолютной свободе? Просто быть. Попадались какие-то не известные мне фрукты, которые я решил собирать в сорванный лист типа лопуха. Фрукты чем-то напоминали яблоки. Они были сочные и сладкие. Погода была комфортная, и достаточно было тепла и тени от солнца. Щебетали птицы. Еще были и другие звуки леса, а также фоном слышался какой-то шум. Я решил посмотреть на источник шума и отправился на этот звук. По дороге стала появляться невысокая скала, которую пришлось покорять. В некоторых местах я полз по скале, и камни осыпались вниз, но в основном, растения и корни деревьев давали возможность в уверенном восхождении. Лопух как рюкзак болтался на спине и распространял аромат фруктов. Шум, а скорее гул становился всё сильнее. Появилась вершина скалы, и я сделал ускорение. Мне открылся пейзаж джунглей и водопад с лагуной у основания скалы. Пара орлов описывала круги в небе, танцуя друг с другом вальс. Спустившись к лагуне, я с разбегу нырнул в бирюзовую воду. Приятный холод прошелся по телу. Я поплыл к водопаду. Белые потоки воды падали сверху и вспенивались пузырями на водной глади. У края скалы было место, куда можно было встать под падающую воду, что я и сделал. Вода сильно била по моему телу, но я держался. Оттолкнувшись от парапета, я нырнул в бурлящее место и продолжил принимать водяной массаж. После этой процедуры приятнее всего просто лежать и загорать. Лежа на траве, я растворился в свете солнца и тепле. Через какое-то время меня привлек какой-то новый звук, которого до этого не было. Я открыл глаза и глянул в его направлении. На другом берегу лагуны плескалась девушка. Она напевала какую-то мелодию. Меня она не видела, и я стал её разглядывать. Её голос был ласковым и спокойным. Я захотел, чтобы она меня увидела, но после того, как накупается. Немного подождав, я сел на открытое место и стал своим взглядом звать ее обратить в мою сторону внимание. Я знаю, женщины чувствуют такой взгляд. Она увидела меня, и я помахал ей рукой. Она улыбнулась и помахала в ответ. Когда она вышла на берег, ее голое тело блестело на солнце, и свет излучался вокруг неё. Она совершенно меня не стеснялась. Улыбаясь, подошла ко мне, чмокнула непринужденно в губы и легла на спину загорать. Свою голову положила мне на бедро и закрыла глаза. Было такое чувство, что мы знали друг друга всегда. Я стал любоваться ею и перебирать мокрые волосы. Ей это нравилось, и она улыбалась уголками рта. Сорвав травинку, я стал водить ею по бровям, щекам, губам. Играючи, она схватила губами травинку и чуть-чуть порычала. Потом улыбнулась и отпустила её. Травинка опускалась по шее к груди. Мокрые соски блестели на солнце. Захотелось коснуться их губами, и сердце стало биться чаще. Травинка опускалась по животу к бедрам. Пришлось прилечь на локоть, чтобы продолжить путь. Пройдясь по пяткам, я дотянулся до фруктов. Откусив кусочек, я провел им по её губам и положил в приоткрытый рот. Нектар тёк по щекам. Маленькими кусочками я стал кормить её. Она повернула голову ко мне и открыла глаза. Она ела и смотрела на меня, а я на неё. Держа в зубах очередной кусочек, она потянулась ко мне, и наши губы встретились. Её мокрое тело соединилось с моим. Дальше слова даже рядом не могут передать того, что мы чувствовали, слившись воедино. Две капли чистой воды слились в одну, которая стала сверкать на солнце, а потом стала самим солнцем. Оно светило над всем миром и давало ему жизнь.
Мы ещё долго лежали, обнявшись. Она взяла мою руку и положила к себе на живот и улыбнулась. Живот стал увеличиваться и в нём улавливались какие-то движения. С интересом я положил осторожно голову на живот и стал слушать, потом обнял её и дал фруктов. Беременность развивалась на глазах, до тех пор, пока не начались роды. На солнце набежали тучи, она схватилась за траву и закричала. Я держал её голову и гладил по волосам. Она была вся потная, сердце бешено колотилось у неё в груди и вены проступили на шее. Сколько так продолжалось, я не знаю. У неё не получалось. В начале наступила паника, потом отчаяние. Дикие крики разлетались по черному небу.
– Никто! Никто!!! – заорал я. Слезы лились из глаз.
– Что ты хочешь? – сказал стоящий у её ног пришелец.
– Помоги ей, пожалуйста.
– Я не вмешиваюсь в судьбу, а лишь влияю на скорость её проявления.
– Прекрати это мучение!
– Всё, что когда-то началось, должно закончиться. Я не решаю, где путь завершается, а лишь констатирую факт.
– Ну, так прокрути время до того момента, когда закончится эта боль. Ты это можешь?
– Да.
– Ну, так делай, чего ждешь?
– Я жду твоего приказа, так как за любое противоестественное изменение должен кто-то отвечать.
– Я отвечу. Скорее давай!!!
– Как изволите,– сказал Никто и щелкнул пальцами.
Её тело расслабилось, и голова завалилась на бок. Наступила абсолютная тишина. Тотальная. С её отсутствующим взглядом остановилось всё вокруг. Неподвижное тело покоилось у меня на коленях.
– Нет!!! – разорвал тишину крик. -Ты убил её.
– Я сделал то, что ты хотел – остановил её мучение.
Никто развернулся и пошел вглубь леса.
Слёзы текли по щекам, а крик выжигал расплавленным железом лёгкие. По пальцам скользили длинные мокрые волосы. Бессилие и ярость накатились как цунами. На коже стала появляться шерсть, лицо вытянулось, и через несколько мгновений по берегу бежал серый волк с дикими глазами. Я видел спину Никто. Трава стегала по морде, и это ещё больше заставляло ускорить бег. Я мчался с одной целью – разорвать этого человека на куски. Чем быстрее я бежал, тем быстрее удалялся силуэт в глубь леса. Вскоре я выбежал на поляну, где стоял Никто, а рядом с ним стоял матёрый волк, охранявший его. Злость кипела у меня в груди, и я с разбегу прыгнул в атаку на зверя. Мы сцепились не на жизнь, а на смерть. Боль пронзила мой бок. В битве чувство самосохранения уходят на второй план, есть только цель уничтожить противника любой ценой. Я извернулся и вцепился зубами в горло. Кровь стала наполнять мой рот и, чтобы не захлебнуться, я стал её пить. Наверное, каждый знает её специфический железный вкус. Челюсти намертво сошлись на шее у врага. Рядом стоял Никто и смотрел. Зверь завалился на землю и замер. Кровь текла из раны и окрашивала траву в красный. Во рту у меня сохранялся вкус крови, а усталость валила с ног. Новая волна ярости накрыла меня, и я прыгнул на рядом стоящего Никто. В полете я заметил, как появилось что-то сбоку, и окутав меня, полностью обездвижило. В таком состоянии я остановился в воздухе. Огромная анаконда зажала мое тело в тиски, и лишь голова была свободна от змеиных колец. Зелённые чешуйки красивого узора танцевали перед глазами. Бешенство рвалось наружу, беспомощность разрывала сердце, и я завыл. Кричал я до изнеможения в холодных объятиях змеи. Шерсть стала исчезать, и я снова стал человеком. Слезы текли по лицу, крики и рыдания полностью измотали меня. Никто и змея ждали.
– Если б не твои спасатели, я бы тебя в куски разорвал, – сказал я, находясь в плену смертельного кокона.
– Ну, здесь ты заблуждаешься, так как спасали они не меня, а тебя, даже ценой собственной жизни. Такая преданность и самоотдача может быть проявлена только к близким и любимым.
– Что ты хочешь сказать, что тот волчара мой родственник?
– Конечно, видел бы ты себя с оскаленной мордой, ну прямо вылитый отец.
– Хватит мне этих сказок, мой отец не такой.
– В глазах ярости нет сознания. Даже если бы отец был в твоем привычном облике, ты думаешь, что-нибудь изменилось бы? Иногда чувства превращают человека в зверя. Такое поведение есть у всех живых существ в крови, и это нормально. Против животных инстинктов не попрёшь, а родительские гены дали им соответствующее поведение.
Ты когда в школу ходил, наверное, слышал, что вся информация о человеке находится в его хромосомах, а эти хромосомы передаются родителями. У всех людей есть два родителя, которые дают ребенку по одной половой хромосоме. Их взаимоотношение друг с другом и определяет пол малыша. Если женская хромосома « X » соединилась с мужской хромосомой « Y », то будет « XY » мальчик, а если от матери и от отца пришли по иксу, то будет девочка. Родительские гены несут в себе также два основных биологических принципа: любовь с созиданием и агрессию с разрушением. Этим проявлениям учат ребенка его родители после рождения. Вот и выходит, что женская икс дает жизнь, а мужская игрек её разрушает, поэтому в природе и не бывает жизни с двумя игреками. Как ни крути, а агрессия – неотъемлемая часть жизни. Твой отец замечательно тебя воспитал. Теперь ты сам можешь стать хорошим отцом и защитником своего семейства.
– Ты говоришь, что агрессия – это мужское проявление, тогда как быть с женской злостью?
– Да всё так же. У каждого же есть и мужское и женское начало, как инь и ян. Просто у мужчин это находится конкретно, а у женщин в общем, ведь половыми хромосомами информационный код не заканчивается. Существуют еще 46 обычных хромосом: по половине от каждого родителя. Вот оттуда и приходят знания от отца к дочери, но по природе- женщины нужны для любви и созидания, хотя и для защиты своих питомцев, как это сейчас делает твоя мать.
Два желтых глаза змеи уставились на меня, а раздвоенный язык коснулся щеки.
– Это моя мама???
– А что тебя так удивляет, её вид или всё, что происходит вокруг, в то время, когда ты находишься в дурке.
Голова закружилась, всё потемнело в глазах и потухло. Когда я очнулся, то обнаружил себя лежащим в кровати. Ноги и руки не двигались. Осмотревшись, я понял, что лежу прификсированный к кровати в первой палате. Если кто-то решит, что я лежу в смирительной рубашке, то он ошибется в сути данного момента, так как смирительная рубашка – это миф- все о ней знают, но никто её не видел. Руки и ноги были привязаны к железной кровати обычными длинными кусками тряпок. Кроме них была ещё простыня, которая опоясывала грудь и крепилась на обычной панцирной сетке подмышками. В таком положении много не подергаешься, и с каждым движением тряпки сильнее натирают кожу и передавливают вены. Повернув голову, я увидел на полу сидящего Кузнечика. Чтобы его представить, достаточно вспомнить из фильма «Властелин колец» голого дикаря Горлума, который ползал по всяким болотам и горам. Кузнечик полностью бы подошел на эту роль и без грима, вот только мозги у него атрофировались полностью, и говорить он не мог совсем, а только мычал и орал, когда ему было что-то нужно. Сейчас он был занят собственной гигиеной. Так как он сидел около моей кровати, я мог во всех деталях разглядеть его действия. Кузнечик был поглощен расковыриванием своих прыщей. На вид эти прыщи были обследованы до самых недр, из которых поднималась какая-то скудная желто-зеленая жидкость. Появившаяся капля собиралась на палец, который устремлялся в беззубый рот. Так продолжалось до тех пор, пока из прыща не начинала течь чистая кровь. Тогда, слизнув кровь, Кузнечик переходил к другому прыщу. Истинным счастьем было нахождение белого уплотнения, которое выдавливалось подобно зубной пасте из тюбика. Такое богатство съедалось полностью, а потом на этом месте проводилась тщательная ревизия. Волосы давно были вырваны грязными ногтями и отправлены в беззубый рот. Всё плавно переходило в чистку естественных отверстий. Отходы производства также без остатка поглощались. Этим занятием Кузнечик мог заниматься часами, и никто ему не мешал. А чем он мог ещё заняться при таких обстоятельствах своей безмозглой жизни. Насмотревшись на главного героя программы «Съешь себя сам», я повернул голову в другую сторону и обнаружил возле кровати стоящую капельницу, которая была подключена к моей руке. Появилась медсестра Надя со шприцем в руке и ввела всё его содержимое в резинку моей капельницы. Голова стала тяжелой, а в глазах потемнело. Меня опять выключили. Когда немного прояснилось, я увидел знакомый лес и рядом желтые глаза и раздвоенный язык своей мамы.
– Ну, что, сориентировался на местности? – услышал я в голове знакомый голос Никто. Он стоял рядом и жевал травинку.
– Слушай, ну если это моя мама, почему она тогда скрутила и не отпускает?
– Это она тебя так обнимает. И любит – поэтому и не отпускает. У мам такое бывает: чтобы сохранить своего ребенка, они постоянно держат беднягу возле себя, и такая любовь становится пожизненной каторгой. И вот попробуй рыпнуться от такой мамы. Я бы не пожелал увидеть её в гневе. А всё это делается ради любви и спасения.
Мягкие змеиные кольца стали вращаться вокруг моего тела, освобождая движения. Частичная свобода оказалась ложной, когда я провалился в темный кокон маминых колец. Сверху просвет закрылся, и стало абсолютно темно.
– Как ты заметил, – продолжал голос Никто у меня в голове, – настоящая любовь у женщин может быть только к своему ребенку. Любые другие переживания типа жгучей страсти или романтической влюбленности в придуманный идеал- всё это направлено на проявление своего животного чувства, при котором самец нужен в дальнейшем только для обеспечения комфорта: т.е. питания и защиты. Такого кавалера самка выбирает из множества других, которые как магнит притягиваются в момент гормонального созревания. Самка своим холодным расчетом позволяет более сильному и авторитетному самцу стать отцом и продолжить свой род. Такая позиция сохранилась и у людей, только появились еще и дополнения как в физиологии женщины, так и в социальных взаимоотношениях. В процессе эволюции у людей женского пола появилась девственная плева, которая сама не несет никакой роли, кроме как построения на ней тысячелетней культуры семьи и брака. Можно сказать больше и рассмотреть эту анатомическую особенность и как один из основных религиозно-политических постулатов. Глянь в лицо любой войны и ты увидишь в её глазах отражение женщины.
Второе изменение, которое появилось у женщин, называется оргазмом, чего не было у самок, жаждущих совокупления, как похожего чувства, схожего с состоянием долго не опорожненного мочевого пузыря. В природе всё конкретно: самцы убивают друг друга за самку, которая после совокупления сама может съесть живьем счастливого самца. У людей появился мотив заниматься сексом и не для продолжения рода, а получать от этого удовольствие без какого-либо потомства и членовредительства. Если же всё-таки наступала беременность, то процессы, которые происходят и по сей день с женщиной, мало чем отличаются от беременной самки. Внутри неё начинает образовываться новый организм, который, как ни странно, имеет собственные переживания, а они в свою очередь, являются основной психической базой для всей дальнейшей жизни. Обрати внимание, как ты себя сейчас чувствуешь.
Лежа в мягкой стабильной комфортной обстановке и полной темноте, я перестал отслеживать свои телесные ощущения и вместе с ровным монотонным дыханием мамы растворился в ассоциации глубоко темного океана. Медленные монотонные приливы и отливы убаюкивали меня. Всё было однообразно комфортно. Не знаю, сколько прошло времени, но я заметил, что уже отсутствуют и волновые движения, а есть только одна безграничная пустота. Меня как личности не существовало, если бы не появившийся опять голос Никто.
– Хочу обратить твоё внимание на отсутствие ощущения времени и пространства. Для этого я специально напомню тебе, где ты реально находишься: ты сейчас в теле змеи и успешно переживаешь собственную беременность. Используя свои уже знакомые взрослые ассоциации, ты используешь их для оформления своей жизни и кайфуешь в бескрайнем идеальном пространстве. Ты бы мог находиться в этом состоянии бесконечно, только, как ты ещё помнишь, беременность когда-то заканчивается и постепенно переходит в роды, хотя настоящий младенец этого не знает и вся его жизнь- это вселенская пустота. Тебе придется опять пережить это событие, и я надеюсь, что оно для тебя будет менее травматичным как в первый раз, так как ты уже знаешь, что ожидать и чем всё это заканчивается.
В этот момент в бесконечности появилось движение и образовались незримые стены, которые стали давить на меня со всех сторон, проталкивая на верх по отношению к голове. Тот факт, что моя окружающая вселенная имеет границы, которые стали мне малы, повергли меня в шок. В этот момент появилась огромная змеиная пасть около моего лица, и бывший добрый океан на своей волне швырнул меня прямиком в зубастую глотку. Руки и ноги были сжаты вокруг, а голову поглощало это ужасное чудовище.
– Сейчас ты проходишь третью основную психическую матрицу. На второй ребенок ощущает, что окружающий его мир не такой бесконечный и добрый, как казался всегда. Ну а теперь ты столкнулся с критической проблемой, которую нужно решить ценой собственной жизни.
– Ты чё, охренел! Как её решать! – хотел крикнуть я, но воздуха вокруг не было, и я всё глубже проваливался в пожирающую раздавливающую черноту. Теперь всё мое тело было сдавлено вокруг, и я не мог сделать ни одного движения, а лишь выдавливался в прежнем направлении. Силы покидали меня, сердце вылетело из груди, а воздуха не было вообще. Это был мой конец, жизнь закончилась.
– Это ты правильно заметил. На третьей фазе ребенок полностью во власти разрушающего его мира, где и принимает необратимую смерть.
Вдруг по глазам как скальпелем полосонул луч света, и меня выдавило на свободу. Я вздохнул полной грудью и заорал. Даже через закрытые глаза свет проникал прямо в мозг. Я орал, а меня крутили, мыли, вытирали, потом положили на что-то мягкое. Немного успокоившись и привыкнув к свету, я приоткрыл глаза. Я увидел зеленую траву, синее небо и бирюзовую лагуну с водопадом. В руках меня держала моя любимая и улыбалась. На меня накатило чувство глобальной любви ко всему, что я вижу. Я захотел её обнять, но мое тело было непослушным, вялым и почему-то очень маленьким, даже можно сказать младенческим. Для меня это было неважно, и я уткнулся лицом в её грудь. Меня переполнял экстаз. Маленькие ручёнки тянулись к моей Вселенной из которой я вышел. Она обняла меня и стала петь какую-то песню. Голос её разлетался повсюду. Всё вокруг замолкло и стало слушать. Она пела и гладила мою маленькую головку. Она была моя, всё вокруг было моё, я это точно знал. Песня закончилась и сбоку что-то вспыхнуло. Я повернулся в ту сторону и увидел Никто с фотоаппаратом « Polaroid » в руках. Из него выкатился черный листок, который папарацци положил себе в карман. Мне это было неинтересно, и я повернулся и уперся губами в сосок. Сладкая жидкость наполнила мой рот. Всё было просто замечательно. Я закрыл глаза и заснул, вернувшись в родную пустоту.
Очнулся я оттого, что мне что-то сували в рот. Это что-то было твердое и упиралось в зубы. Проникнув глубже, я ощутил сладкий вкус во рту.
– Кушай, кушай, сынок,– услышал я совсем рядом знакомый голос. Открыв глаза, я увидел сидящую рядом санитарку тетю Валю, которая держала мою голову и кормила манной кашей. Я послушно стал есть. В коридоре был включен свет, значит наступил ужин.
– Что же ты так разъерепенился. Коле нос сломал, они тебя в четвертом еле связали. На хулигана ты не похож. На, выпей кисельку.
Кисель был со вкусом смородины. В дурке этот напиток получают только те, кому колят аминазин. Вряд ли, кто пьет чай, завидует тем, кто получает кисель. И здесь дело не в аминазине, так как почти все принимают другие нейролептики. Просто все сидят на чифире, и даже чай напоминает им о кайфе, как запах пива для алкоголика. После ужина меня вытерли слюнявчиком и оставили привязанным лежать на койке. В палате тускло горела лампочка, старый санитар сидел на входе и читал какую-то книжку. Всё вокруг шевелилось и напоминало процесс брожения с непонятными звуками. Люди превращались в тени, каждая из которых производила сумеречные танцы. Изрядно орал и матерился привязанный сосед. Я его раньше не видел, значит, из новеньких. Он постоянно вертелся и пытался освободиться от веревок, которыми натер себе руки. Иногда разговаривал с какой-то Верой, хотя видно было, что уже выбился из сил. У выхода тусовался Максимка и постоянно канючил у санитара, чтоб тот его выпустил. Санитар себя вел как одинокий читатель в библиотеке.
– Максим, иди сюда, – позвал я.
– Ты чего здесь?
– Я тебе вот что скажу: если есть проблема, то она точно из-за бабы.
– Ну, и какая баба тебе насолила?
– Ясно какая – санитарка наша. Я спермобанку за унитазный бачок спрятал, а с утра пошел курить и увидел её пустую в мусорном баке. Прикинь, почти пол-литра жидкого золота в унитаз слила, и даже рука не дрогнула. Тут меня и понесло. Она, сука, мечту всей жизни загубила.
– Слушай, а может она не при чем, а может, это Ушастый так старательно убрался?
– Да ты чё? Он в моем кооперативе лучший донор, я его на должность своего заместителя выдвинул.
– Типа правой руки?
– Ну да, мы даже график написали, кто когда кататься на тачке будет.
– А большой кооператив сколотил?
– Восемь человек обслуживающего персонала, ну, и я с Ушастым в администрации.
– Да серьёзный конфуз вышел. Ты не расстраивайся так, можешь же заново начать.
– Какой начать? Все по три, а кто и по пять смен работали- всё нафиг постирали. А с такой жратвой откуда взять удой. Без мяса мужики вянут. Работали из последних сил, а тут такой облом. Я не только за себя, я за весь коллектив переживаю.
– Ладно, не горюй. Ты не учел один очень важный момент. Ну, пригнали бы тебе BMW , и куда б ты его поставил? Гаража-то у тебя нету. Поэтому в начале нужно его покупать.
